Михкель Ното - Отвращение
- А Руди?
- Ты знаешь, как он дорог мне.
- Тогда не переживай. Мы просто вернём тебе тебя самого.
И Джоэл решил – будь что будет.
***
Оуэн Янг, 2047 год.
Оуэн сел на скамью и привалившись к стене, попытался размеренным дыханием унять дрожь. Он невероятно вымотался давая показания полиции, бегая по инстанциям, улаживая дела. Шон Харрис, его адвокат, судя по всему похудел килограмм на пять за эти недели.
Он, Оуэн Янг, уже много лет считался погибшим и даже имел могилу с пустым гробом на одном очень тихом и благопристойном кладбище. А вот Джоэл Адамс располагал женой, ребёнком, просторным домом и интересной работой.
По показаниям Оуэна полиция начала дело и задержала подозреваемых. Машина правосудия вертелась со скрипом.
На работе его отправили в оплачиваемый отпуск – Норма звонила почти каждый день и спрашивала как дела, когда он утрясёт все документы, тактично осведомлялась о душевном состоянии. Норма хорошая девушка, искренняя и сочувствующая, но у неё нет тайн от Даны – а уж эта девица растреплет всему свету и факты, и домыслы.
Оуэн поднялся и пошел домой. Или всё-таки Джоэл? Это имя было привычным, но не имело никакой ценности для него. Ладно, окружающие со временем переучатся и будут называть его настоящим именем. С фамилией не всё так просто – её теперь носят ещё два человека.
- Папа!
Вот кто не запинается и не раздумывает. Быть просто отцом гораздо лучше, чем кем-то ещё.
- Пап, я сегодня нашел громадного паука! Вернее, он упал на меня в ванной и его чуть не смыло. Я посадил его в банку, только он почему-то не плетёт паутину, а только бегает по дну.
- Кинь туда пару карандашей или ещё чего, - сказал Оуэн, - пауку трудно удержаться на стекле.
- Спасибо, пап!
Всё случилось из-за женщины. Женщины очаровательной и нетерпеливой, у которой был менее удачливый поклонник. «Фэйт», - прошептал он. Это увлечение давно умерло, не найдя подпитки в памяти.
- Ты так рано, - Эбби выплыла навстречу и прильнула к нему.
- В пять я ещё должен зайти к Шону.
- Тогда у нас достаточно времени, - и она повела его наверх.
В спальне халат соскользнул с Эбби, обнажив пухлые плечи, цепкие руки и сдобную грудь в жестком бюстгальтере. «Им хоть пули останавливать», - Оуэн едва сдержался от хихиканья. Эбби восприняла его улыбку как одобрение и пошла в атаку. В нос ему ударил запах ванили и мяты – её любимые духи. К ним присоединилась корица из геля для душа и лимон из какой-то липкой гадости, которую жена называла маской и наносила каждый четверг. Шершавые ладони скользили как две змеи.
Четыре с половиной тысячи дней он вдыхал эту несочетаемую смесь ароматов. Все его чувства кричали о том, что в здравом рассудке нельзя было столько выдержать. И тем более получать от этого удовольствие.
Оуэн оттолкнул Эбби. Её бледная плоть всколыхнулась. До чего же мерзко!
