Комбат Найтов - Мы взлетали, как утки...
Посыпались вопросы по 'Илюше'.
- Вообще, он довольно простой, управляется неплохо, единственное, кабина достаточно сложная, и требует подготовки. Совсем другая, чем на 'чайке'.
Мы сели в классе, из папки я достал плакаты, прикрепил их к картону скрепками, и мы начали знакомиться с машиной. Через час объявил перекур, и мы пошли обедать.
На обеде Степан Наумович поинтересовался у Алексея Михайловича как ему Шкирятов.
- Кажись, Наумыч, нам повезло с этим мамлеем. И машину знает назубок, и объясняет толково, и доступно. Просит УТИ-4 и запланировать ему вылеты с личным составом. Такое впечатление, что всю жизнь командовал эскадрильей. Он, кстати, предлагает укомплектовать полностью эскадрилью, чтобы подготовить летчиков, используя эти пять машин как учебные. Смысл в этом есть.
- Ну, так, с кондачка, решать не будем. Посмотрим, как этих научит. Но, определенный смысл в этом есть. Бум посмотреть.
После 'тихого часа' эскадрилья выстроилась у навеса, где лежали ящики с самолетами. Стальные козлы из труб с талями, и маленькие деревянные в количестве 10 штук успели соорудить. Ящики перетасовали по номерам и погрузочным документам. На столе лежали инструкции и схемы сборки. Комполка поприветствовал присутствующих, комиссар двинул речь, что Родина доверяет 8-й эскадрилье самые совершенные самолеты, и ждет, что освоение новой техники пройдет быстро и безболезненно. Это ведь как зуб удалить под наркозом, вот только потом - болит. Вскрываем первый ящик, я, с полным охреневанием, вижу в нем ЦКБ-57, первую переделку двухместного штурмовика в одноместный. С 4-мя 'ультраШКАСами'. Северный пушной зверек. Это слово у меня просто вырвалось. Тут же досталось от командира и комиссара, которые боролись за чистоту нашей речи. Достаем крылья, еще один северный зверек побежал по аэродрому: 16 установок под эРэС, но, крылья стрельчатые, полностью металлические, и со стреловидностью 15 градусов. 'Это ж практически Ил-2 сорок четвертого года!' - пронеслось у меня в голове, - 'Да еще и с бронированной кабиной стрелка! Это - моя машина!' Подставляем крылья. Внимательно смотрю за действиями техников, проверяю правильность соединения всех узлов и контровок. Лезу в кабину и выпускаю шасси. Встали на замки. Чуть поднимаем талями хвост, убираем козлы с хвоста, затем удаляем козлы спереди, и переносим большого козла к новой машине. Там лежит такой же самолет, но с 2-мя МП-6 и двумя 'ультраШКАСами'. В третьем и четвертом ящиках оказались предсерийные Ил-2 с уже укороченным фонарем, и с пушками ВЯ-23 и только в последнем находился серийный Ил с переделанными под кассетные бомбы бомболюками. Я летал на всех этих машинах, кроме первого. Точно знаю, что со второй надо снимать пушки, они клинят: на земле все стреляет, а в воздухе ленту прижимает потоком воздуха, она неразъемная, и пушки клинятся на двадцатом выстреле.
Рассказал обо всех машинах, и сразу запросил ВЯ для всех. Мамушкин пожал плечами, но подписал требования. Две машины можно сразу переделывать в двухместные, так как двигуны у всех стоят серийные АМ-38 в 1575 сил, и крыло для двухместных. И кабина стрелка бронирована. Остальные - это 'мусор': голова летчика не прикрыта совсем, только спереди. Бак не фибровый, а дюралевый, и не будет протектироваться из-за заусениц. Но, по понятным причинам, я об этом ничего не сказал. Надо подвести к этому нашего комиссара, а там и посмотрим.
Машины оказались с неподготовленными двигателями: им сменили двигатели после испытаний и, стремясь выполнить план по поставкам, загнали в линейные полки. Готовыми летать были только две машины: первая и последняя. Остальным предстояла обкатка двигателя и регулировка капризного карбюратора. Пришлось вместе с техником облазить обе, проверить все системы, затем в течение 27 минут наблюдать, как заправляется с единственной точки заправки машина. Ахиллесова пята первых серий. Наконец, получил добро на облет. Степан Наумович с площадки не уходил до тех пор, пока не получил доклад о готовности двух машин. После этого сел в свою эМку, и поехал руководить полетами. Еще одна приколка: радио на КП не было! Все - флажками! Очередной зверек пробежал по аэродрому. На прогреве двигатель работал ровно. Я посмотрел уже, регулировки выполнены по последним рекомендациям, отсюда и 75 'лишних' сил. Вооружение не вешали, просто облет машины. Вижу сигнал с разрешением на взлет, прямо из капонира ухожу в небо, нарушая все инструкции предвоенных лет, вернусь - наверное получу 'дрозда', но, сейчас я в воздухе, убрал шасси, левой рукой подбираю положение триммера рулей высоты. Эти машины неустойчивы продольно, и постоянно стремятся задрать нос. Сзади на перехват устремилось два звена 'чаек'. Покачал крыльями, и сбросил обороты, чтобы смогли пристроиться. Связи с ними нет. Три встали справа, три слева. Сопровождают. Обороты! И я отрываюсь от них, при этом проделав тройную бочку. Затем боевой разворот, 'Чаечки' пошли за мной, здесь преимущество за ними, на виражах с ними проще не соревноваться, мой 'утюг' на это не способен. Но, я успевал развернуться, и атаковать, если что. Повертевшись над аэродромом, мы пошли на посадку. 'Т' выложена, сели, смотрю, меня направляют к КП, вместо моего капонира. Решили, видимо, не отходя от кассы отоварить за взлет! Однако, я поспешил с выводами. Был построен полк, и командир объявил благодарность за быструю сборку машин первого звена, и поздравил с первым вылетом новой машины. Дал возможность летчикам полка потрогать 'коня', и перевел в восьмую еще восемь летчиков. Насколько я понял: по старому штату: 4 звена по три самолета. Фиг ему!
Шесть дней занимались в классах и в кабинах. В промежутках между занятиями успел съездить на картонажный завод в Ковно и на самолетостроительный, где собирались 'Аисты'. Мне требовались картонные трубы диаметром 325 мм и длиной полтора метра. В столярной мастерской заказал деревянные разъемные кружки. Часть из них подготовил для установки гранат РПГ-40, часть для гранат Ф-1. Разрезные деревянные кружки фиксировали предохранительные ручки гранат со снятыми предохранительными чеками. В эти же деревянные кружки вворачивались 'ушки' подвески контейнера. Две тонкие стальные проволоки проходили через картонный корпус и были предназначены для 'вскрытия' стенок трубы, чтобы контейнер разваливался сразу после сброса. Проволочины цеплялись к замку, и могли быть были отсоединены, в случае посадки вместе с бомбой. Эти подарки я подготовил для немецкой пехоты и техники. К сожалению, сам контейнер еще не прошел испытания, и отсутствовал инерционный взрыватель АТ-4, который бы позволил сбрасывать Ф-1 с любой высоты. А так, только 100 метров, иначе граната взрывалась в воздухе. На мою возню с деревяшками обратил внимание и комиссар. Спросил: зачем?
- Это - контейнер для мелких бомб. На самолете установлен бомбовый прицел ПБП-1б, но, через него днем практически ничего не видно. Сбрасывание одиночных бомб фактически бессмысленная трата боеприпасов.
Он - не поверил. Я выложил 15 металлических листов на 'дороге' на полигоне с дистанцией 25 метров, как положено в немецкой армии. Предложил на спор ему пройтись двумя 'чайками' с 'сотками'. А я зайду на ЦКБ-57 с четырьмя кассетами с РПГ-40. Я - победил! Вообще-то, мы уже это проходили, и коньяк Ереванского завода оценили вполне. Но! Количество ящиков было не определено соответствующим наставлением НИИ ВВС. Они, кстати, первыми закочевряжились! Дескать, в этом случае и прицел не нужен. Точно! Нафиг не нужен, только голову об него бить. Берешь цель, проводишь прямой угол от нее, и ориентир, лежащий на траверзе. Закрываешь крылом и жмешь кнопку, и вуаля! Тридцать метров по направлению накрыто. С одного контейнера.
И вообще, комиссар оказался очень внимательным и отзывчивым товарищем. Практически сразу он понял, что поддержать - много дешевле, чем: задробить. Помогал, и привлекал со своей стороны многих людей. Короткая стычка произошла, когда я на тактике начал производить разбор действий 'Люфтов'. Дескать, товарищ Сталин говорит, что мы с немцами дружны, как никто.
- Разрешите вопрос, товарищ комиссар!
- Ну, давай!
- Вы какого года рождения?
- Десятого.
- Следовательно, в тридцать восьмом вам было 28 лет. Так?
- При чем здесь это?
- Значит, Вы помните, что товарищ Сталин говорил тогда про немецких фашистов?
- Ну, теперича - не то, что давеча. Товарищ Сталин говорит...
- А он не может сказать, что наш единственный враг сидит за Неманом. Он надеется, что мы, рядовые коммунисты и комсомольцы, понимаем, что не случайно именно в западные округа направляется новейшая техника. 'Ил-2' заточен для борьбы с вражескими колоннами и танками, товарищ комиссар. Компанию в Польше разбирали?
- Ну, было дело.
- А мы, в Воронеже, искали средство борьбы с этим явлением. Кассетные бомбы - один ИЗ способов, товарищ комиссар.
