Зоман Чейнани - Школа Добра и Зла
Софи бросилась за ней вдогонку.
— Но тогда ведь я не смогу разговаривать!
Спустя четыре года, наступила страшная одиннадцатая ночь одиннадцатого месяца. По окончании солнечного дня, площадь кипит подготовкой к прибытию Школьного директора. Мужчины заточили мечи, расставили ловушки, и установили ночных стражей, пока женщины выстроили детей и хорошенько над ними поработали. У красавиц были отрезаны волосы, зубы вычернены, а одежда разодрана в лохмотья; неказистые на вид отмыты до блеска, укутаны в яркие цвета и закрыты вуалью. Матери умоляли своих прилеженок ругаться или избивать своих сестер, худшие были подкуплены молиться в церкви, в то время как остальные пели деревенский гимн: «Блаженна будь Обыкновенность».
Страх превратился в заразное поветрие. В полутемном переулке мясник с кузнецом обменивали книжки со сказками на подсказки, как спасти их сыновей. Под покосившейся башней с часами две сестры перечисляли имена сказочных злодеев в поисках прототипов. Группка мальчишек приковала себя друг к другу, а несколько девчонок спрятались под школьной крышей; из-за кустов в маске выскочил ребенок, чтобы напугать свою мать, за что тут же отхватил подзатыльник. Даже бездомная карга ожила, прыгая перед скудным огнем, каркая:
— Сжечь сказки! Сжечь их все!
Но никто не послушался и никакие книги не сжег.
Агата вытаращилась, не веря своим ушам.
— Да как это весь город верит в эти сказки?
— Потому что они взаправдашние.
Агата остановилась.
— Ты же не можешь на самом деле верить, что легенда правдива.
— Ну конечно же, я верю, — ответила Софи.
— Что Школьный директор похищает двоих детей, забирает их в школу, где одного учат Добру, другого — Злу, и они попадают в сказки?
— Именно так.
— Скажи, если увидишь печь.
— Почему?
— Хочу засунуть туда голову. И чему именно, скажи на милость, учат в этой школе?
— Ну, в Школе Добра, учат мальчиков и девочек, как я, как стать героями и принцессами, как справедливо править королевствами, и как найти свое «Долго и Счастливо», — объяснила Софи. — В Школе Зла, тебя научат, как превращаться в злобных ведьм и горбатых троллей, как накладывать проклятья и плести злые чары.
— Злые чары? — хихикнула Агата. — Кто до этого додумался? Четырехлетка?
— Агата, доказательства в книгах-сказках! На картинках пропавшие дети! Джек, Роза, Рапунцель — у них всех есть свои сказки...
— Ничего я не вижу, потому что не читаю тупых сказочек.
— Тогда почему у тебя стопка книг рядом с кроватью? — спросила Софи.
Агата сердито насупила брови.
— Слушай, кто вообще это сказал, что книги взаправдашние? Может это проделки книготорговцев. Может Старейшины отпугивают нас от леса. Каким бы ни было объяснение — это не Школьный директор и не злые чары.
— Так кто же ворует детей?
— Да никто. Каждые четыре года, два идиота уходят плутать в лес, в надежде испугать своих родителей, только для того, чтобы заблудиться или стать добычей волков, и, как там говорится, легенда продолжает жить.
— Это самое дурацкое объяснение из всех, что мне доводилось слышать.
— Не думаю, что я здесь Дурочка, — парировала Агата.
Что-то такое в том, что её обозвали дурочкой, заставило кровь Софи закипеть.
— Тебе просто страшно, — сказала она.
— Ну да, — Агата рассмеялась. — И с чего бы мне было страшно?
— Потому что знаешь, что отправишься вместе со мной.
Агата перестала смеяться. А потом её взгляд скользнул мимо Софи на площадь. Деревенские смотрели на них, как на прекрасное разрешение загадки. Добро — в розовом, Зло — в черном. Идеальная пара для Школьного директора.
Все еще застывшая Агата наблюдала за тем, как её буравили дюжины испуганных глаз. Ее первой мыслью было, что послезавтра они с Софи будут в мире и спокойствие наслаждаться прогулками. Рядом с ней, Софи наблюдала, как дети запоминали её лицо на случай его появления однажды на страницах сказки. Её первой мыслью было, коли на Белль они смотрели точно так же.
А потом, в толпе, она увидела её.
Голова обрита, платье грязное, Белль стояла на коленях в грязи, лихорадочно пачкая свое лицо. Софи втянула носом воздух. Белль была как все. Ей хотелось выйти замуж за мужчину, который располнеет, обленится, и станет придирчивым. Ей хотелось монотонных будней за готовкой, уборкой, шитьем. Ей хотелось копаться в навозе, доить овец и убивать визжащих свиней. Ей хотелось гнить в Гавальдоне до тех пор, пока её кожа не покроется коричневыми пятнами, а зубы не выпадут. Школьный директор никогда не заберет Белль, потому что она не принцесса. Она... ничто.
Победа, снова просияла Софи от вида жалких деревенских жителей и наслаждалась их взглядами, как сияющими отражениями...
— Пошли, — сказала Агата.
Софи развернулась. Глаза Агаты приклеились к толпе людей.
— Куда?
— Подальше от людей.
Когда солнце ослабло до красного шара, две девочки, одна красивая, другая уродливая, сидели бок о бок на берегу озера. Софи упаковывала огурцы в шелковый мешочек, пока Агата чиркала спичкой и тушила её об воду. После десяти спичек, Софи зыркнула на неё.
— Это меня расслабляет, — сказала Агата.
Софи попыталась втиснуть последний огурец.
— Почему кому-то, такому как Белль хочется остаться? Кто бы выбрал это вместо сказки?
— И кто по доброй воле решит оставить свою семью навсегда? — фыркнула Агата.
— Хочешь сказать, за исключением меня, — уточнила Софи.
Они замолчали.
— Ты когда-нибудь интересовалась, куда делся твой отец? — спросила Софи.
— Я же тебе говорила, он ушел сразу после моего рождения.
— Но куда он отправился? Мы окружены лесом! И вот такое неожиданное исчезновение... — Софи повернулась. — Может, он нашел дорогу в сказку! Может, он обнаружил магический портал! Может он ждет тебя по другую сторону!
— А может он вернулся к своей жене, притворившись, что меня никогда не было и умер через десять лет на мельнице из-за несчастного случая.
Софи прикусила губу и продолжила заниматься огурцами.
— Твоей мамы никогда нет дома, когда я прихожу в гости.
— Она сейчас в городе, — сказала Агата. — Возле дома мало пациентов. Наверное, он неудачно расположен.
— Уверена, что так и есть, — сказала Софи, зная, что никто не стал бы доверять матери Агаты лечение опрелостей, не говоря уже болезни. — Мне кажется от вида кладбища людям слегка не по себе.
— У кладбищ есть свои преимущества, — возразила Агата. — Нет любопытных соседей, коммивояжеров. Ни тебе сомнительных «подружек», носящих маски и поедающих печения, сообщающих, что ты отправишься в Злобную Школу в Волшебной Стране.
Она с наслаждением чиркнула спичкой.
Софи отложила свой огурец.
— Значит теперь я сомнительная.
— А кто тебя просил показываться мне на глаза? Мне и одной было прекрасно.
— Ты всегда меня впускаешь.
— Потому что ты всегда кажешься такой одинокой, — сказала Агата. — И я испытываю к тебе жалость.
— Испытываешь ко мне жалость?! — Глаза Софи сверкнули. — Да тебе повезло, что вообще кто-то приходит тебя проведать, когда никто другой не хочет. Тебе повезло, что кто-то, такой как я собирается стать твоей подругой. Тебе повезло, что этот кто-то такой хороший человек!
— Я так и знала! — вспыхнула Агата. — Я твой Добрый Поступок! Просто пешка в твоей дурацкой фантазии!
Софи довольно долго ничего не говорила.
— Ну может я и стала твоей подругой, чтобы впечатлить Школьного директора, - наконец призналась она. — Но теперь это не совсем так.
— Потому, что я вывела тебя на чистую воду, — проворчала Агата.
— Потому, что ты мне нравишься.
Агата повернулась к ней.
— Вот, никто меня здесь не понимает, — сказала Софи, глядя себе на руки. — Никто, кроме тебя. Ты понимаешь, кто я. Вот почему я продолжаю приходить. Агата, ты больше не добрый поступок.
Софи подняла на неё взгляд.
— Ты моя подруга.
Шея Агаты покраснела.
— Что не так? — нахмурилась Софи.
Агата ссутулилась в свое платье.
— Просто... гмм... у меня... ммм... прежде не было подруг.
Софи улыбнулась и взяла её за руку.
— Что ж, теперь мы будем подругами в нашей новой школе.
Агата застонала и отодвинулась.
— Скажем, что я опустилась до твоего уровня интеллекта и притворилась, что поверила во все это. Зачем мне отправляться в школу злодейств? С чего бы всем избирать меня Повелительницей Зла?
— Никто не говорит, Агата, что ты — зло, — Софи вздохнула. — Ты просто другая.
Агата сощурилась:
— Как это другая?
— Ну, для начала, ты носишь только черное.
— Потому что черный не пачкается.
— Ты не выходишь из дома.
— Там на меня не смотрят люди.
— Для конкурса «Напиши сказку», ты отправила сказки, которые заканчиваются тем, что Белоснежку съели стервятники, а Золушка утопилась в лохани.
