Джессика Уотсон - Сила мечты
Пока мы росли, решения всегда принимались при участии всех членов семьи. Когда нужно было привязывать лодки к крыше автомобиля после долгого уик-энда на воде, нам с Эмили полностью доверяли и не сомневались, что мы справимся с работой не хуже любого взрослого. Я никогда не чувствовала себя ребенком, которому не дают слова, которого видят, но не слышат. Нет, скорее, я ощущала себя человеком, мнение которого ценят.
К тому моменту, когда я пошла в школу, папа уже оставил бизнес по прокату телевизоров и основал быстро пошедшую в гору компанию по торговле недвижимостью. Затем, абсолютно неожиданно, он получил предложение от человека, пожелавшего купить его бизнес. Хотя это предложение и не было принято, оно заставило маму и папу задуматься о том, чем можно было бы заняться, если не быть привязанными к одному месту. Как и любому человеку, поначалу им трудно было даже представить, что однажды можно бросить налаженную жизнь, особенно имея на руках четверых детей, но все же они начали мечтать. Одна из тем, обсуждаемых ими в то время, – путешествие по Австралии. Когда примерно год спустя последовало еще одно предложение о продаже бизнеса, папа его принял. Он всегда говорил, что если и соберется путешествовать, то только вместе с семьей. Он не хотел ждать, пока дети вырастут и уедут из дома, а он превратится в седого бродягу. Кто знает, что ждет нас в будущем?
Так что план теперь заключался в том, чтобы купить и обустроить автобус, на котором можно было бы объехать Австралию, пока дети не вырастут и не потеряют интерес к семейным путешествиям. Я училась в пятом классе, когда в 2004 году мама и папа продали дом. Они начали подготавливать автобус к путешествию и еще купили 52-футовую моторную яхту, на которой можно было жить. Она называлась Home Abroad («Всюду дом»).
Выезжая из дома, мы избавились от множества вещей, но нашего попугайчика Мэгги взяли с собой. Думаю, сначала мы планировали провести какое-то время на катере, а потом на автобусе устремиться навстречу великому приключению, но кончилось тем, что более пяти с половиной лет мы плавали вдоль побережья Квинсленда, время от времени выезжая на автобусе в глубь Австралии. Переехав жить на катер, мы оставили школу и начали получать образование на дому – теперь мама учила нас в «яхтенной» или «автобусной» школе.
С самого начала мы усвоили, что яхта – это бесконечные поломки и проблемы, связанные с ее содержанием. Прошло немало времени, прежде чем на борту был установлен настоящий корабельный порядок, позволяющий проводить больше времени в открытом море и на якорных стоянках, а не в тишине гавани или в ремонтных мастерских. Мало-помалу мы научились управлять судном, становясь при этом ближе друг к другу, чем раньше. Достаточно быстро мы с сестрой научились швартоваться и выходить из гавани. Все были заняты своей работой, и каждый являлся важной частью команды.
Когда мы основательно изучили судно и овладели необходимыми знаниями, мы стали ходить дальше на север вдоль восточного побережья Австралии. Эта новая жизнь предоставляла нам, детям, невероятную свободу. Мы высаживались на острова, у которых кроме нас никто больше не стоял на якоре. Мы плавали, ныряли с трубкой и маской, собирали ракушки и исследовали пляжи, острова, судоходные пути. А потом были прогулки к маякам и вдоль по проливам, поиски водопадов. Всегда было нечто особенное в тех местах, которые принадлежали только нам.
Многие из мест, где мы побывали, нам очень нравились, но остров Лизард был самым лучшим. Это умопомрачительный тропический рай, состоящий из обрамленных пальмами пляжей и коралловых рифов. На главной якорной стоянке острова Лизард всегда много яхт и катеров, и каждый, вставший там на якоре, обязательно сходит на берег на закате, встречаясь со всеми остальными на пляже. Компания на острове всегда собиралась расслабленная и дружелюбная, и пока взрослые обсуждали свои маршруты, дети, отдельно от них, отправлялись самостоятельно исследовать берег. Были и костры на пляже, и водяные битвы, и разнообразные экспедиции вокруг островов и в горы. Но большую часть времени мы плавали сами по себе, только наша семья, все вместе, и благодаря этому очень сблизились.
Однако наша жизнь не была заполнена только идиллическим сиянием солнца, спокойными морскими водами и ясными небесами. Были и семейные ссоры, и детские драки, и насмешки, и раздражение, и необходимость останавливаться в разных портах, чтобы переждать непогоду и пополнить припасы. В местных супермаркетах у нас часто набиралось по три-четыре тележки – мы с Томом набили руку в том, чтобы потихоньку впихнуть в покупки несколько лишних шоколадок! Если погода слишком долго задерживала нас в одном месте, все испытывали нетерпение (наверно, тогда больше всего и разгоралось ссор и драк), стремясь снова оказаться в пути. Мама и папа использовали эти остановки для того, чтобы заставить нас нагнать школьную программу, так что мы всегда очень радовались возвращению теплой погоды.
Один из тех исключительных случаев, когда мы столкнулись с по-настоящему плохой погодой во время плавания, в моей памяти связан с чувством страха, но одновременно и какого-то веселья. К тому моменту мы еще не очень долго прожили на яхте и не достаточно хорошо разбирались, что к чему. Мне было одиннадцать. В тот день разразился один из тех дневных штормов, которые, кажется, налетают из ниоткуда и очень быстро приобретают отвратительный характер. Была ужасная видимость, ветер в сорок узлов[5], а в море перекатывались гигантские волны. Все то время, когда я не должна была на палубе следить за обстановкой, я пряталась под столом в салоне и притворялась, будто успокаиваю там попугайчика Мэгги!
Жизнь на воде неминуемо сталкивала нас с разнообразными людьми, в том числе и с настоящими «морскими волками», которые всегда тусуются вблизи яхт-клубов, гаваней и лодочных станций. Их рассказы о плавании на веслах или под парусами очаровывали и часто вдохновляли. Хотя, должна признаться, меня дико выводило из себя, когда меня не воспринимали всерьез из-за того, что я девочка и к тому же «тощий желторотик».
Для тех, кто живет на воде, существует неписаный закон: если другая лодка причаливает, ты должен остановиться, предложить помощь и взять ее швартов[6]. Быть «маленькой девочкой» означало, что в большинстве случаев мое предложение помочь полностью игнорировали, а «веревку» передавали любому взрослому мужчине, находившемуся рядом. В этих случаях я страшно обижалась. Я могла управляться с «веревкой» ничуть не хуже, чем кто-то другой.
Я ненавидела те ситуации, когда обо мне судили по внешности и решали, на что я способна, на основе стереотипных представлений о «маленьких девочках». Такое отношение кое-кого могло бы заставить совсем бросить мореходство, но меня оно только распаляло. Возможно, отчасти потому, что сама-то я знала, на что способна, и, хоть и была мала, я не собиралась позволять другим людям поколебать мою уверенность в своих силах.
Долгое время я мучительно пыталась научиться читать и писать (по правде говоря, у меня и сейчас большие проблемы с правописанием), но мне повезло: мама и школьные учителя быстро поняли, что у меня дислексия. Дислексия – неврологическое расстройство, связанное с обучением языку, при котором человек испытывает трудности при распознавании и запоминании связей между звуками и словами. Это нарушение способности к обучению может затруднять освоение чтения, письма и иногда математики. Некоторые дети в подобной ситуации получают настоящий удар по самооценке, но не в моем случае, когда никто не придал этому большого значения. Никто не ставил на мне никакого клейма, не заставлял чувствовать себя тупицей из-за того, что я не умею правильно читать, а с некоторыми детьми, я знаю, такое случается. Мама просто упорно пробуждала во мне любовь к книгам, читая вслух. Она поддерживала меня и давала мне время найти собственный путь.
Мама всегда говорила, что однажды в моей голове «вспыхнет свет» и мои трудности с чтением постепенно исчезнут. Она была права. Моей любимой книгой была «Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны» Элизабет Гоудж, и я постоянно донимала маму просьбами почитать мне ее. Однажды она сказала: «Джесс, ты же ее практически наизусть знаешь. Почему бы тебе самой ее не почитать?» Так я и сделала. Вначале спотыкалась на каждом слове, но потом перешла к другим историям и новым книгам. Как только я ухватила суть чтения, я смогла «убегать в другой мир» в любой момент. Теперь я уже читаю помногу, но что касается правописания – не уверена, что оно когда-нибудь заметно улучшится. Несмотря на это, я всегда могла получать хорошие баллы по английскому, только для этого мне приходилось прикладывать больше усилий и тратить больше времени, чем другим детям. К счастью, у меня есть, кому проверять мои записи в блоге, прежде чем они попадают в Интернет, так что я могу особенно не волноваться. И все же, я уверена, что за моей спиной многие хихикают над моими самыми смешными ошибками!
