Макс Лукадо - Бесстрашные
«Возлюбленный» Сын.
Петр этого не понял. Он поместил Христа в почетную коробочку с ярлыком
«Великие исторические личности». Он собирался воздать Иисусу, а также Моисею, а
также Илии одинаковые почести. Богу это совсем не нужно. Христу нет равных. Нужно
строить лишь одну кущу, потому что из всех находящихся на горе только Единственный
достоин почестей.
Петр, Иаков и Иоанн уже не говорили. Больше никаких строительных проектов.
Никаких разговоров о скиниях, базиликах и мемориальных комплексах. Это
подводники, достигшие дна Марианской впадины, астронавты, высадившиеся на Луну.
Они увидели то, чего не видел ни один человек, — Христа в его космическом величии. В
такие мгновения слова бессильны. Кровь отлила от лиц. Кожа посерела. Колени
задрожали, отчаянно заколотилось сердце. «И, услышав, ученики пали на лица свои и
очень испугались» (Мф. 17:6).
Горнее сияние породило горний страх. Страх здравый, священный. Петр, Иаков и
Иоанн испытали укрепляющий душу ужас, целительное благоговение перед
единственным Богом. Они увидели Того, Кто рассыпал звезды по небу, словно
бриллианты по черному бархату, Кто возносил пророков в огненной колеснице, а
фараона утопил в Чермном море.
Их глубоко пронзило это чувство: Бог одновременно присутствует здесь и везде.
Один вид сверкающего Галилеянина сбил с них всю важность и спесь, заставив
подобающим образом поклониться. Упасть ниц. «И, услышав, ученики пали на лица свои
и очень испугались» (Мф. 17:6).
Таков страх Господень. Большинство наших страхов пагубны. Они крадут у нас сон, лишают покоя. Но это — другой страх. «С библейской точки зрения, ничего
невротического в страхе Божием нет. Невротическим было бы отсутствие страха или
страх не перед тем, перед чем надо. Именно поэтому Бог открывает нам Себя, чтобы
мы смогли перестать бояться не того, чего надо. Когда Бог полностью раскрыт нам и мы
81
это постигли, тогда мы испытываем преображение нашего страха... "Страх Господень"
есть совершенно здравое признание того, что мы — не Бог»2.
Как давно вы испытывали такой страх? Когда у вас, при новой встрече со Христом, подкосились ноги и перехватило дыхание? Когда вы, ощутив отблеск Его величия, онемели с замершим сердцем? Если все это было слишком давно, тем и объясняются
ваши страхи.
Когда Христос велик, наши страхи ничтожны.
Когда благоговение перед Иисусом разрастается, все наши жизненные страхи
съеживаются. Великий Бог порождает великую смелость. Убогие представления о
Всевышнем не приносят нам мужества. Слабый, маленький, не пламенеющий Иисус не
имеет власти над раковыми клетками, продажностью, нарушением прав, биржевыми
кризисами и глобальными катастрофами. Портативный, карманный Иисус может быть
очень удобен в сумочке или на полке, но ничего не сделает с вашими страхами.
Должно быть, именно поэтому Иисус взял учеников на гору Преображения. Он
видел, в какую коробочку они Его заключили. И Он видел, какое будущее ждет их: отречение Петра, темницы в Иерусалиме и в Риме, нужды Церкви, гонения при Нероне.
Бог в карманном формате — не настоящий Бог. Вот почему Иисус испепелил коробочки
их предубеждений.
Пусть испепелит и ваши.
Разве не нужно нам знать преображенного Христа? Того, от Кого исходит
священный пламень? Того, Кто властно призывает к Себе исторические фигуры? Того, Кто восседает на высшем престоле и носит единственный истинный венец во вселенной
— венец Возлюбленного Сына Божьего? Того, Кто призвал друзей взойти на гору
Преображения, чтобы они смогли подняться к небесам?
Поднимайтесь и вы. Смотрите долго и проникновенно на Светоч, на Святого, Всевышнего, Единственного. И тогда все ваши страхи, кроме страха перед Самим
Христом, растают, как кубики льда на июльском асфальте. И вы согласитесь с Давидом:
«Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться?» (Пс. 26:1).
В книге «Принц Каспиан» Люси впервые за много лет вновь видит льва Аслана. Со
времени их последней встречи он сильно изменился. Люси поражает его величина, и
она говорит ему об этом.
— Аслан, — сказала Люси, — ты вырос.
— Это потому, что ты стала старше, малышка, — отвечал он.
— А ты?
— Я такой же, как был. Но с каждым годом ты будешь взрослеть, и я буду казаться
тебе все больше3.
Так и с Христом. Чем дольше мы живем во Христе, тем больше Он становится в нас.
Это не Он меняется, а мы; мы лучше видим Его. Мы видим такие Его измерения, аспекты, свойства, которых не знали раньше, всевозрастающие и удивительные
свидетельства Его чистоты, могущества и единственности. Мы отбрасываем коробочки
и старые образы Христа, как ненужный хлам. Мы не смеем больше сажать Его на
политических ослов и слонов. Надменная уверенность сменяется смиренным
интересом. Определять Иисуса доктриной, сводить Его к нашим представлениям о
82
Нем? Никоим образом. Мы скорее вычерпаем Карибское море сачком, чем вместим
Христа в нашу коробочку.
В конце мы поведем себя так же, как апостолы, мы поклонимся Ему, пав ниц. Тогда
рука Плотника протянется из бушующего пламени и прикоснется к нам. «...Встаньте и не
бойтесь» (Мф. 17:7).
И вот какая догадка у меня есть. Петр, Иаков и Иоанн спустились с горы загорелые
и улыбающиеся, упругой походкой, глядя вперед уверенным, если не слегка дерзким
взором. С таким-то Мессией кого им бояться?
И вот еще одна моя догадка. На горе Преображения до сих пор пылает тот же
огонь, и около него есть место для приходящих.
ЭПИЛОГ
Псалом Уильяма
Вечером 3 сентября 1943 года в восемь часов семнадцать минут над Лондоном
раздался вой сирен ПВО. Прохожие замерли на тротуарах и бульварах, вглядываясь в
небо. С визгом тормозили машины. Из остановившихся автобусов гурьбой повалили
пассажиры. В отдалении послышался огонь зениток. Совсем близко артиллеристы
выпустили залп осветительных ракет. По улицам прошел стон и вопль. Некоторые люди
бросались ничком на землю. Другие закрывали руками лицо и кричали:
— Начали бомбить! Начали бомбить! Все высматривали вражеские самолеты. Тот
факт, что никто их не видел, ничуть не останавливал всеобщую истерию.
Жители бежали к станции метро «Бетнал Грин», где уже нашли убежище свыше
пятисот человек. В следующие десять минут к ним намеревались присоединиться еще
полторы тысячи.
Свалка началась, когда бегущие толпы столкнулись у входной лестницы. Женщина с
ребенком на руках оступилась на одной из девятнадцати ведущих вниз выщербленных
ступенек. Ее тело преградило путь потоку, и сверху на нее, как домино, посыпались
десятки других. За считанные секунды сотни людей образовали беспомощно
барахтающуюся груду, бесформенную, будто куча грязного белья. Ситуация
усугубилась тем, что продолжавшие подбегать люди решили, будто их намеренно не
пускают внутрь (хотя места внизу хватало). Они начали напирать. Хаос длился не более
четверти часа. Завалы тел разбирали до полуночи. В итоге погибших оказалось 173
человека — мужчины, женщины, дети.
На Лондон не была сброшена ни одна бомба.
Этих людей убили не бомбы. Их убил страх1.
Страх любит легко впадающие в панику толпы. Его дивиденды — бессмысленная
истерика, мучительная тревога, бессонные ночи. В последнее время он собирает
неплохой урожай.
83
Вот вам вопрос на засыпку. Насколько легко вы готовы расслышать очередное
предостережение «вы в опасности»? Сигнал, что вы в беде? Вам достаточно
перелистнуть страницу газеты? Включить радио? Войти через свой компьютер в
Интернет? Если верить масс-медиа, жить на свете сейчас просто жутко.
И мы подозреваем, что это результат целенаправленной кампании. Страх хорошо
продается. Страх приклеивает телезрителей к их креслам, заставляет сметать журналы
с прилавков, приносит сверхприбыли. Программы новостей научились обострять наше
внимание набором тревожных фраз типа «Далее: неприятные новости для тех, кто
находится за рулем»; «Почему шоколад снижает ваш коэффициент интеллекта»; «Что
делать, чтобы избежать опасности»; «Знаем ли мы, какую воду пьем?».
Фрэнк Фуреди документально доказал разрастание индустрии страха в масс-
медиа, подсчитав частоту употребления слова «опасно» в британских газетах. В 1994
году оно встретилось 2037 раз. В следующем году это число оказалось вдвое больше. В
1996 году оно увеличилось еще на пятьдесят процентов. В течение 2000 года слово
