Игорь Поволоцкий - Путь войны
Крамневский уже провел серию тренировок на полноразмерном макете и оценил первоначальную сработанность команды как приемлемую. Для начала. И тем не менее, еще одна большая встреча совсем не помешала бы. До кают-компании следовало добираться минуты три-четыре, минуя несколько уровней, дважды спустившись и один раз поднявшись по узким трапам.
- Не люблю я эти ходилки, - признался вдруг Шафран на последней лестнице, поджав ноги и съезжая по перилам «по-моряцки» - на ладонях, как на салазках. – В самый первый раз как спускался, еще в навигацкой школе, меж прутьев пальцами попал, чуть без руки не остался. Сколько лет прошло, а каждый раз опасаюсь.
- Бывает, - отозвался Крамневский. – Я вот видел, как один гражданин себе палец обручальным кольцом почти оторвал. Зацепился за люк.
- Не, цацки - это не для нас, - подхватил бородатый механик. – Ну, все. Теперь пора и сжевать чего-нито. Проголодался я…
Илион незаметно улыбнулся. Пожилой механик и оператор был очень опытным подводником, умудренным богатейшим опытом. Шафрану не раз доводилось принимать суровые решения и совершать жесткие, порой жестокие поступки, но десятилетия опасной работы никак не сказались на жизнерадостном характере носителя «ярлыка на великое погружение». Добрый, непосредственный, очень ответственный, жизнерадостный, иногда чересчур категоричный и немного наивный - Аркадий Шафран нравился всем.
Почти наверняка тайный рейд «Пионера» станет для механика последним походом в океан, подумал Илион. Если они вернутся, Шафран уйдет сам, не позволит себе подвести доверие Императора, не станет играть с Глубиной в орлянку, надеясь на крепкое здоровье. И это грустно… Покинет профессию последний представитель славной плеяды подводников-водолазов, из тех, кого почтительно прозвали «морестроителями». И вместе с ним закончится целая эпоха, время, когда человек был лучше, надежнее, крепче своей несовершенной техники.
Команде следовало почтительно встречать капитана, но на сей раз освященный многими годами ритуал сломался. Едва шагнув через высокий комингс, Илион и Аркадий поняли, что случилось нечто экстраординарное. Все присутствовавшие столпились в дальнем углу кают-компании, где на специальных кронштейнах висел большой новостник. Если бы не тихий, рокот корабельных машин - неизменный спутник любого действующего судна – можно было бы сказать, что в широком светлом зале стояла гробовая тишина. Только громко похрипывал динамик ящика с экраном. Илион кашлянул, привлекая к себе внимание, внутренний голос шепнул ему, что это не тот момент, когда нужно жестко командовать и требовать соблюдения устава. Лица обернувшихся все, как один, выражали угрюмое ожидание, только Мэттю Вейнер, представитель ВМФ Конфедерации для связи с американским прикрытием, был бледен, как смерть.
- В чем дело? – негромко спросил Илион.
- Мы здесь, пока вас не было, включили, попросили американца настроить «Хроники»… - виновато сказал один из двигателистов. – И вот... Сначала было оповещение, а сейчас покажут снова, с начала.
Что такое «Хроники» Илион знал, «Хроники Эшелона» выходили в Конфедерации еженедельно и были достаточно популярны на флоте Империи. Отчасти из-за военно-инженерной направленности, но главным образом потому, что передачу вели две очень симпатичные девушки. Но при чем здесь пропаганда союзника, капитан не понял.
- И что? – достаточно резко спросил он.
- Беда, Илья Александрович, беда, - негромко откликнулся Радюкин. – Не наша, но все равно - большая беда. Сейчас будет повторение, ретрансляция из Буэнос-Айреса. Смотрите…
Очередной выпуск «Хроник» стал десятым по счету, в честь мини-юбилея ему уделили в полтора раза больше эфирного времени. Еще больше картинок и роликов, больше гостей, красок и событий.
После короткого ролика заставки с непременным «Buy war bonds! If we build `em we will win!» камера показала уже привычный и знакомый миллионам зрителей интерьер студии. Ведущая, очаровательная блондинка Джоанна, затеяла беседу с первым гостем - моложавым и в высшей степени мужественным генералом ВВС. Генерал стильно дымил сигарой с крошечной золоченой фигурой дирижабля на коричневом боку, сообщив между делом, как приятно после длительного патрулирования закурить «Aviator's special». Собственно, беседа более походила на флирт, удерживаясь на грани допустимых приличий. Впрочем, за это (в числе прочих достоинств) ее и ценили зрители. В то же время на специальном экране за спинами беседующей пары сменялись слайды, показывающие некие детали и отдельные агрегаты. Эта сложная механика символизировала успехи американских конструкторов в победе над тайной реактивной тяги.
Приковав внимание аудитории к экранам, авторы «Хроник» перешли к более серьезным вещам. После короткого упоминания событий европейского фронта («без перемен»), к блондинке и генералу присоединилась вторая ведущая – брюнетка Памела с авангардно короткой стрижкой, открывающей даже уши. Вдвоем девушки зачитали сводку последних деяний «Эшелона». Последнее нападение бомбардировщиков противника отбито успешно, сбито четыре вражеских самолета.
- Таким образом, - прокомментировал генерал. - Боевой счет наших славных парней из «Эшелона» доведен до пятидесяти трех вражеских машин. Хорошее число, уже больше, чем звезд на красно-синем флаге
Ведущие дружно хихикнули и продолжили - в ответном налете на конвой пришельцев утоплено два транспорта и уничтожено шесть английских дирижаблей.
(На этом месте Терентьев, смотревший передачу в снежной Москве, рассмеялся в голос, хлопнул себя по колену и произнес непонятные Ютте слова: «Правильно, чего их жалеть, супостатов, пиши больше! Молодцы, почти как Информбюро.»)
- К сожалению, мы понесли серьезную потерю, пятую с начала действия оборонительной системы «Эшелон», - скорбно зачитывала Джоанна. – Был сбит термоплан «Мейкон», из шестнадцати человек экипажа спасены пятеро, обнаружены тела еще троих. Один из спасенных в тяжелом состоянии, в госпитале, жизни остальных вне опасности. Разумеется, все выжившие и семьи погибших получат специальную страховку. Командир экипажа представлен к государственной награде, посмертно…
Внезапно блондинка замолчала, ее личико некрасиво скривилось, девушка напряженно всматривалась куда-то за камеру, видимо на информационное табло. Брюнетка сориентировалась быстрее.
- Извините, в Нью-Йорке объявлена воздушная тревога, уровень желтый. Пожалуйста, проверьте ваши антигазовые маски, - чуть дрожащим голосом проговорила она.
Генерал аккуратно отложил сигару и начал неожиданно четко, предельно конкретно указывать – что и как следует делать. Приготовить самое необходимое - маски, документы, воду. Предупредить соседей. Быть готовыми проследовать к ближайшему убежищу, ориентируясь по указателям. Достав откуда-то из-за спины антигазовую сумку, он еще раз показал, как правильно обращаться с маской. Девушки сидели, хлопая длинными ресницами, потерянные и растерявшиеся.
- Вне всякого сомнения, эта тревога учебная, - с доброжелательной, чуть натянутой улыбкой произнес военный, стягивая резиновое рыло. – Не следует опасаться того, что враги смогут прорваться сквозь нашу оборону. В любом случае... пожалуйста, дайте схему «Эшелона» на экран... спасибо, «желтая» тревога означает, что один или два настырных вражеских пилота прошли первый рубеж. Очень скоро они столкнутся с второй линией и повернут назад, а наши ребята получат шанс дать им пинка. Кроме того, все важнейшие объекты на побережье прикрываются стационарной противовоздушной обороной.
Еще несколько минут генерал рассказывал про надежную систему обнаружения и перехвата, потом Памела попросила проверить, хорошо ли пригнана ее антигазовая маска.
Камера ушла чуть в сторону и нельзя было исключить того, что там, за кадром, вполне могла произойти некая фривольность. Впрочем, что-нибудь подобное случалось в каждой передаче. Справедливости ради следовало отметить, что американцы умели становиться на грань приличий, но не переступать оную.
Внезапно рассказывавший о нелегкой службе дальнего патруля генерал умолк на полуслове и склонился вперед, внимательно читая новые указания на невидимом информационном табло.
- Внимание! – резко произнес он резко и громко. – Общее оповещение! Группа вражеских бомбардировщиков прорывается к побережью. Красная тревога, повторяю, красная тревога! Закройте газовые краны, отключите электроприборы, остановите и заглушите машины. Немедленно проследуйте в убежища! – голос военного чуть дрогнул. – И ради бога, не забудьте маски, для всех членов семьи…
Изображение запрыгало, исказилось, зигзаги помех прошлись по экрану, мешая цвета и силуэты. Минуту ничего не происходило, а затем трансляция продолжилась.
Но это был уже не «Хроники».
На белом фоне, под черной трехлучевой свастикой сидел человек в парадной форме пришельцев. Гладко выбритый блондин лет тридцати, может чуть больше, с волосами зачесанными назад и вбок. На первый взгляд – вполне обычный, без рогов, огненного взгляда и даже без когтей. Одет в черный мундир, из-под которой выглядывал снежно-белый ворот рубашки, фуражка с высокой тульей была аккуратно поставлена на край стола, кокардой к зрителям. Секунд десять светловолосый просто молчал, всматриваясь в миллионы лиц по ту сторону камеры немигающим взором, словно давая зрителям возможность освоиться с переменой действия. На лице пришельца не отражалось никаких эмоций, так мог бы смотреть хорошо сделанный манекен.
