Майкл Коннелли - Револьвер для адвоката
Я сделал еще один глоток кофе и почувствовал, как по венам разлилась энергия. Оглядевшись, я сел за стол, показал на Paquin-7000 и произнес:
– Простите за все эти шпионские фишки, но, думаю, меры предосторожности нам не помешают. Вчера днем, а после и ночью, в деле наметился значительный прорыв.
И словно подчеркивая серьезность вступительного слова, сверху разнесся аккорд, взятый на электрогитаре, что вогнало меня в ступор. Мы подняли головы. A Hard Day’s Night… знаменательное совпадение.
– Я думал, «Битлы» распались, – пошутил я.
– Так оно и есть, – отреагировала Лорна. – Нам обещали, что по утрам репетиций не будет.
Ударил по струнам следующий аккорд, затем послышалось бренчание. Кто-то долбил по хай-хету на ударной установке, а от лязга тарелок, казалось, вылетали пломбы.
– Разве эти ребята с утра не должны мучиться похмельем или вообще дрыхнуть? Вот я бы с удовольствием повалялся в кровати.
– Я поднимусь, – предложила Лорна. – Меня это бесит.
– Нет. Сиско, сходи ты. Ты уже в курсе последних новостей, а Лорне надо послушать. К тому же ты там наверху лучше справишься.
– Уже иду.
Сиско вышел из комнаты и отправился вверх по лестнице. На этот раз я даже остался доволен, что он надел на работу футболку, выставляющую напоказ его впечатляющие бицепсы и устрашающие тату. Футболка прославляла сто десятую годовщину мотоциклов «Харли-Дэвидсон». И я подумал, что это тоже может помочь наладить контакт.
Под бухающий сверху ритм бас-бочки я стал рассказывать о последних событиях, начав с повестки, которую всучил мне вчера утром Валенсуэла. Примерно на середине рассказа с верхнего этажа раздался оглушающий грохот – Сиско положил конец репетиции.
Наконец я подробно изложил позднюю встречу с Триной Триххх и поделился выводом о слежке, на который меня подтолкнул звонок Фулгони из тюрьмы. Вопросов никто не задавал, только Дженнифер что-то для себя пометила. За столом воцарилось молчание. То ли народ еще не проснулся, то ли почувствовал потенциальную угрозу, которую означала для каждого эта слежка, то ли я мог считать себя искусным рассказчиком.
В комнату как ни в чем не бывало вернулся Сиско: сел на свое место и кивнул мне, сообщая, что проблема решена.
– Вопросы есть? – спросил я, оглядев остальных.
Дженнифер, словно школьница на уроке, подняла вверх руку.
– По правде говоря, у меня есть. Ты сказал, что Сильвестр Фулгони-старший позвонил тебе из тюрьмы в Викторвилле в два ночи. Как такое возможно? Неужели заключенным предоставляют доступ…
– Конечно, не предоставляют, – сказал я. – Номер не определился, но я уверен, что это был сотовый. Тайно пронесли, или дал какой-нибудь охранник.
– А отследить нельзя?
– Нет, не получится. Это предоплаченный.
– Предоплаченный?
– Одноразовый телефон, не привязанный к имени. Впрочем, давайте ближе к теме. Главное, это был Фулгони, и он звонил мне из тюрьмы; очевидно, ему сообщили, что я в этот момент беседую с его главной свидетельницей Триной Триххх. Вот в чем суть. Не важно, что Фулгони как-то раздобыл телефон, важно, что он знал о наших передвижениях. Какой следующий вопрос?
Перед тем как его задать, Дженнифер сверилась с пометками:
– До вчерашнего дня мы занимались двумя разными делами: делом Лакосса и этим, вторым, связанным с Мойей. Последнее мы считали самостоятельным, но думали, что оно пригодится для защиты. Теперь, если я правильно проследила ход твоих мыслей, это одно дело.
– Да, ты правильно поняла, – кивнул я. – И связующее звено здесь, без сомнения, Глория Дейтон. Хотя замыкается все на Лэнкфорде, ведь именно он в ночь убийства следил за Глорией.
– Выходит, Лакосса все время подставляли, – проговорил Эрл.
– Да, – снова кивнул я.
– И теперь мы считаем это своим делом.
– Снова да.
Я огляделся. Три стены зала заседаний были стеклянные, четвертая была выложена старинным кирпичом.
– Лорна, нам бы сюда доску повесить. Чтобы рисовать схемы.
– Хорошо, достану, – пообещала Лорна.
– Еще замки здесь поменяй. И нужно повесить две камеры: одну на дверь, другую в центр комнаты. Дело идет к суду, я хочу, чтобы у нас было надежно и безопасно.
– Могу выставить круглосуточную охрану, – предложил Сиско.
– Пожалуй, имеет смысл.
– А на какие деньги? – поинтересовалась Лорна.
– Ладно, Сиско, охрана отменяется, – сказал я. – Может, потом, когда пойдем в суд. А сейчас давай ограничимся камерами и замками.
Я подался вперед:
– Нужно все разложить по полочкам и хорошенько проанализировать. Восемь лет назад я плясал под чужую дудку. Вел дело, считая, что решение принимаю сам. Я ошибался. И не хочу снова попасться на эту удочку.
Я снова сел в ожидании вопросов, но на меня лишь молча смотрели в упор. Вдруг Сиско бросил взгляд поверх моего плеча через стеклянную дверь позади и встал. Я повернулся. На пороге стоял какой-то мужчина, как ни странно, даже мощнее Сиско.
– Один из моих ребят, – пояснил Сиско, выходя из зала заседаний.
Обернувшись, я поглядел на остальных.
– В кино его бы звали Малыш…
Пока я доливал себе кофе, появился возвращающийся Сиско.
В ожидании вердикта я замер. Сиско сунул голову в дверь, но входить не стал.
– В «линкольне» стоял маячок. Хочешь, чтобы достали? Можем найти ему иное применение. Повесим на почтовый грузовик – будет прикольно. Пусть побегают.
Под маячком он имел в виду систему поиска угнанных автомобилей. Значит, кто-то прицепил к моей машине трекер GPS.
– То есть? – спросила Аронсон.
Пока Сиско объяснял, в голове крутился вопрос: вытаскивать устройство или не трогать? И если не трогать, то как заставить его работать мне во благо и против того, кто отслеживает мои перемещения. За почтовым грузовиком они, конечно, побегали бы кругами, но это указало бы на наше вмешательство.
– Оставь все как есть, – сказал я, когда Сиско закончил разъяснять ситуацию остальным. – По крайней мере пока. Может пригодиться.
– Не забывай, что это не исключает хвоста, – напомнил Сиско. – Придержу индейцев на пару деньков, пусть понаблюдают.
– Договорились.
Стоя в дверях, он развернулся и подал своему человеку знак: сделал горизонтальный жест рукой. Статус-кво, оставить трекер на месте. Мужчина «прицелился» указательным пальцем в Сиско – сообщение принял – и вышел за дверь.
– Извините. Позвонить он не мог: блокиратор, – произнес Сиско, возвращаясь к столу и по дороге показывая на Paquin-7000.
Я кивнул.
– А как этого парня зовут? – поинтересовался я.
– Кого? Карапуза? Настоящее имя, по правде, даже не знаю. Все зовут его Карапуз.
Я прищелкнул пальцами: почти в точку. Остальные приглушенно захихикали, а Сиско так на нас посмотрел, словно понял, что над ним пошутили.
– А бывают байкеры без кличек? – заинтересовалась Дженнифер.
– Ты про клички типа Баллокс? Нет, сказать по правде, я о таких не слышал.
Все снова засмеялись, но я настроил народ на серьезный лад.
– Ладно, давайте разбираться. Мы выяснили, что лежит на поверхности, теперь надо копнуть глубже. Сразу же возникает вопрос «зачем». Зачем понадобилось мной манипулировать восемь лет назад? Если верить тому, что нам рассказали, получается, Марко идет к Глории и заставляет спрятать пистолет в гостиничном номере Мойа, чтобы при аресте тому увеличили меру наказания и он попал под статью, при которой возможно пожизненное заключение. Здесь все ясно. Но дальше идет закавыка.
– Почему Марко просто его не арестовал, когда пистолет подбросили? – спросил Сиско.
– Вот именно, – показал я на него пальцем. – Вместо того чтобы идти по прямой, он выстраивает стратегию, в которой Глория позволяет себя арестовать местной полиции, а затем обращается ко мне. Она дозированно выдает информацию, чтобы меня заинтересовать и чтобы я решил, что смогу договориться. Я обращаюсь к окружному прокурору, заключаю сделку. Мойю арестовывают, находят пистолет… остальное вы знаете. Но все равно остается вопрос: зачем идти такой тернистой дорогой?
Повисла пауза, мои коллеги размышляли над таким замысловатым планом. Первой спохватилась Дженнифер.
– Марко не мог позволить, чтобы его связывали с этим делом, – предположила она. – По какой-то причине ему надо было устраниться и подождать, пока дело само не попадет к нему в руки. Прокурор заключает с тобой сделку, полиция Лос-Анджелеса производит арест, но потом встревает Марко со своим знаменитым федеральным ордером и кроет все предыдущие карты. Хотя складывается впечатление, будто дело принесли ему на блюде, на самом деле он его срежиссировал сам.
