Антон Сибиряков - Резервация.Пилот
Чудовища, подумал Антон, убирая в нагрудный карман полицейский значок. Рубаха намокла – прилипла к спине. Он потянулся к рации, втиснутой между бардачком и нерабочей кассетной магнитолой. Рация была древней – на витом шнуре, в пластиковом коробе у которого был отколот край. Антон снял ее и притянул к себе.
- Диспетчер, это Радваньски.
Ему ответил приглушенный помехами женский голос.
- Диспетчер на связи. Что у вас случилось, Радваньски?
- На сколько заказана труповозка в гетто?
- Выезд бригады назначен на пять часов.
- Спасибо, диспетчер.
Антон сунул рацию обратно в держатель.
- Просто хотел убедиться, - сказал он, поправив кобуру. В обычной полицейской рутине ее называли подтяжками, и старались не надевать. Но никто из копов не совался в гетто без тяжелого револьвера подмышкой.
Гай заметил это и кивнул. Как тогда, два года назад, когда они приехали допросить свидетеля, а наткнулись на членов наркокартеля. И вместо признаний с порога получили выстрел из дробовика. Дверь разлетелась в щепки, ее вынесло, сорвав с петель. Не было никаких колебаний – револьвер Антона полыхнул, и толстяку с ружьем разворотило полбашки. Уже после, когда все закончилось, Гай кивнул напарнику. Ведь второй выстрел дробовика предназначался им.
Может быть, им и не удалось притереться друг к другу за годы службы, но одно Гай знал точно. Его напарник не станет колебаться.
Они проехали еще квартал и за поворотом наткнулись на броню миротворцев. Башенное орудие было опущено к земле, а сами Комуфляжи сидели на броне, с задранными на лоб масками и обедали. Вся земля вокруг была усеяна бумажными пакетами от картошки фри и гамбургеров. Заметив машину с полицейскими номерами, один из миротворцев спрыгнул с брони и махнул рукой, чтобы Гай притормозил.
- Этих еще не хватало, - прошипел Гай, приспуская стекло.
На улице было пустынно. И Антону это не понравилось.
Камуфляж подошел к ним – рослый дядька под два метра, небритый, с квадратной челюстью – и нагнулся к окошку. Его руки в перчатках с обрезанными пальцами покоились на автомате, висящем поперек груди.
- Полицейские? – прищурив глаз, спросил он.
- Ну, - ответил Гай.
- Удостоверение. План маршрута. Цель визита.
Гай ткнул ему в грудь ворох бумаг. Достал значок. Но отдавать не стал.
Камуфляж бегло просмотрел бумаги.
- Знаете, что в том квартале сепаратисты?
- Знаем.
Миротворец поглядел на Антона.
- Документы.
Нехотя Антон вынул значок.
- Ваш патрон от вас без ума, раз отправил в такое путешествие, м? – камуфляж улыбнулся. У него не было половины зубов.
- Жениться хочет, - сказал Гай и беззубый захохотал. Сунул бумаги обратно в окно.
- Важная рыба? Этот жмур, за которым вы едете?
- Важная.
- Ну-ну… - беззубый оглянулся на своих. Они наблюдали, потягивая колу из бумажных стаканов с трубочкой. – Удачи.
Гай поднял стекло и переключил ручку скоростей. Седан покатил по песку.
- Странные, - заключил Антон, оглянувшись. Камуфляж, что с ними разговаривал, уже запрыгнул обратно на броню.
- Детьми мы их боялись, - ответил Гай, - они ходили в масках – а на масках были рисунки…ну, эти черепа… знаешь, как это бывает… детям только дай повод…
- Представляю…
Он не представлял. Страх – это личное.
Они помолчали.
Солнце встало в зените – размытое, раскаленное пятно. Злое, оно без пощады жгло этот странный край песка и пыли. Тени здесь были похожи на сгоревшие спички, которыми забавлялся озорной малыш. Все вокруг было усеяно ими – черными, скрюченными угольками.
Антон покрутил ручку, опустив стекло. Но снаружи воздух был таким же вязким, как и внутри.
Дома, что тянулись по обе стороны дороги, были разрушены. Все здесь казалось пропущенным через мясорубку.
- В этой части города шли бои, - сказал Гай. Он снова курил. – Миротворцев отсюда выдавили. Вон, смотри…
За окнами, по правую сторону дороги, чернел выгоревший остов вертолета. Раздавленный, обглоданный пламенем скелет – все, что осталось от хваленого ударника Альянса. Переплетение стальных нитей. А внутри – что-то обугленное. И страшное.
- Теперь будь внимательнее, напарник. Дальше начинается территория «Чистых», - посоветовал Гай.
Дорога уходила вниз – ныряла под одеяло песчаных дюн. В черный туннель, с облупленной аркой и сколотыми буквами «Слава С.Р.». Кротовая нора в прошлое, на другом конце которой чумные поля пшеницы, гниющие от крови и слез.
Песка не стало меньше. А на входе их никто не встречал.
Седан вполз в темноту, и Гай включил фары. Тоннель оказался узким и холодным. Пустым, как советская морозилка. И пах он точно так же – затхло, кровью и мороженым мясом.
Антон поднял стекло. Ему не хотелось, чтобы запах туннеля остался здесь, когда они выберутся. Он посмотрел вперед – там маячил кружок дневного света.
- Этот туннель горел, - сказал Гай. – Набитый машинами, - он сильно затянулся сигаретой. - И людьми…Ты представляешь этот пиздец?
Пробка в обе стороны. Клубы черного дыма, валящие из тоннеля. А внутри раскаленный клубок из металла и человеческих тел.
Да. Он мог себе это представить.
- Кто-то поджёг их. Всех этих людей.
Антон видел, как сильно Гай тянул сигарету – уголек ярко вспыхивал у его рта.
- У отца в тот день была смена, - продолжил он, - но они опоздали - приехали на пепелище. Пожарники – им пришлось вытаскивать обугленные трупы. Блядская работенка… Я помню, отец рассказывал, как брал их за руки, а те отламывались, рассыпались в труху. И тогда он начал складывать их в мешки прямо там – в туннеле. Чтобы не растерять, не перепутать их…
Гай говорил, а изо рта его шел дым. Будто слова его горели.
- Господи, - прошептал Антон.
Гай докурил и вмял окурок в пепельницу.
- Знаешь, что отец мне сказал? - он передернул ручку скоростей и седан рванул к выходу, - Что есть места, которые не отпускают.
- Ты веришь в это? – спросил Антон.
Тоннель закончился. Перед ними лежал жаркий летний день. Такой же обжигающий и одноцветный, как тот, что они оставили позади.
- Посмотри на них, - Гай кивнул на толстую женщину в цветастом платье, застывшую с тазом белья. Возле нее копошился выводок детей – худых пищащих цыплят, игравших в догонялки. – Они живы, пока они здесь. Живы, потому что не были в том гребанном туннеле. Да, я верю в это, напарник. Есть места, которые крепко держат твой ебаный зад.
Обжигающая враждебная пустота, - подумал Антон. Но не сказал ни слова.
Вокруг, как ржавая карусель, вертелся убогий мир – желтые, искусанные песчаными бурями панельки, пустые дворы. Кучки людей у пивных ларьков. Стаи дворняг там же – вылинявшие, с торчащими ребрами, похожие на старые вехотки. А надо всем этим – раскаленное добела небо. Такое же желтое, как пыль под ногами.
Впереди дорога была завалена полипропиленовыми мешками с песком. Их навалили в несколько рядов, друг на друга, а оставшийся узкий проезд передавили шлагбаумом. У шлагбаума дежурили вооруженные люди в военной форме без нашивок. Слева, над грудой мешков, задранный вверх, возвышался ствол противотанковой винтовки.
Гай посмотрел на молчащего напарника.
- Пост, - пояснил он коротко. - Чистые.
Длинный ствол винтовки медленно опустился, нацелившись в лобовик седана.
-Твою ж мать!
Гай ударил по тормозам.
- Без резких движений, - предупредил он Антона.
К ним уже направлялись двое с автоматами. Только сейчас Антон заметил, что на лицах их полумаски из бандан. У одного на бандане красовались белые черепа. Он подошел первым и нагнулся к окошку Гая. Стянул повязку – его лицо было крысиным. Острым, как нож.
- Кто такие?
- Полиция Голдтауна.
- Ну-ну… - сказал остролицый, сощурившись. - За жмуром?
- За ним…
- Жетон давай, - в окно просунулась жилистая рука. Гай вложил в нее значок. - Детектив Гай Пател, ну-ну, - прочитал остролицый. И метнул голубые глаза в Антона. Его рука казалась бесконечной. Она дотянулась до Антона, и он вложил в нее жетон.
- Детектив Антон Радваньски. Ну-ну, блядь. Поляк и индус. Как в анекдоте, да? – встретились как-то поляк и индус…
- Мы можем ехать? – перебил Гай.
Голубые глаза вцепились в него, как хищные лапы.
- Ты мне не нравишься, индус! - Он швырнул жетоны Гаю в грудь. - Но да…вы можете ехать.
Шлагбаум поднялся, и Гай направил седан в узкий проход между мешками.
По ту сторону полипропиленовой баррикады на тротуаре лежали мертвецы - раздетые, с запрокинутыми головами. Трое мужчин, как тени под палящим солнцем. У того, что лежал посредине, левая нога была согнута в колене, выставляя напоказ увядшие гениталии. Четвертого, чернокожего с прострелянной головой, солдаты волокли по песку, как куль с бельем. Небрежно и равнодушно. Они подтащили его к остальным и бросили рядом. А потом уставились на проезжающий мимо седан.
- Не смотри на них, - сказал Гай напарнику. – Они ищут повод зацепиться…
