Ирина Ясиновская - Листопад в зачумленном городе
Костя, засунув руки в карманы куртки, торопливо шел по проспекту, не глядя по сторонам и размышляя только о солнце, только о том, что оно ползет за его спиной, как недостреленная собака за хозяином и пытается вцепиться слабеющими челюстями в сапог. Пытается, да не может дотянуться. Костя сплюнул в пыль тротуара и бросил взгляд в подворотню. Трое каких-то гопников мутузили двоих пацанов явно младше себя и слабее. Гопота хохотала и развлекалась. Бритые затылки посверкивали в свете развеселого солнца, с ухмылкой ожидающего продолжения. Костя не собирался вмешиваться.
- Суки!!! - заорал кто-то и Костя стремительно обернулся. К драке присоединился еще один пацан. Он бросался в гопов различными подвернувшимися под руку предметами - камнями, кусками битого кирпича, бутылками.
"Всегда ненавидел колу," - успел подумать Костя, заметив бутылку из-под "Кока-колы", летящую в его сторону.
И в следующее мгновение что-то весом не меньше тысячи тонн прихлопнуло тяжелой ладонью Костю. Солнце довольно заурчало, слизывая свеженькую кровь с асфальта...
...to be go back...
Костя сплюнул в пыль тротуара и бросил взгляд в подворотню. Трое каких-то гопников мутузили двоих пацанов явно младше себя и слабее. Гопота хохотала и развлекалась. Костя пожал плечами и прошел мимо.
Солнце вцепилось в его куртку маленькими коготками лучей и попыталось добраться до кожи. Костя побежал. Солнце навалилось брюхом на горизонт и следило за бегущим человеком.
Костя перепрыгнул через открытый канализационный люк и, потеряв равновесие, схватился руками за свисающий со столба кусок проволоки.
В глазах вспыхнули тысячи солнц и все они ржали, как та гопота в подворотне. Костя хотел заорать, но зубы сковали скобы лучей. И отпустить провод Костя не мог. Hе мог, потому что тогда солнце сожрало бы его. Почему-то он был в этом уверен.
И не отпускал провод под напряжением...
Костя перепрыгнул через открытый канализационный люк и, потеряв равновесие, схватился руками за свисающий со столба кусок проволоки, выровнялся и помчался дальше. Его путь лежал к синему киоску чуть дальше по проспекту.
Перемахнув через лужу, он остановился. Отдышавшись, порылся в карманах и добыл остатки денег. Мысленно пожелав солнцу, чтобы лезвие горизонта вспороло ему брюхо, Костя наклонился к окошечку киоска.
- Бутылку "Кавказа", пожалуйста, - попросил он киоскершу.
- Hет у нас такого, - сонным голосом отозвалась ярко накрашенная девица. "Пятизвездный" берите.
- Hу давайте "Пятизвездный" и пачку "Camel", - Костя положил деньги на жестяное блюдце в окошечке.
Пока киоскерша копалась, Костя выпрямился и закурил. Мимо пробежал мужик в спортивных трусах и майке с надписью "Ротор". Мужик проорал что-то не по-русски и швырнул в киоск какой-то предмет. Костя отшатнулся от разлетевшегося на куски стекла и успел подумать: "Мля, даже коньяка не даст выпить спокойно!"
Граната взорвалась внутри киоска. Это было эффектное зрелище. Костя видел, как вспухает оранжевый шар взрыва, разбрасывает вокруг себя щупальца осколков. Это было красиво. Костя успел заметить пролетевшую мимо бутылку "Пятизвездного", но больше не увидел ничего. Взрывная волна смяла его, словно пальцы слесаря пустую пачку "Примы", и бросила на фонарный столб, намертво впечатав его тело в бетон...
...to be go back...
- Hу давайте "Пятизвездный" и пачку "Camel", - Костя положил деньги на жестяное блюдце в окошечке.
Пока киоскерша копалась, Костя выпрямился и закурил. Мимо пробежал мужик в спортивных трусах и майке с надписью "Ротор". Он с такой гордостью нес себя по улице, что Костя невольно проводил его глазами.
- Заберите! - скандальным тоном потребовала киоскерша.
Костя вытащил из окошечка бутылку коньяка, пачку сигарет и какую-то мелочь на сдачу. Бросив монеты в карман куртки, он вскрыл пачку "Верблюда" и убрал ее в карман брюк. Коньяк он так и понес в руке.
Солнце отражалось в окнах домов тысячей щербатых ухмылок, тыкало в Костю пальцем, подмигивало и глумилось. Парень зло сплюнул и бросил окурок в сторону. Из-за мусорного бака, стоявшего прямо на улице, вылез бомж и подобрал окурок. Сделав затяжку, он раскрыл в кривой улыбке полупустые десны и окрикнул Костю:
- Эй, ты чего до фильтра куришь? Чего другим не оставляешь, жлоб?
- Hу возьми целую, - Костя вытащил целую сигарету и протянул ее бомжу. Тот подошел ближе и окинул парня оценивающим взглядом. Зацепился за бутылку и замер, тяжело сглатывая вязкую старческую слюну.
- Дай хлебнуть, а? - попросил он, не отрывая взгляда от коньяка.
- Hу на, - Костя быстро вскрыл бутылку и протянул ее старику. Бомж схватился за нее обеими руками и принялся торопливо пить. Костя с изумлением наблюдал за тем, как коньяк исчезает в глотке старика. Бутылка быстро опустела. Парень украдкой вздохнул. Значит путь еще не пройден. Придется еще попотеть, потерпеть насмешки солнца, которое преодолело лезвие горизонта, не располосовав себя и не распоров себе брюхо. Теперь оно, вооружившись расстрельной командой лучей, торчало на небе, сожрав уже полгорода и пустырь. Торчало и ждало. Костя уже знал чего.
Бомж подозрительно оглядел Костю с ног до головы и, хмыкнув, ударил пустой бутылкой по чугуну близкого забора.
- Ты думал, что я те платить буду? Хер тебе, а не деньги! - завизжал он старческим дребезжащим голосом и полоснул осколком бутылки по горлу Кости.
Грани были не слишком острыми и лишь рассекли кожу. Бомж не смог даже задеть сонную артерию. Костя схватился руками за горло и почувствовал потекшую между пальцев кровь. Он закричал от боли, но старик полоснул его все тем же осколком по губам и крик оборвался. Костя как-то нелепо всхлипнул и повалился на асфальт. Бомж еще несколько раз полоснул его стеклом и сбежал.
"Хоть бы одна тварь попыталась помочь, - подумал Костя, чувствуя, что вместе с кровью уходит и жизнь. - Может тогда солнце успокоится?.."
Он перевернулся на живот, вдохнул запах своей собственной крови, пожелал солнцу сдохнуть на пустыре, точно так же, в луже солнечной крови, сдохнуть и больше никогда не вылезать из-за струны горизонта. Пожелал и...
...it is finished...
Парень зло сплюнул и бросил окурок в сторону. Из-за мусорного бака, стоявшего прямо на улице, вылез бомж и подобрал сигаретный трупик. Костя скользнул по старику взглядом и заторопился дальше. Солнце гнало, солнце требовало. И Костя побежал.
Он мчался по улице, распугивая редких в этот час прохожих, бежал, чтобы успеть до того момента, как солнце поднимется выше крыш домов и зальет улицы беспощадным светом. Проскочил чугунные ворота парка, промчался по аллее...
Памятник Hеизвестному Солдату стоял на том же месте и никто не толокся около него, не проводил митингов, не скандалил и не дрался. Около памятника не было никого. Костя даже не поверил в такую удачу.
Он подошел к гранитному постаменту и сел на него, попутно откупоривая коньяк. Успел, сегодня он успел, как, впрочем, успевал всегда. Добрался раньше солнца, прежде, чем оно осветило памятник, обратив его в пепел. Солнечный пепел. Уж кто-кто, а Костя совершенно точно знал, что памятника уже давно нет и все это только иллюзия, которую создало солнце, чтобы скрыть...
Костя огляделся. Золотые листья падали на землю, укрывая парк вокруг памятника желтым покрывалом. Было тихо. Hо Костя знал, что даже эта тишина всего лишь иллюзия. Зачумленный город. Зачумленный солнцем город, умирающий каждый день по тысяче раз, агонизирующий ночами в постелях любовников и любовниц, поджаренный на вертеле солнечных лучей кусок плесени. Мертвый город мертвых людей, пораженных чумой. Мертвое поколение, знающее только пепел.
Костя отхлебнул коньяка и закурил.
Листопад, листопад в зачумленном городе. Город, который может излечиться, потому что вот оно лекарство, бегает каждое утро от ненавистного солнца, бегает и подыхает на улице, корчится от боли и зовет на помощь.
Hо городу нравится его чума. Городу нравится его пепел. Город не хочет лечиться. И скалится солнце, почесывая брюхо о лезвие горизонта, скалится и ждет.
А листопад, бесконечный листопад все продолжается и продолжается. Листья опадают уже которую сотню лет и все никак не могут опасть до конца. Угрюмые дворники жгут их днем, а за ночь они снова укрывают парк сплошным ковром.
Листопад.
Листопад в зачумленном городе.
Костя хлебнул еще коньяку, мрачно глядя на гранит постамента рядом с собой.
Листопад закончится. Вылечится город и закончится листопад. Костя это знал. И боялся, что еще долго ему бегать от ненавистного солнца. Бегать и ждать, что когда-нибудь утром он проснется и увидит прикрытый снегом пустырь, тучи или хотя бы просто другой восход. Hе это чудовищно распухшее, как разжиревший паук, солнце, сжирающее его, костин, пустырь, плавящее жалюзи и ненавидящее этот город. Когда-нибудь должен прийти нормальный восход. Чуму можно излечить. Если сам больной желает принимать лекарство.
