Михкель Ното - Под опекой безумия
Приехав, он бросил машину и побежал к входу. Направо, потом туда, вот нужные двери.
На него уставились четверо мужчин.
- Вот, Лео, я же говорил – кто-то придёт!
- Брось, Чарли, это не к нам.
- Зачем же тогда ему влетать сюда как угорелому?
- Ну, он тут точно не работает, я их всех знаю.
- Но я помню его лицо!
- А я не помню.
- Прикидываешься, по глазам вижу!
- И зачем же вы к нам пожаловали?
Троим было за шестьдесят, четвёртому, со смуглым заросшим лицом, около тридцати. Разномастная немного мятая одежда, удобная обувь – это пациенты, такие же, как Нэнси. Они сдвинули вместе два стола и уселись каждый со своей стороны попивая чай.
- Я муж Нэнси Уокер, Том.
- Так вот почему вы мне знакомы! Я – Лео, это Чарли, там Фрэнк и Пит.
Высокий, с благородным лицом и хитрым взглядом – Лео. У Чарли висячие брови и полные руки, смахивает на закоренелого ворчуна. Фрэнк крепкий, с продолговатым лбом. Пит на их фоне выделялся трясущимися руками и обеспокоенным взглядом.
Фрэнк подал голос:
- И какие у вас вести?
- Люди больны. Возможно во всём мире. А разве тут ничего не произошло?
- Как же, не с нашим счастьем. Знаете, почему мы тут чай пьём, а не завтракаем? Некому завтрак приготовить. Женщины сейчас на кухню пошли, мы потом подтянемся.
- Вас тут много?
- Шестеро в своём уме, если так можно выразиться. Остальные – нет. Чарли, сколько нас всего?
- Да я никогда не считал. Примерно сорок, плюс-минус.
- А я тебе говорю – никогда не было больше тридцати.
- А то и все пятьдесят.
Посовещавшись и перечислив всех по именам, сошлись на двадцати восьми пациентах. Ещё пять человек – ночная смена. Итого семнадцать женщин и шестнадцать мужчин. Том не смог сдержать изумления.
- Тридцать три человека, из них шестеро не подверглись никакому воздействию. Это странно.
- Почему?
- До вас я встретил всего двоих таких. Город как вымер.
Чарли пошевелил бровями и забухтел:
- А я совсем не удивлён. Как болезнь могла так быстро распространиться, если это вообще болезнь в классическом понимании этого слова? Только через воду либо воздух. Мы все дышим одинаковым воздухом, значит он отпадает. Остаётся вода. Все люди чистят зубы, моют руки. Но мы – другое дело. Я не доверяю тому, что течёт бог знает по каким трубам, и пользуюсь только очищенной водой из своих бутылок. Пит и не вспомнит, когда кому-то удавалось загнать его под душ. Лео и Фрэнк настолько брезгливы, что дезинфицируют всё на своём пути. У них вместо воды специальные спреи. Джулия и Мелани наверняка подтвердят мои слова.
- А как же Нэнси?
- Она в наше число не попала.
Том обнаружил Нэнси на кухне, где две девушки порхали над кастрюлями. Джулия сразу же защебетала и начала отчаянно кокетничать с ним, Мелани молчала и не реагировала даже на прямые вопросы.
- Как она?
- О, Нэнси в полном порядке. Ну, как все.
- Почему она здесь?
- Пришла сюда примерно час тому назад, съела яблоко и апельсин. Да так и осталась, мы её не выгоняли, места много. Думаю приспособить её к резке овощей – у меня слишком нежная кожа на ладонях, а у Мелани трясутся руки. Совсем немного, но я не хочу пришивать ей оттяпанный палец. Главное просто напоминать, что надо делать, а так всё просто.
- Постойте, Нэнси сама пришла? И ела?
Том рассказал Джулии о своих догадках и о том, как он и Рик допрашивали Бренду. Джулия покачала головой.
- Похоже, они иногда частично выходят из своего состояния. Когда сильно голодны, как Нэнси. А ещё я сама видела, как двое шли в сторону туалета. Хоть не придётся убирать за ними.
Том отвёл Нэнси к окну.
- Привет.
- Привет, Том.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не стоит так беспокоиться. Лучше расскажи о себе.
- Со мной всё отлично.
- Правда?
- Я встретил хорошего друга, Рика. Он бы тебе понравился.
- Да? Наверное. Ты всегда встречаешь только хороших людей.
- Я встретил тебя.
- Это лишнее. Нам не судьба быть вместе.
- Возможно и не судьба. Но я ценю каждую минуту, проведённую с тобой.
- Ты бросишь меня?
- Никогда.
Подошла Мелани. Он безмолвно протянула поднос с двумя стаканами сока и только что приготовленным завтраком – омлетом, посыпанным горсткой овощей. Том только сейчас заметил, насколько уродлива её голова – вытянутая, неправильной формы, бугристая. Симпатичное лицо и пушистые волосы сглаживали недостаток, но не прятали его.
Недостаток. Изъян. Порок.
Том пробормотал слова благодарности и смотался, прихватив с подноса свою долю.
Всезнающий Лео показал ему, как добраться до нужных бумаг.
Через сорок минут Том обзывал себя олухом и последним ослом. Как можно было не заметить такую очевидную вещь? Ладно, в больнице он никак не мог додуматься. Но тут он развесил уши и практически поверил в теорию Чарли, что во всём виновата вода. Нет, вполне возможно, что с водой болезнь и распространилась, но защитой послужила не брезгливость и паранойя.
Однако кое-что не сходилось.
Том попрощался с Нэнси и поехал обратно. Надо было спросить у мальчишки, где он живёт. Теперь придётся только гадать, прав ли Том в его отношении.
Рик говорил, что вечером поедет домой. Но до вечера ещё далеко.
Том обнаружил Рика на том же диване возле автомата с кофе.
- Так быстро? Нашёл жену?
- Скажи мне, чем ты болен?
Рик присвистнул.
- У тебя случаем крыша не поехала?
- Просто ответь мне.
- Если помнишь, я привёз сюда Лори. У неё сломана рука.
- Вообще же ты болеешь?
- Зубы плохие, дантист постоянно дырки сверлит, озолотился на мне. В прошлом году с гриппом лежал, а чуть позже сильно ногу подвернул, теперь только встанешь неудачно – и болит, зараза. Время от времени сыпью покрываюсь, не знаю от чего, чешусь как проклятый.
- И это всё?
- Да. Что ещё такого интересного случилось?
Том устало сел и рассказал Рику всё – о своей опухоли, о депрессии жены. Уродливая голова Мелани натолкнула Тома на мысль, что все здоровые люди имеют определённую отличительную особенность –повреждение мозга. Если верить медицинским картам, то все шестёрка имела те или иные повреждения. Мелани сбила машина, и её череп собирали буквально по кусочкам – девушка потеряла речь и зрение в возрасте пятнадцати лет. Зрение со временем восстановилось, но добавились кошмары и жуткие головные боли. Из-за всего этого Мелани не выбирается из уныния и стала классическим ипохондриком.
Пит выглядит нормально и его болезнь наследственная, но также доставляет немало неприятностей. У Джулии, Лео, Чарли и Фрэнка наоборот – различные недуги привели к нарушению работы мозга.
Депрессия Нэнси вызвана трагедиями в жизни, поэтому она не была защищена.
- И вот ты разрушил мою стройную теорию.
Рик опустил глаза.
- Ты прав во всём.
- Что?
- Я просто не думаю об этом, как о болезни. Или о повреждении – как тебе угодно.
- Я не совсем понимаю тебя.
- Восемь лет тому назад я работал на стройке. Мы допускали нарушения, так, по мелочи, но однажды всё закончилось тем, что металлический штырь пробил мне голову. Насквозь.
- О боже.
- Звучит жутко, да и выглядело так себе. Но штырь вошёл удачно – не нанёс смертельных повреждений, и я уже скоро после операции очухался в полном здравии. Пришлось полечиться, но голова у меня болит не чаще, чем у других.
- Как же нам всем теперь жить?
- Есть соображения. В конце концов, заболевшие не умирают, вполне работоспособны и могут позаботиться о себе на базовом уровне. Ими надо руководить. Есть такое выражение, что в стране слепых одноглазый – король. Или это не выражение, а часть притчи. Или тут другой смысл. В общем забудь, что я тебе говорил.
Когда Том опять прощался с ним, Рик добавил:
- После того случая со мной стало что-то происходить. Раздражаюсь по любому поводу, лезу в драки и не могу остановиться. Хочется разнести всё в пух и прах. Лори вела себя вчера как сонная муха, вот я и сломал ей со злости руку.
Том ехал к Нэнси. Лучше, наверное, не забирать её оттуда, а самому переселиться. Наверняка там есть свободное место. С людьми рядом легче будет, да и он поможет им. Эта странная жизнь сначала сблизила Тома и Нэнси много лет тому назад, потом отдалила, а теперь даёт новую возможность. Определённо, есть над чем поразмышлять.
Сильный ветер налетел и поднял вверх, закружил весь уличный мусор, сорвал с деревьев несколько ещё зелёных листьев и унялся. Мимо пронеслись две машины, одна за другой. Какой-то человек влез на грузовик и то и дело кашляя, созывал одиноко бредущих людей.
