Артем - Чей ты, малыш
привидениями.
— Призраков? – поинтересовался он, надеясь, что она заметит насмешку в
его голосе. Но она не заметила.
— Демонов. Тех, кто притворяется ушедшими от нас близкими людьми. Но
желает нам только зла. Преследует какие-то свои, страшные, цели…
— И, по-твоему, я тому причина? Что эти демоны поселились здесь?
Она с грустью посмотрела на него.
— Ведь ты так и не отпустил. Не простил…
— Кого?! – закричал он. – Кого я должен прощать?! Того ублюдка, который
убил мою жену и моего сына?! Каждый день… каждый день я думаю о том, что,
если бы у меня был шанс, я бы задавил этого гада собственными руками! Но я
даже не знаю, кто он такой…
— Надеюсь, что и не узнаешь.
Он зло глянул на нее и приподнялся со стула.
— Я вызову тебе такси.
— Ян спрашивал, почему мама не хочет показывать своего лица. Почему
всегда стоит к нему спиной.
Евгений замер, крепко вцепившись в край стола.
— И почему же?
— Потому что это не она.
Евгений отлепил руку от столешницы и вышел в прихожую, к телефону.
— Я не могу тебе помочь! – бросила мать ему вслед. – Эти демоны растут
внутри нас, как паразиты. И только мы сами можем от них избавиться! В
следующий раз, когда увидишь ее, прикажи ей показать свое лицо. Обязательно
прикажи!
Но призрак больше не приходил. Евгений отработал четырехдневную смену
и снова напился в «Копеечке».
«Как странно, — думал он, сидя за столиком в обнимку с граненником водки,
— ведь за эти дни я так и не увидел солнца. Уходил рано утром, а возвращался
вечером… Как будто... солнце так и не взошло».
Он достал из кармана газетную вырезку с фотографией малыша, развернул
так, чтобы был виден текст, и положил перед собой. Разгладил руками.
«ЧЕЙ ТЫ, МАЛЫШ?
Женщина утверждает, что зачатие было непорочным»
Евгений пробежался по тексту глазами и выискал нужные строчки.
«У ребенка невероятно яркая янтарная радужка глаз. В то время как у его
матери обычный карий цвет. Даже пятикласснику станет ясно, что гены отца
возобладали и подавили материнские. Но остается вопрос – кто отец? Чьи глаза мы
видим у этого малыша, но главное — чьими глазами он смотрит на нас?»
«Интересно, — задумался Евгений, приподняв стакан, — что видят эти глаза?
Темноту или свет?»
Но так и не решил: водка была горькой и теплой и напрочь выбила из головы
все мысли.
Таксист высадил его у подъезда – гнущегося, проволочного человека, в
которого Евгений превратился за два часа, проведенных в «Копеечке». На улице
снова было темно и пусто, из черного неба сыпалась снежная крупа. Над
подъездной дверью, под козырьком, мерцал тусклый фонарь — Евгений огляделся
по сторонам и сделал шаг к свету. Тут же из темноты на него налетела гурьба
орущих детей, закрутила, завертела в своих вихрях и умчалась прочь. Он упал на
колени, вскочил, а когда глянул им вслед, никого уже не было, улица снова была
пуста и безмолвна.
— Вы почему не спите?! – заорал он в темноту, на детей. Пошатнулся, но кое-
как устоял на ногах. – Эй, вы?! Родители не учили, что детям надо спать?!
Он постоял еще немного, подождал ответа, но, так ничего и не услышав,
пошел домой.
В квартире пахло Аниными духами. Вернувшись с мороза, Евгений сразу
уловил тонкие апельсиновые нотки в воздухе. Зажег свет, но никого не увидел. На
столе стояла ее кружка, повернутая логотипом «НЕСКАФЕ» — так она всегда
делала перед тем, как добавить в кофе сливок. И стул стоял под ее любимым
углом, чтобы, согреваясь кофе, можно было смотреть в окно. И занавески с
вензелями, которые тоже выбирала она, были раздвинуты. Она, несомненно, была
здесь, ждала его, но ушла, так и не дождавшись…
Евгений улыбнулся.
А может, он просто скучал по ней и сделал все сам, чтобы вернуться домой и
не чувствовать себя таким одиноким?
Он сел на кровать и понял, что не сможет заплакать. Он вылил столько слез,
что их не осталось, внутри у него было темно и сухо, как в чулане.
— Я очень скучаю по тебе, — прошептал он. – Прости, что это все, что я
могу…
Он повалился на кровать и скоро уснул. И ему снилось, будто кто-то
подходил к нему и склонялся над ним. А холодные губы шептали о том, что скоро
он сможет отомстить.
В следующую смену главврач поймала его в коридоре. Бесцеремонно
схватила за рукав и подтащила к себе.
— Сегодня поступила новенькая, – сказала она. — Я поместила ее в твою
палату. Девочке всего девятнадцать, а срок – тридцать девятая неделя. По виду –
неблагополучная, забитая какая-то. Первый раз, поэтому боится. Сходи. Поговори
с ней.
— И что я ей скажу? – спросил он. – Что это не больно?
— Раньше ты умел находить слова, — она пристально посмотрела на него. –
Ты справишься? Или мне передать ее Чурсиной?
— Справлюсь.
— Тогда иди.
В палате было тихо. И светло. Пустые, аккуратно заправленные кровати
стояли рядами у стен – от недавнего наплыва рожениц не осталось и следа.
Евгений легонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Он не сразу заметил ее,
поначалу решил, что главврач его обманула. Но потом разглядел на самой дальней
койке, у окна – взъерошенную, напуганную. Она смотрела на него огромными
глазами, и Евгению подумалось, что она похожа на вывалившегося из гнезда
птенца. Когда-то давно, в детстве, он с друзьями находил таких глупышей и
возвращал обратно, обдираясь о ветви деревьев. Он помнил, как птенцы на него
смотрели. Так же, как эта девочка.
«Совсем ребенок».
Она, и правда, выглядела как подросток – худая, нескладная, с двумя
косичками и вздернутым маленьким носом. И оттого огромный живот казался
чуждым ее телу, как будто она сунула под одежду подушку, решив разыграть
вернувшихся из долгого путешествия родителей.
— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, я буду вашим ведущим врачом…
Она ничего не ответила – отвернулась к окну.
«Ночью был снегопад», — почему-то подумал он и подошел ближе. Ему
захотелось узнать, на что она смотрит.
Родильный дом находился в лесопарковой зоне – но лес, еще с утра по-
зимнему красивый, теперь утопал в рыхлом снегу. Сбитый людскими ногами в
тяжелые мокрые кучи, снег превращался в жидкую грязь.
Однако девочка смотрела не на это – в насквозь промокшем и обезлюженном
дворе играли в догонялки несколько белок. Рыжие, похожие на искры огня, они
метались между деревьев, цепляя друг друга за пышные хвосты.
— Нравятся? — спросил шепотом Евгений.
Девочка удивленно оглянулась, но закивала.
— Я никогда не видела, как они играют, — сказала она.
— А кормила когда-нибудь?
Ее глаза стали еще шире.
— Нет, — прошептала она. – А разве так можно?
— О, — он махнул рукой. — Они тут у нас ручные… Хочешь попробовать?
Она не ответила – яростно закивала в ответ.
— Пошли! Только оденься потеплее…
Улица плыла. Талый снег с брызгами шлепался с деревьев, превращался в
серую кашу и хлюпал под ногами. И повсюду было солнце – в синем небе и в
серых лужах. Евгений выпросил у вахтерши горсть жареных семечек и теперь
сыпал их в подставленную маленькую ладонь.
— Иди. Покорми их, — сказал он. Девочка сделала несколько робких шагов,
но потом обернулась:
— А они не убегут?
Он только мотнул головой.
— Иди.
А после смотрел, как она кормит белок с руки – счастливая и красная от
восторга.
Когда они возвращались обратно, он спросил, как ее зовут.
— А разве вам не сказали? – удивилась она.
— Не успели. Но если ты хочешь, чтобы…
— Даша, — выпалила она.
Он кивнул.
— Как тебе у нас, Даша?
Она пожала плечами.
— Как в больнице.
И он понял, что ей часто приходилось там бывать. Возможно, слабое
здоровье, возможно – родительские побои.
— Аллергии на животных нет? – в шутку всполошился он, пытаясь сменить
тему.
Она засмеялась:
— На бЕлок?
— Нуу, на кошек, например.
— У моего парня… ну, — она посмотрела на свой живот, — была собака…
так что… вот…
«А теперь, судя по всему, — подумал Евгений, — нет ни парня, ни собаки».
Разговор перестал строиться, и весь остальной путь до палаты они прошли
молча.
— Чуть позже я приду с обходом, — сказал Евгений и открыл перед ней
дверь.
— Хорошо.
Она ступила через порог, но обернулась.
— Спасибо вам. Давно в жизни не было ничего… ну, такого. Так что спасибо.
— Обращайся, — подмигнул он ей и поспешил удалиться.
— Я так люблю тебя, родной…
