Вероника Метелица - Unknown
Я прошла в прохладный, тихий и элегантный лаундж, вздохнув с облегчением. Здесь было не так оживленно для вечера пятницы, вероятно, отдыхающие всё еще расслаблялись у бассейна или же собирались к ужину. Я села у барной стойки и заказала «Маргариту» без соли. Я сделала глубокий вздох, и на моем лице воцарилась довольная улыбка.
— Без соли? — услышала я голос рядом. — Кто заказывает «Маргариту» без соли?
Улыбка покинула меня, я повернула голову и посмотрела на человека слева от меня.
Да, ладно?
— Неужели это сам Карсон Стингер, «актер традиционной сексуальной ориентации», — выпалила я. Внутренне застонав.
«Хотя, Грейс, это очень даже хорошо. Тебе дается еще один шанс, чтобы отомстить за свою уязвленную гордость. Выиграй эту словесную битву, вперед».
Он смотрел на меня, ожидая моей реакции, с некой осторожностью.
— Знаешь, — приподняв бровь, ответила я, — если собираешься сказать, что у тебя есть что-то приятное и пикантное для меня, то лучше не стоит.
Едва бармен принес мой коктейль, я отвернулась и сделала глоток.
Карсон усмехнулся и, взяв свое пиво, устроился рядом со мной.
— Я собирался сказать, милая, что ты многое теряешь, заказывая «Маргариту» без соли. Вся прелесть в том, чтобы сначала слизывать соль с края стакана, а потом потягивать через трубочку сладкий напиток. Контраст сладкого и соленого на языке приятно тебя удивит, — он подвинулся ближе ко мне и произнес шепотом: — Ты должна как-нибудь попробовать.
Замечательно, теперь он откровенно меня дразнит. Почему? Что я такого сделала этому мужчине?
Я сощурилась еще более рассержено, осознав тот факт, что его слова снова меня завели. Черт, моему предательскому телу нравился его глубокий приятный голос и возбуждающие слова.
Дурацкое тело! Я больше никогда не буду заниматься сексом, просто чтобы наказать его за бессмысленные бл**ские реакции!
— Позволь я куплю тебе выпить, — заявил он, и его губы изогнулись в полуулыбке, — Честно. Всего один коктейль, но всё будет по-моему. Ты попробуешь и увидишь, кто был прав. Мы можем узнать друг друга чуточку лучше, — подмигнул он.
Я повернулась к нему и глубоко вздохнула.
— Позволь мне тебе кое-что объяснить, Карсон, — начала я с улыбкой, — Уверена, что то, что я скажу, так тебя отпугнет, что я смогу спокойно и в одиночестве допить свой коктейль, а мы с тобой разойдемся как незнакомцы, у которых нет ничего общего.
Он удивленно приподнял бровь, а я тем временем продолжила, сложив руки на коленях.
— Понимаешь, я одна из тех девушек, что мечтает выйти замуж в шикарном белом платье. Мой муж будет верен мне и будет любить меня. Каждый вечер он будет возвращаться домой, и мне не придется волноваться о том, что он спит с секретаршей, потому что он слишком меня уважает. Через год после свадьбы мы задумаемся о детях: у нас будет мальчик и девочка. Мне никогда не придется объяснять моим детям, почему их папочка трахается со всеми подряд на разных порно-сайтах. Каждый год я хочу устраивать для них праздники на день рождения с батутом, шарами и прочим, а не портить веселье, объясняя, что значит «кончать на лицо». Мне кажется, наши жизненные цели немного отличаются. И под «немного» я имею в виду «целиком и полностью». Тебе понятно, почему этот разговор — пустая трата времени для нас обоих?
На минуту задумавшись, он повернулся к барной стойке, глотнул пива, а потом ответил:
— И как у нас появились дети?
— Наверно, — нахмурилась я, — тебе лучше переосмыслить выбор своей профессии, если ты не знаешь, как…
— Нет, я хотел спросить, в какой позе мы занимались сексом, чтобы зачать наших детей? Догги-стайл? Стеснительная пастушка? Гарфилд? Летающий цирк? Поза бабочки? Лотос? На согнутых коленях?
— Прекрати, — остановила его я, открыв рот от изумления, — Во-первых, я не слышала и о половине тех поз, что ты назвал, и не хочу даже знать. А, во-вторых, какое это вообще имеет значение?
— Поверь мне, ты захочешь узнать. Значение? Знаешь, когда наша маленькая дочурка будет плакать по ночам и просить сменить ей памперс, а сынишку исключат из детского сада за драку с другим ребенком, я захочу мысленно вернуться в тот день, когда мы их зачали. Улыбнуться и вспомнить, что это был лучший трах в моей жизни и, несмотря на всё то дерьмо — в прямом и переносном смысле, — с которым мне предстоит иметь дело в будущем, я буду знать — оно того стоило.
— Ты отвратителен, — ответила я, едва в состоянии сдерживать себя.
— Но у тебя от меня ребенок, даже два!
— Нет у меня от тебя детей, и никогда не будет! Вот, что я хочу сказать.
— Значит, ты только что отказалась от нашей маленькой дочурки и очаровательного сынишки? Отличная же ты мать.
— Хватит, — бросив десятидолларовую купюру, я встала. — Наслаждайся своим пивом, Карсон Стингер. Буду рада больше никогда с тобой не встретиться.
Я взяла сумочку и направилась прочь, когда услышала:
— И еще, детка, когда в конце рабочего дня я буду приходить домой, ты будешь играть роль мой развратной секретарши, и мне незачем будет ходить налево.
Я показала ему средний палец и пошла прочь.
***
Карсон
Я слушал звук ее удаляющихся шагов и глотнул еще пива. Скованная маленькая девочка. Сексуальная, но скованная маленькая девочка. Я знаю таких, как она. Она могла сколько угодно возмущаться, вздергивать свой миленький подбородок, уходить вот так, но я видел, как реагировало ее тело. Она хотела меня. Честно говоря, многие женщины хотят меня. У каждого есть некий дар, мой заключался в улыбке, от которой у женщин намокали трусики, и всё тело пылало. К чему эта излишняя скромность? В этом нет моей вины, я просто использую то, чем одарил меня Господь. А эта девушка, Грейс Гамильтон, — да, я видел бирку на ее багаже — никогда не удовлетворяла свои желания так, как я этим зарабатывал себе на жизнь. Но даже того, что ее тело среагировало, мне было достаточно. Так почему эта мысль не делает меня счастливым? Раньше мне этого хватало. Чем этот случай отличается от всех остальных? Я допил свое пиво и нахмурился, пытаясь разгадать эту загадку.
Всё это было настолько странно. Я шел к стойке регистрации, чтобы оставить сообщение для моего агента, который прилетал из Лос-Анджелеса на следующее утро, когда очаровательная невысокого роста блондинка налетела на меня. Я сразу же почувствовал легкий цветочный аромат ее волос, собранных в хвост.
А когда она посмотрела на меня, смущенная и затаившая дыхание, воздух словно покинул мои легкие. Какое очаровательное личико в форме сердца. У нее были самые большие голубые глаза из всех, что я видел, миленький носик и прелестный ротик с пухлыми розовыми губками. Она была привлекательной, даже красивой. Но я видел красивых девушек каждый день. Так почему одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я снова превратился во влюбленного школьника? Я не имел ни малейшего понятия. Прежде чем отойти друг от друга, я на секунду остановился, что дало мне хорошую возможность рассмотреть ее: на ней была черная идеально сидящая юбка и белая шелковая блузка. Как мне нравился ее внешний вид. Сексуальная училка. А потом я снова посмотрел ей в глаза, в них была теплота и легкое смущение. Этот взгляд… я практически забыл, кто я такой. Практически. А ведь прежде этого никогда не случалось.
И вот тут-то она и заметила мой бейдж, который я, как назло, забыл снять, и в ее глазах сразу же появилось разочарование и осуждение. Поэтому я специально причинял ей дискомфорт и наслаждался отвращением и гневом, которые отпечатались на ее лице. Мне понравилось, как она ушла прочь от меня, слегка виляя своей сладенькой попкой. И я снова провоцировал ее в баре по той же причине. Получается, что я выиграл. Вот только почему я не чувствовал себя победителем? Почему я всё еще сидел и думал об этом? Думал о ней? Меня это ужасно злило. Мне нужно буквально вытрахать это чувство, чем бы оно ни было. Нужно было это сделать, еще после столкновения в фойе. Может, мне стоит найти кого-нибудь и подняться ко мне в номер на час или два. Отличный план.
Мой телефон зазвонил, когда я расплачивался с барменом.
— Привет, Кортни, — ответил я, покидая бар.
— Карсон, дорогой, готов к съемкам в понедельник? У меня есть адрес и кое-какие детали, я вышлю тебе их на почту. Сможешь посмотреть?
— Да, конечно. Дам знать, как получу письмо.
— Отлично. Отель «Четыре сезона» в Беверли-Хиллз. Сначала сцена на балконе, а после в душе.
— Чёрт, Кортни, — застонал я. — Я снялся всего в пяти фильмах, и в двух из них есть сцены в душе. Я уже говорил тебе, я ненавижу их.
— Да ладно, я что, должна тебя пожалеть за то, что ты развлекаешься в душе с Бэмби Беннетт? Бедняжка, — ответила она с сарказмом.
— Дерьмо, это неудобно. В таком крошечном пространстве кроме нас еще два оператора и микрофон. На мой взгляд, это ни черта не сексуально. К тому же Бэмби Беннетт? Господи! Я что, трахаюсь с олененком?
