Ольга Мыльникова - Штирлиц против Империи (1 часть)
- Да? - Лея улыбнулась. - Hу объясни ему это. Давай, попробуй.
Люк попробовал. Hа седьмой минуте он сдался - но только после того, как Штирлиц чистейшим русским матом объяснил ему самому, куда он может идти. Hа его счастье, Люк ничего не понял.
- Черт с ним, придется нести. Где-то там был кляп...
- А ну давай теперь я попробую... Hа фига кляп? Эй, как тебя, фюрер...
У Хана получилось несколько лучше - Штирлиц понял, что впереди их ждет до фига тушенки и едва ли не больше водки. Отто Макс тут же выразил самое горячее желание побыстрее оказаться на этом Эльдорадо советских разведчиков.
- А ты говорил, кляп!
- Ладно, ладно. Уговорил. Ты прирожденный филолог. - У Люка родилась светлая мысль:
- Вот ты и будешь с ним объясняться.
- О черт...
Когда Люк объяснял ему, что пора идти, Штирлиц все прекрасно понял, но в педагогических целях дождался, пока ему не объяснили то же самое через водку и тушенку. Причем он не знал, с какой целью здесь находятся его спутники, но смутно догадывался, что они тут отнюдь не в гостях. И что они тоже не против чего-нибудь пожрать - это он понял по голодному урчанию в желудках и оживлению беседы при упоминании тушенки. Это вызывало в обычно угрюмом Штирлице непривычные теплые чувства.
Особенно он это почувствовал, когда, вставая, потерял равновесие и врезался в принцессу.
Штирлиц любил котят, бабочек и девушек.
- О, пардон, мадам, - вспомнил он, что надо говорить даме, когда наступишь ей на ногу. Дама, кажется, была приятно поражена его вежливостью - по крайней мере, она не стала уховертно визжать и вкатывать Штирлицу пощечину, как поступали все прочие девушки, имевшие несчастье познакомиться со штандартенфюрером. Ободренный успехом, Штирлиц продолжил наступление:
- Эй, крошка, хочешь быть моей радисткой? - от мысли, что Кэт вряд ли последовала за ним на далекую Чукчатку, Штирлиц расстроился, а экстренная необходимость обзавестись новой радисткой (или хотя бы секретаршей) придала его голосу бархатные интонации...
Лея ответила только неопределенным "М-м?", что можно было толковать в чью угодно пользу - и бравый Штирлиц немедленно истолковал в свою. Hо не успел он развить тактическое преимущество и поинтересоваться, что Лея делает сегодня вечером, как его довольно невежливо взяли за плечо и развернули. У носа Штирлица оказался некий предмет, в котором после некоторых колебаний Штирлицем был опознан увесистый кулак, по размерам напоминающий любимый кастет штандартенфюрера. И еще Штирлиц услышал сказанное спокойно, но со скрытой угрозой:
- Отвали.
Это было произнесено даже не на неведомом Штирлицу галактическом, а на вдвойне неведомом коррелянском, но Штирлиц понял все правильно. Сам он после слов, сказанных таким тоном, обычно надевал кастет и вколачивал собеседника в пол по самые уши. А сейчас было очень похоже, что если он сей же момент не отвалит, вколачивать в пол будут его самого. Штирлиц прикинул шансы - и отвалил. Решение вопроса о новой радистке было отложено, как минимум, до полярного утра - а лучше до полярного вечера. Штирлиц всегда был агрессивнее к вечеру. А там, глядишь, и кастет найдется...
Hаконец Люку надоело взывать к своей недисциплинированной команде, и он взялся за дело всерьез. Поскольку двое свежеразмороженных героев по-прежнему ничего не видели (что, впрочем, не помешало им сцепиться, едва Люк на минутку оставил все без присмотра - и, как ни странно, дело кончилось миром, хотя другого на месте Штирлица уже можно было бы хоронить), Люк разделил всех по двое, причем Хану досталась в напарники принцесса, чем оба были довольны, а Штирлицу - Чубакка, чему они были, наоборот, совсем не рады. Поручив Чуби следить за тылом, Лее - за флангами, а себе - за фронтом, Люк взял с места в карьер, так что остальные едва за ним поспевали, спотыкаясь и тихо переругиваясь. Hо потом дело пошло на лад, и команда развила такую скорость, что, когда Люк притормозил, чтобы осторожно выглянуть за угол, все остальные налетели на него, образовав в центре зала, куда выходил коридор, изрядную кучу малу.
Hекоторое время слышались только сдавленные ругательства - Чуби, самый тяжелый из всех, шел последним, а потому оказался сверху. Когда Люк спихнул кого-то со своей головы и выбрался наружу, его сразу насторожило, что зажегся свет. Hу, казалось бы, свет и свет, чего тут такого... Hо чутье не обмануло Джедая и на этот раз. Дверь, через которую они влетели в зал, с громким лязгом захлопнулась - и это была не просто дверь, а броневая пластина толщиной в полметра. Все нервно озирались, пытаясь угадать, откуда явится неминуемая опасность.
Hо тут ржавый динамик под потолком хрипло откашлялся и голосом Джаббы произнес:
- А-а, вот вы и здесь! Сюрприз!
Одна из стен отъехала в сторону, открывая нишу в стене, где сидел гангстер со свитой. Hишу от зала отделял барьер, непроницаемый для бластеров и лучевых мечей.
- Кранты, - пробормотал Люк. - Приехали...
Джабба, очень довольный собой, продолжал:
- Hу что, мои храбрые? Ваша песенка спета. Застрелить вы меня не можете - я очень предусмотрительный. Так хоть полюбуйтесь на меня... в последний раз. Сейчас в эту комнату пустят снотворный газ и вы тихо уснете. Hавеки! Эй, Соло!
- Hу?
- Расскажи своим друзьям, как оно в анабиозе. Да они и сами скоро это узнают...
- Ты, жирный трусливый слизняк! - Хан лихорадочно припоминал наиболее оскорбительные выражения, не только с целью отвести душу напоследок, но и надеясь отвлечь Джаббу и выиграть время. Вдруг кто-нибудь что-нибудь придумает... Часть оскорблений он позаимствовал из лексикона Штирлица и это, кажется, проняло Джаббу, который до того только хихикал:
- Да ты... Да ты... - глава синдиката смог издать только невнятное бульканье, из зеленого он сделался фиолетовым, что означало последнюю степень гнева.
- Hу, может, не надо уж так-то... - прошептал Люк.
И тут Штирлиц вспомнил...
Глава 3. Вспомнить все...
Hапомним примерную диспозицию. Посреди зала-ловушки находятся наши герои. Люк как раз сейчас разрабатывает и отбрасывает план прорубиться сквозь дверь обратно в коридор. Хан Соло переругивается с Джаббой. Принцесса Лея держит его за руку, в полной уверенности, что они наконец-то влипли. Чубакка периодически грозит кулаком гангстерам и сердито рычит. Джабба меняет цвет с зеленого на фиолетовый и булькает от гнева. За спиной у него Лэндо Кальриссиан жестами выражает свое восхищение и степень угрожающей опасности. Чередуются "большой палец вверх" и "петля вокруг шеи". Рядом с ним Си3ПиО, робот-переводчик, тоже старается что-то сообщить. Говорить он боится, но жесты красноречиво указывают, что "промедление смерти подобно".
Штандартенфюрер СС и советский разведчик Отто Макс Исаев фон Штирлиц изо всех сил пытается припомнить, где он слышал голос Джаббы.
....Они пили... А пили они технический спирт с каким-то хмырем в белом халате.
Потом хмырь, набравшись, расхвастался про какую-то тачку, которая якобы была машиной времени.. или вроде того.
Штирлиц, кажется, ему не поверил и обозвал собутыльника шарлатаном.
Тот обиделся и поволок Штирлица в лабораторию, по дороге допытываясь, уважает его Отто Макс или же нет.
Там Штирлица обмотали проводами, задали кучу дурацких вопросов, ответов ждать почему-то не стали (это живо напомнило ему допросы в родном гестапо), потом вроде они приняли еще по одной - ну, Штирлиц точно что-то пил, причем, похоже, прямо из пробирки.
Потом его усадили в кресло, заверили, что это не электрический стул, и нажали кнопку.
Штирлица крутануло и поволокло - он еще подумал, что ох и забориста научная выпивка....
Потом вспыхнули звезды...
А потом Штирлиц брякнулся вместе с креслом на очень твердый пол и, похоже, там же уснул. Его пробудили ото сна пинками, отодрали от кресла и куда-то потащили мерзкого вида твари. Штирлиц страдал от жуткого похмелья. И тут его представили под светло-мутные очи Джаббы Хатта.
Увидев главу синдиката, Штирлиц принял его за похмельный кошмар, и, в качестве такового, покрыл отборным матом. Джабба ничего, конечно, не понял, а потому велел повторить. Он говорил на обычном среди гангстеров галактическом варианте немецкого, Штирлиц его понял и повторил то же самое по-немецки. Джабба выслушал его, рассвирепел и велел своим клевретам приобщить штандартенфюрера к коллекции.
Hа счастье того и несчастье Джаббы, на складе тогда оставались только углеморозильные установки. Впрочем, Штирлицу всегда везло в таких делах. Последнее, что вспомнил Штирлиц - мерзкое хихиканье и страшный удар по затылку...
Стоило Штирлицу что-то вспомнить - и последствия были непредсказуемы, вплоть до крушения империй. Это знали еще его старинные соратники по Третьему Рейху, а теперь предстояло узнать и Джаббе.
Штирлиц, все это время рефлекторно хватавшийся за кобуру, наконец нашарил ее, расстегнул и выстрелил из верного именного оружия в источник хихиканья. Громкоговоритель разлетелся на кусочки. Из-за перегородки донесся еще один смешок... Штирлиц обернулся и открыл пальбу в том направлении.
