Your Name - Unknown
2. Можем жить в убеждении о своей правоте, осуждая людей, не живущих по нашим принципам и отличающимся от нас.
3. Наши повинности и необходимости помогают нам, согласно нашему способу мышления манипулировать другими людьми, заставляя их принимать наши ограничения.
4. Послушность внутренним принципам оправдывает нас, когда мы хотим оставаться такими, какие мы есть, оберегая нас от риска изменений, снимая ответственность с наших плеч.
Концентрируясь на «должен» и «нужно», мы избегаем необходимости думать и работать над собой. Принципы «не думай» и «поступай по правилам» помогают избежать риска жизни, но и самореализации тоже, так как мы не живем, а лишь поддерживаем жизнь рядом принципов и традиций. Счастье возникает от возможности быть самим собой, не руководствуясь внешним контролем, согласно тому, что кто-то сказал или как написано в книге.
Мы, вероятно, пользуемся множеством самосаботирующих слов или фраз, не задумываясь над ними, а они являются ключом к подсознательному, навыком к избеганию себя. Мы неосознанно пользуемся ими, чтобы избежать перемен и оправдать желание оставаться такими, какие мы есть.
САМОСАБОТАЖ ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ «НО», «ЕСЛИ» И «ПОЧЕМУ»
Слово «но» используется как оправдание или условие, существующее вне ситуации или личности. Задумайтесь над предложением:
«Я люблю ее, но она доводит меня до бешенства».
Изменяя «но» на «и», мы изменяем значение, поскольку «и» более принимающе.
«Люблю ее «и» она приводит меня в бешенство».
• «Я хотел бы пойти, но мне нечего одеть» (обусловлено)
• «Ты мне нравишься, но почему ты не... (осуждающе)
• «Хорошо, но что будет, если завтра пойдет дождь (внутренний контроль)
• «Я хочу, но не знаю как» (избегание перемен)
• «Он симпатичный, но...» (неприятие)
• «Если бы я сделал...» (сожаление)
• Я был бы счастлив, если бы я был иным» (ожидание)
• «Если бы я только...» (желание изменить реальность)
• «Почему это всегда со мной происходит?» (жалость к себе вместо того, чтобы заняться своей жизнью)
• «Почему я не сделал этого, когда у меня был шанс» (сожаление)
• «Почему ты всегда так поступаешь со мной?» (обвинение других людей вместо того, чтобы принять ответственность за свои собственные мысли и проекции)
САМОСАБОТАЖ С ПОМОЩЬЮ ДРУГИХ СЛОВ
• Я слишком стар, чтобы измениться... (избегание перемен)
• Я слишком некрасив... (отсутствие приятия)
• Слишком горячо, холодно, неудобно... (сравнение)
• Я раньше никогда этого не делал... (самоограничение)
• Это никогда не получается, когда мне надо... (выбор чувствовать себя плохо)
• Говорят, что это невозможно... (ставить мнение других выше своего)
• Они мне не позволят... (внутренний контроль)
• Извините... (постоянные извинения, происходящие от чувства вины и являющиеся просьбой о прощении, то есть, поведением, ищущим принятия)
• Мы (они) ощущаем так... (прятаться за других, не признаваясь в своих чувствах) ВНЕШНИЙ КОНТРОЛЬ
не должен делать...
должен сделать...
ВНУТРЕННИЙ КОНТРОЛЬ
не хочу...
хочу...
должен...
попробую...
не могу...
чувствую обязанность...
могу...
сделаю...
не сделаю...
выбираю...
Мы хотим исключить из нашего словаря как можно более самосаботирующих слов: несправедливо, плохо, неправильно, страдание, невозможность, проблема, грех, боль, зло, вина, не могу, некрасивый.
Если мы решили стать себе судьей и рассчитывать на себя, мир будет готов служить нашему развитию к достижению высшего сознания.
Если мы привязываемся к принципам, мы остаемся такими, какими были, саботируя свой потенциал развития.
ДВЕНАДЦАТАЯ САМОСАБОТИРУЮЩАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ: АНАТОМИЯ СТРАХА
Каждый из нас может испытывать страх в той или иной форме.
Страх — это часть синдрома «борьба—бегство», который унаследован нами от наших предков - пещерных людей, когда это переживание было чрезвычайно важно. Чувство страха — это важная часть механизма выживания, который включался в случае реальной опасности и без которого человек как вид не выжил бы.
Если мы прогуливаемся по тропинке, на краю скалистой вершины, и внезапно тропа начинает обваливаться, мы отреагируем здоровым чувством страха. Нам нет нужды стоять часами, решая, нужно прыгать для своего спасения или нет. Наш ответ автоматический и соответствует ситуации. Однако в современное время, когда лишь немногие из нас живут с постоянной опасностью для жизни и здоровья, нам слишком часто приходится реагировать страхом, как если бы существовала реальная угроза, и продолжительность этого страха ненормально долгая. Очень интенсивный страх разрушителен и способен вызвать паралич и даже сердечный приступ у тех, кто к этому предрасположен.
Страх, превышающий первоначальную унаследованную реакцию — эмоция подобная на озабоченность, поскольку пока он нас контролирует, мы преувеличиваем нечто, что уже произошло. Эта преувеличенная реакция выталкивает нас из данного момента и она не приносит пользы, а лишь переводит наше время и портит нам самочувствие.
Страх происходит из веры в опасный мир, и реальность переступает наши мосты, прежде чем мы сами добираемся до них. Это означает, что мы представляем себе самое худшее из того, что может произойти в будущем, испытывая эмоции так, как если бы это происходило в действительности. В реальности же мы искусственно создаем реакцию борьба—бегство и мучаемся.
Животные реагируют на' человеческий страх подражанием. Он возбуждает у них рефлекс борьба—бегство и может спровоцировать нападение на человека, испытывающего страх. Так происходит потому, что животные принимают деструктивные вибрации, которые мы называем «ненавистью», «насилием», «страхом», «желанием убивать», которые вызывают у них реакцию механизма безопасности. Поэтому они либо убегают, либо атакуют.
Животные исключительно чувствительны к человеческим вибрациям, позитивным или негативным. Описано множество случаев с дикими животными, которые совершенно спокойно вели себя в присутствии некоторых людей, не боявшихся их, а чувствующих по отношению к ним лишь любовь.
Очень редко кто-либо из североамериканских индейцев бывает укушен змеей, они видят в змеях естественную часть окружающей среды.
Остальная же часть общества постоянно страдает от нападения змей, так как боится их.
Чрезмерное погружение в страх — это сформированная годами привычная реакция на раздражение, беспокойство, проблемы и вера в то, что другие способны нас ранить. Мы можем испытывать страх (или опасение) когда:
• мы находимся в опасной ситуации (страх в виде первичной реакции естественен);
• когда тот, кого мы любим, ранен или убит;
• думаем, что можем потерять кого-то;
• думаем, что можем показаться глупыми;
• думаем, что можем быть не приняты;
• предстаем перед неизвестным.
Мой собственный опыт сильного страха пришелся на время, когда я был солдатом пехоты во Вьетнаме, во время атаки коммунистов в 1968 г. Я никогда этого не забуду. Наш отряд попал под сильный огонь подразделения Северо-вьетнамской Армии, очень хорошо обученного, вооруженного и ожесточенного. Сила огня, которым мы обменивались, превосходила воображение. Нас частично накрыли на открытой территории, но каждый из нас успел укрыться и ответить огнем. Я нырнул в заросли, где не мог видеть многого, но поскольку у меня был гранатомет, я выстрелил один раз в направлении, где по моим предположениям находился враг. Адреналин бешено кружил в моем теле, в то время как я боролся за сохранение спокойствия. Я огляделся и увидел командира нашего отряда, лейтенанта Вильсона, звавшего меня к себе, поскольку его позиция давала лучшее поле для обстрела. Я посмотрел на тридцатиметровое распаханное пулями врага пространство, разделяющее нас, и волна парализующего страха свалила меня с ног. Я стал терять сознание, в горле возникли спазмы, я не мог пошевелить ни одним мускулом, мое тело полностью окаменело. Тысячи мыслей проносились в моей голове, возникали картины бесконечного количества тел, которые мне приходилось видеть. Я представил себя в таком виде. Это еще сильнее придавило меня.
Я снова посмотрел на командира, который все еще размахивал руками, призывая меня. Я примирился со смертью и, используя каждый оставшийся грамм силы воли, встал и перебежал через открытое пространство. Я не мог поверить, что мне это удалось, не получив ранений и не бросаясь на землю. Однако случайно я сбил прицел на гранатомете, не заметив этого. Я выстрелил в направлении, отступающего уже противника. Но из-за сбитого прицела граната попала в ветку два метра от меня, отскочила и упала прямо перед нашими позициями. Она не взорвалась, так как этот тип гранат не взрывался, не пролетев определенной дистанции. Я совершенно обезумел от ужаса, я погрузил лицо в мягкую красную пыль, всхлипывал и пытался не сойти с ума.
