Джеральд О'Фаррелл - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона
Итак, они построили новую стену, закрывавшую усыпальницу, однако оставили внизу небольшое отверстие, достаточное для того, чтобы Картер мог забираться в него и вылезать обратно все то время, пока он будет расписывать изнутри вновь построенную стену. Несомненно, выполнение этой работы потребовало от него всех его умений, как художника и копировальщика. Следует признать, что Картер великолепно справился с ней. Используя навыки, полученные за предыдущие двадцать пять лет, он смог создать новые копии рисунков, которые должны были убедить всех в том, что стена на этом месте была всегда, и вход в переднюю комнату имелся только один — тот самый, который он же и устроил.
Конечно, условия, в которых Картеру пришлось работать, мало напоминали те, с которыми столкнулся Микеланджело, расписывая потолок Сикстинской капеллы. В гробнице было значительно теснее, там царила ужасающая жара, а между внешним ковчегом и новой стеной оставалось пространство не более 60 сантиметров. К тому же Картер, как специалист, должен был осознавать, что, несмотря на все его мастерство, при внимательном изучении подделка, наверняка, станет заметна. Стоило кому-нибудь попытаться подвергнуть росписи серьезному анализу, и тут же выяснилось бы, что они сделаны недавно. Значит, следовало разрушить стену при первой возможности под предлогом того, что требовалось открыть доступ к погребальной камере. Возникает вопрос: мог ли столь щепетильный и дотошный археолог, как Картер, просто взять и разрушить стену, покрытую древними росписями, если бы верил, что они, действительно, насчитывают три тысячи лет? Ведь это тот самый человек, который после официального объявления об открытии гробницы Тутанхамона десять лет потратил на то, чтобы самым тщательным образом описать и внести в каталоги все находки.
Впрочем, Картер оставил следы своего профессионального почерка: цветовая гамма, которую он использовал для своих росписей, отличалась от красок на других стенах гробницы. Очевидно, ему так и не удалось полностью избавиться от стиля и привычек, выработанных у него во время учебы в Англии. Возможно, это так и осталось бы незамеченным, если бы Гарри Бертон, официальный фотограф экспедиции, не сделал фотографии настенной живописи еще до того, как она была полностью уничтожена. Однако нарисованные фигуры оказались достаточно убедительными для того, чтобы ввести в заблуждение непрофессионалов. К тому же в условиях всеобщей эйфории, наступившей после открытия погребальной камеры, ни у кого не возникало большого желания внимательно изучать рисунки на стенах. Когда же все-таки возникло недоумение по поводу разных стилей живописи, последовало официальное разъяснение, что работы выполнялись, по всей видимости, разными художниками и в большой спешке, так как жрецы торопились запечатать гробницу. Кстати, ни в одной из книг, прочитанных мною, ни один автор не задался вопросом, а как, собственно, древние живописцы, если, как утверждается, они расписывали все четыре стены, смогли выбраться из гробницы после окончания работы? Но возникни такой вопрос, Картер тут же указал бы на отверстие, которым сам пользовался, и все сомнения, скорее всего, в тех условиях сразу отпали бы.
Николас Ривз в книге «Полная история Тутанхамона» (The Complete Tutankhamen) указывает, что фигуры на разрушенной стене «совершенно определенно, выполнены другим художником, пропорции базируются не на Амарнском каноне, а на более традиционном»[169]. И никто другой за три четверти века после того, как Бертон сделал эти треклятые фотографии, так и не удосужился попробовать разобраться в этой загадке. Да и то сказать, кому бы это пришло в голову, когда гробница и без того оказалась наполнена множеством самых поразительных тайн и чудес?
Если признать, что четвертая стена была создана и расписана Картером, то неизбежно возникает вопрос, каким все-таки образом ему удалось добиться такой поразительной схожести изображенных им сцен с теми, что можно видеть на других трех стенах, и где могла находиться подлинная стена. Наиболее вероятным ответом будет, что она находилась там же, где и стена, построенная Картером, но изначально представляла собой перегородку, высеченную в цельной скальной породе. Очевидно, что у Картера и его людей имелась некая причина для перемещения этой стены. Возможно, они собирались устроить переднюю комнату, или, если она существовала здесь изначально, хотели в нее попасть, чтобы иметь возможность перенести туда некоторые вещи. А уже затем на месте настоящей стены и была воздвигнута та, что отгораживала переднюю комнату от погребальной камеры.
Подготовив помещения гробницы в соответствии со своими замыслами, Картер и его рабочие покинули гробницу через новый «вход», прорубленный ими самими, после чего на двери наложили печати. Каменные обломки, оставшиеся после того как в скале вырубались ступени, смешали с щебнем и оставили в проходе. Теперь гробница была готова к тому, чтобы ее, наконец, «нашли». Но на самом деле, гробница эта представляла собой лишь великолепные декорации для предстоящего спектакля, такие же искусственные, как и любая другая подделка, пусть даже неотличимая невооруженным глазом.
Позже, описывая свои ощущения перед тем как впервые открыть вход в гробницу, Картер всегда упоминал об «ужасной вероятности» того, что Усыпальница могла оказаться незавершенной, либо вообще неготовой. «Дверь, которая вела в гробницу, действительно, была слишком мала для усыпальницы фараона»[170]. Но если подобные опасения были искренними, почему же, отправляя телеграмму Карнарвону, он чувствовал себя вполне уверенно? «Наконец-то в Долине сделано замечательное открытие; удивительная гробница с неповрежденными печатями…»[171] Нет сомнений, Картер был так уверен, потому что совершенно точно знал, что собирается найти. Однако ему требовалось опередить тех скептиков, которые могли заподозрить, что погребальный комплекс выглядит незаконченным. Он и являлся таковым, поскольку и печати Картер поставил сам, а настоящий вход находился совсем в другом месте. Выражая озабоченность и беспокойство по поводу того, что ждет за запечатанными дверями, Картер надеялся отвлечь внимание тех, кто попытался бы обвинить его в том, что вся гробница выглядит поддельной.
Наконец день, когда объявили об открытии гробницы Тутанхамона, прошел, причем, несмотря на указания Лако, официальный представитель властей в Долину так и не приехал. И вот тогда-то Картер использовал все свои умения и устроил сказочное шоу, которое должно было смутить любого, кто захотел бы задать много вопросов. Надо сказать, что Картер по этой части был признанным мастером. Еще когда он работал с Теодором Дэвисом, один из компаньонов американца так описывал гробницу, в которой побывал Говард Картер:
Мы вошли в гробницу Аменхотепа — теперь ярко освещенную электричеством, прекрасно убранную и великолепно украшенную. Ограбленная мумия была вновь помещена в саркофаг и благопристойно укутана рваными погребальными пеленами — Картер организовал все чрезвычайно мастерски. Скрытый электрический свет в изголовье саркофага падал на прекрасное лицо, придавая ему выражение умиротворения, а когда остальные лампы выключили, эффект оказался чрезвычайно торжественным и впечатляющим. Там [в Долине царей] Картер сделал прекрасную работу самыми разными способами… Отныне никому не приходилось спотыкаться на ямах и осыпавшихся каменных ступенях в переходах, едва освещенных дрожащим светом редких чадящих восковых свечей[172].
Естественно, когда понадобилось устроить подобную сказку в гробнице Тутанхамона, Картер мог привлечь себе на помощь все содержимое самой гробницы. Сокровища, особенно умело освещенные, представляли собой настолько прекрасное зрелище, и от их вида настолько захватывало дух, что вряд ли у кого-нибудь могло возникнуть желание задавать неудобные вопросы. Все были так потрясены, что никто и подумать не мог о том, чтобы подвергать сомнению реальность увиденного.
А теперь поговорим о том, почему Картеру после официального объявления о находке сокровищ Тутанхамона понадобилось целых десять лет, чтобы очистить гробницу. Одной из причин здесь называют особую тщательность, с которой по его требованию описывались, фотографировались и заносились в каталоги все предметы на всех этапах работы с ними. Однако когда читаешь заметки Гарри Бертона о том, как Картер впервые начал сортировать это нагромождение всевозможных предметов древней культуры, присваивая каждому собственные инвентарные номера, поневоле вспоминаешь полицейские протоколы с описанием «места преступления». Впрочем, по моему глубокому убеждению, гробница Тутанхамона таковым и является. Однако Картер заявил, что это «преступление» совершено три тысячи лет назад. Он даже в подробностях описывает, как, на его взгляд, действовали грабители, забравшиеся в боковое помещение гробницы.
