Неизвестно - Шелест Да не судимы будете
Мне тогда еще не было известно (это стало известно гораздо позже из уст Н .С. Хрущева), что когда И. В. Сталин в своей московской загородной даче лежал уже смертельно больной, тогда еще при живом Сталине, его «соратники» вели интриги в борьбе за власть. При этом эти «соратники» в одиночку и группами заискивающе спрашивали о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича у дежуривших врачей. С тревогой посматривали на дверь комнаты, где лежал Сталин, и каждый из них думал: «А что, если сейчас оттуда выйдет Сталин? Он ведь сразу наведет порядок». Какая же грязная штука эта «большая политика»! Страна, партия, народ сами по себе пере- хшвают искреннее горе, а в верхах «соратники», каждый в отдельности и группами, рвутся к власти — делят ее при живом руководителе, и в этом их главная цель.
Газеты, радио оповестили о смерти И. В. Сталина, и это был действительно всенародный, горький до слез траур. По заданию горкома КП(б)У я совместно с парткомом провел траурный митинг на заводе. Выступать мне было очень тяжело, многие присутствующие буквально плакали навзряд. У всех на устах был один вопрос: а что же будет дальше? Да, действительно, вопрос серьезный, что будет? Нам говорили, что есть партия, ленинский ЦК — все это так. Но ушел руководитель — авторитет партии, народа, с которым мы жили 30 лет, при этом воспиталось целое поколение. Из истории известно, что меняется руководитель — меняется и политический курс. Тем более это было тревожно в масштабе нашего огромного государства.
У меня появилось неудержимое желание поехать в Москву и проститься с И. В. Сталиным — отдать ему свой сьшовний последний долг. Из Киева в Москву летел спецсамолет с венком и цветами для И. В. Сталина от ЦК КП(б)У, Совмина и Президиума Верховного Совета Украины. Я попросил разрешения, и мы с Ириной полетели этим самолетом в Москву с венком от коллектива завода.
Гроб с телом И. В. Сталина был установлен в Колонном зале Дома Союзов. Что творилось в Москве — представить и вообразить невозможно, не будучи очевидцем. Все улицы, проходные дворы, подворотни были перекрьггы, оцеплены войсками и милицией. На улицах сотни тысяч людей, улицы перекрыты в три-четыре ряда грузовыми машинами, шеренгами солдат, работниками органов и милиции. Доступ к гробу И.В. Сталина был только по специальным пропускам и организованными колоннами. Напор людской массы невероятный, имеются сотни жертв.
Пользуясь удостоверением директора завода и члена бюро горкома КП(б)У, мне вместе с Ириной удалось все же пройти в Колонный зал, пройти у гроба И. В. Сталина и проститься с ним. Я видел, как там плакал народ, и это была особенная торжественная и гнетущая грусть. Видел и многих тех, кто стоял в «почетном» карауле — еще окончательно не разделили «власть» между собой, но они стояли уже смирно, спокойно: ведь Сталин уже мертв, опасности для них никакой. Все, что мне пришлось увидеть в это время в Москве при прощании со Сталиным, на меня произвело тяжелое впечатление, и до конца своих дней я этого забыть не могу. Мне тяжело было, но я остался доволен, что отдал последний долг такому великому человеку, каким был И. В. Сталин.
По приезде в Киев я в своем коллективе и близким своим друзьям и товарищам рассказал, что я видел в Москве. Будем ждать, что будет дальше.
В Москве в связи с новым руководством происходит пертурбация — реорганизуются, ликвидируются, объединяются и создаются министерства. Создано Министерство оборонной промышленности, в него влилось и Министерство авиационной промышленности. Это вызвало недовольство среди работников авиационной промышленности, и в первую очередь эти недовольства относятся в адрес Н. С. Хрущева, и вообще это имя у коренных москвичей мало котируется. На самом деле объединили «пушкарей с самолетчиками». По всему видно, что это было сделано не совсем разумно. Ведь ровно через год Министерство авиационной промышленности было восстановлено, и министром стал П. В. Дементьев.
По-прежнему Витасик болеет, в школу не ходит — занимается дома по школьной программе, на дом приходят учителя проверить уроки и поставить отметки в дневнике. По всем предметам у Витасика одни пятерки, учителя поражаются его способностям. Ирина поглощена уходом за Витасиком и контролем за его занятиями. Каждый год на весну и лето снимаем дачу то в Буче, то Пуховке, то Звонковом и других местах — все из- за болезни Витасика. Дороги плохие, приходится на дачу ездить один-два раза в неделю, и то, чтобы подвезти продукты питания. Как-то на даче в Звонковом отмечали 18-летие Бори — он приехал в отпуск. Всполошили весь поселок — вечером выстрелили 18 раз из разноцветных ракет — по числу лет именинника. Все это придумал В. И. Лукьянов, начальник проектно-йспыта-
тельной станции завода, который последовал за мной из Ленин-, града.
В конце марта 1953 года на сессии городского Совета меня совершенно неожиданно избрали первым заместителем председателя городского Совета. До этого со мной никто не вел никаких разговоров, все это было сделано явочньш порядком, знали, ЧТО я буду возражать, поэтому так и было сделано. Многие меня поздравляли, а у нас дома просто был «черный траур»: я не хотел уходить с завода, Ирина просто плакала. Позвонил в министерство, оттуда сообщили, что с ними никто по этому вопросу не вел разговора. И все же был издан приказ, за подписью Д. Ф. Устинова об освобождении меня от обязанностей директора завода № 473 «в связи с переходом на другую работу».
На запрос министерства я ответил, что никому не давал согласия о переходе на другую работу. Завод сдавать не буду, добиваюсь у местных партийных властей пересмотра решения и прошу оставить меня на заводе. На месте же настаивали, чтобы я окончательно цриступил к работе в горсовете. И нача- лось;.. Утром рано еду на завод, обхожу цеха, провожу оперативные и технические совеш;ания. К 12 часам — в Горсовет, до 3—4 часов работаю там. Доклады референтов, подписи бумаг, прием посетителей. Вечером снова на завод — и так продолжалось больше двух месяцев. По Горсовету курирую всю промышленность, строительство, транспорт и административные органы города. Объем работы огромный, но он мне не по душе. Я не стремлюсь на «выдвижение», хотя многие мне завидуют и поздравляют. В конце концов я добился отмены решения местных органов, меня освобождают от обязанностей заместителя предгорсовета. Секретарь горкома КП(б)У и председатель горисполкома Давыдов смотрят на меня «косо» — уговаривают остаться с «перспективой». Но я стоял на своем.
Ирина по рекомендации врачей с Витасиком уехала к морю, в Гагры; Остановились они на частной квартире у «дяди Олй- ко» — пишут, что устроились неплохо. Я купил новую «Победу», заплатил за нее 16 тысяч рублей. Я зарабатьшаю в год с премиями 15—16 тысяч рублей. Сам за рулем поехал на юг отдохнуть и повидать Иринку и Витасика. Вместе провели, хорошо время и возвратились домой. Витасик окреп, поздоровел, даже немного загорел, кз^пался в море очень много. Бывало, нельзя было вытащить его из воды, тогда Ирина пошла на «хитрость», пугала его «турецким катером» — он пулей вылетал ИЗ: воды.
На исходе 1953 год — завод неплохо справляется со всеш1 технико-экономическими показателями и по государственному плану. За год выпущено 350 самолетов Ан-2. На заводе организована служба эксплуатации и ремонта (ОЭР). Начальник ее Семен Добкин очень энергичный и деятельный человек. Второй, Арон Добкин, младший брат Семена, главный диспетчер производственного отдела завода, тоже очень энергичный, знающий свое дело и такой же деятельный. На заводе немало работает ИТР, служащих рабочих-евреев, никому из них не могу предъявить никаких претензий, работают честно, добросовестно, грамотно, со знанием дела и долга. Между собой дружны и спаяны — так ведь в этом нет людского порока. Кое-кто это принимает за проявление «сионизма» это неразумно, больше того — даже- глупо. А почему бы каждой нации в отдельности и всем вместе не быть спаянными в единую семью? Ведь не в нации дело, а в отношении к работе, ответственности за порученное дело! Коллектив завода многонациональный: русские, украинцы, белорусы, евреи, грузины, армяне, татары, и я рад, что вместе с парткомом нам удалось сплотить коллектив многонациональный в единую семью.
Среди простого трудового народа национальности никогда не придавали какого-то особого значения. Рознь и вражду между нациями и вероисповеданиями выдумывали служители религиозных культов, а позже — политиканы и ретивые идеологи.
На путях к вершинам шолитической власти.
«От директора завода до первого секретаря КПУ»
В начале февраля 1954 года меня пригласили в ЦК КП(б)У, затем в обком партии. ]Речь шла о том, чтобы мне перейти на партийную работу вторым секретарем Киевского горкома 1Ш(б)У. Первым секретарем ЦК КП(б)У был в то время А. И., Кириченко, вторым Н. В. Подгорный. Первым секретарем обкома партии был Гришко Г. Е., а первым секретарем горкома был М. С. Синица. При разговоре в ЦК и обкоме я не давал согласия о переходе на партийную работу, мне страшно не хотелось уходить с завода, с инженерно-хозяйственной работы. Все мои доводы были парированы тем, что я, имея партийный и хозяйственный опыт работы, будучи уже членом бюро горкома КП(б)У, принесу больше пользы на партийной работе. В заключение беседы мне сказали, что мой переход на партийную работу уже согласован с ЦК ВКП(б) и министерством.
![Лоренс Сандерс - Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]](/uploads/posts/books/243518/243518.jpg)
