Кроха - Заголовок в газете. Энн Эйзел
Рейчел улыбалась от восторга.
- Я доверяю тому, что аббат Сюгер написал в 1100-х годах: - "Тупой разум восходит к истине через материальное и, видя этот Свет, воскресает из своей бывшей погруженности".
Мой рот открылся, и я от досады щелкнула зубами. Я выставила себя перед ней полной дурой!
- Ты меня подставила! - я развернулась на каблуках и прошла в боковой неф, чтобы спрятаться там в тени и про себя пробормотать грубые ругательства. Рейчел разыскала меня там и прижала к одной из высоких колонн, несущих на себе вес всего ребристого свода.
- Ты, доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории из Торонто - обычный академический сноб, но я все равно люблю тебя. Ты мой Медвежонок, я люблю твою страсть и преданность делу, - и прежде, чем я смогла запротестовать, она поцеловала меня. На самом деле, это далеко вышло за рамки поцелуев и переросло в обжимание. Да, прямо там - в соборе. Я достигла в нем таких высот в страсти и в восторге, до каких никогда не добиралась раньше, но это не имело ничего общего с верой, а связано было с самыми низменными желаниями. Мне стыдно признаться в этом.
От полного разврата меня спасло прибытие первого автобуса с туристами, и мы оторвались друг от друга, затаив дыхание.
- Пойдем, - выдохнула она, и я последовала за ней в наш гостиничный номер, как потерявшийся щенок.
Твоя Развращенная Дочь, Бентли.
Дорогой Папа!
Это предупреждение и объяснение причин на тот случай, если твои соседи столкнутся с какой-либо желтой прессой и осложнят тебе жизнь. Папарацци просто озверели. На этой неделе ты найдешь в газетах несколько фотографий, где ваша покорная слуга находится в руках той самой пресловутой женщины, Рейчел де Бирс, Да, и я на них голая. К счастью, мое лицо уткнулось в правую грудь Рейчел. Я все могу объяснить, хотя ты едва ли поверишь мне.
Не представляю, что подумает заведующий моей кафедры, но подозреваю, что это не будет что-то хорошее. Это не значит, что он против публичности любого рода или имеет что-то против лесбиянок (нас двое в отделе), его обычно не волнуют наши моральные устои. Что его расстроит, так это то, что известность я получила с "де Бирс", но прошло уже достаточно времени, а я до сих пор не принесла от нее пожертвование. Он будет чувствовать себя раненым и преданым.
Я сейчас нахожусь в Англии. Мы убегаем от папарацци. Папа, я помолвлена. Я всегда утверждала, что брак ограничил бы мою свободу и сократил время на исследования. Теперь я выгляжу перед тобой, как истинный лицемер, я улыбаюсь от любви, как Чеширский кот, но ты будешь рад узнать, что в данный момент я хотя бы в одежде. Мое профессиональное мастерство, поставленное под сомнение возле дверей собора Шартр, и мое либидо, взлетевшее до безумия в священных стенах, - все это очень быстро привело к другой проблеме, когда мы добрались до отеля. Но это не имеет ничего общего с тем, как я оказалась помолвлена или сфотографировалась голой. Это совершенно другая история.
Мы тогда были в Париже, и после страстной ночи в люксе Рейчел я восстанавливала силы в позолоченной ванне с горячей, ароматной водой. Рейчел вылезла из воды за несколько минут до этого, завернулась в халат и пошла открывать дверь в номер для обслуживающего персонала. Вдруг я услышала ее испуганный крик и звук борьбы. Я в одно мгновение вылетела из ванной и только потом поняла, что оставила свой махровый халат на кровати. Схватив первое, что попалось мне под руки, и вооружившись, я обнаружила, что Рейчел прижала грабителя с ножом к стене ножками стула Людовика четырнадцатого. Он посмотрел на меня с некоторым удивлением и засмеялся. Лицо Рейчел омрачилось, и она подняла стул, чтобы ударить его.
- Нет! Не антикварной мебелью! - воскликнула я и бросила свое оружие в его лицо. Это оказалась открытая бутылка духов, которая стояла на столике. Как я и надеялась, духи попали ему в глаза, и он отшатнулся назад, пытаясь протереть их, но вместо этого ему удалось сделать ситуацию еще хуже. Я выбросила вперед свое колено и попала ему прямо в семейные ценности. Он встал на колени и втянул в себя воздух, а я, используя эту возможность, врезала ему по башке хрустальным флаконом из-под духов. В комнате стало дышать нечем из-за ароматного запаха и, смахивая с глаз слезы, я пересекла комнату и полностью распахнула стеклянные двери, выходящие на балкон.
Как только я возвратилась, Рейчел, жалобно всхлипывая, оказалась в моих руках.
- Там все в порядке, - сказала я, чувствуя себя весьма самодовольно за совершенные действия. - Все кончено.
- Нет, это не так. Стул - это копия, а вот духи - это духи Клайва Кристиана "Императорское величие", - причитала она.
Я похлопала ее по спине, успокаивая.
- Мы купим у Клайва еще одну бутылку.
Рейчел, которая только что чуть не плакала, сейчас смеялась так, что заработала икоту.
- Они стоят двести пятнадцать тысяч долларов за бутылку!
- За духи?!
Моя голова закружилась. Я мысленно высчитывала, смогу ли я вернуть этот долг до выхода на пенсию и поняла, что ответ будет - нет.
- Я не могу позволить себе погасить этот долг. Мне придется жениться на тебе и оплачивать его, прислуживая тебе.
Рейчел откинулась назад, посмотрела на меня и икнула.
- Это самое странное предложение, которое когда-либо делали мне. Да, я принимаю его, - она крепко поцеловала меня прежде, чем я смогла запротестовать, что мое легкое сердечное замечание могло быть принято более серьезно, чем я подразумевала. Это произошло, вероятно, примерно в то же самое время, когда моя голая задница была сфотографирована через открытые двери энергичным папарацци, поднявшимся вверх по водосточной трубе.
Твоя Дочь - "Секс-Рабыня", Бентли.
Дорогой Папа!
Как замечательно вернуться обратно в Канаду. Я очень счастлива, что мы решили провести нашу свадьбу так, чтобы ты мог присутствовать на ней. Рейчел была очень рада с тобой познакомиться. Мой статус в ее сознании значительно вырос, когда она узнала, что мой отец отбывает срок за кражу произведений искусства. Она считает, то, что на нашем бракосочетании в качестве свидетелей будут тюремные надзиратели, дает ей весомый статус среди ее более ультрасовременных друзей. Как она уже несколько раз сказала: "Ты не можешь быть настолько наивной, Медвежонок, как кажешься, если твой отец - известный вор". Я пыталась протестовать, объясняя ей, что до тех пор, пока Интерпол не поймал тебя, я думала, что ты оценщик произведений искусства, но она настаивает на том, что я не могла быть настолько наивной. Пожалуйста, не посвящай ее в то, что я просто невежественна. Она действительно просит тебя оставить искусство в покое, но если ты не собираешься исправляться, то у нее есть целый список людей, за которых она будет искренне рада, если когда-нибудь вечером они потеряют свои художественные коллекции.
Я купила небольшой, на две спальни, дом в Роуздейле, Торонто. С моей зарплатой, с наличными, снятыми с моих накоплений, продав несколько своих студентов в белые рабы и работая по выходным зазывалой в Walmart, я, скорее всего, буду в состоянии выплачивать ипотечные платежи. Рейчел сообщила мне, что кроме того роскошного отеля класса люкс, которым она владеет в Париже, у нее есть еще пляжный домик в Малибу и вилла возле Центрального парка в Нью-Йорке. Я обещала ей, что мы посетим эти места в следующий мой летний отпуск. Учитывая мою ипотеку, мне придется ехать автостопом, чтобы добраться туда.
Рейчел использует заднюю веранду с видом на овраг, как студию. Она говорит мне, что здесь идеальное северное освещение. По крайней мере, мне не придется оплачивать за него счета! Я должна рассказать тебе, что иногда, возвращаясь домой, я обнаруживаю свою жену с обнаженными женщинами. Она говорит, что это ее модели. С тех пор как мы создали наш дом, она относится к искусству гораздо более серьезно.
Мои друзья и коллеги выстраиваются в очередь, чтобы встретиться с ней. Мой босс, Твен Дин (Тру-ля-ля, как Рейчел называет его) в нее влюблен. Она дала ему столько денег для факультета, что на них можно было бы купить Версаль, и теперь всю оставшуюся часть его карьеры ему не придется целовать задницы попечителей. Он стал совсем невыносим. Рейчел своими делами развращает души. Смотри сам!
На факультете делают ставки на то, сколько продлится наш брак. Самый большой срок - это год, но я видела, что большинство владельцев билетов подписались на один-три месяца. Рейчел говорит, что наш брак навсегда. Я надеюсь на это, но в ее послужном списке (его тоже выложили) самый большой срок составляет шесть месяцев. Она была замужем дважды - в семнадцать лет и в двадцать два. "Но они были всего лишь мужчинами", - оправдалась она после своих признаний, смешивая мне выпивку. Кажется, ее отношения с женщинами (их было три) длились дольше. Я не уверена, что готова услышать всю правду о ее браках. Это не значит, что меня не волнует ее прошлое. Мне просто стыдно, что моя жизнь не так интересна.
