Анастасия Эльберг - Мишень
— Почему ты не дашь бедняге интервью?
— Трансгуманисты надоели мне еще со времен Оксфорда. — Винсент закрыл ноутбук. — Что это с тобой?
Я бегло оглядела свои руки.
— А что не так?
— Твои ногти. Ты их накрасила.
— Да, каратель Винсент, женщины иногда красят ногти. Такое случается.
— Ты накрасила ногти, привела в порядок брови, постриглась, купила вещи у Франчески Уинстон.
— А, может быть, я надеюсь на романтическое продолжение обеда? Не каждый день я встречаюсь с самим доктором Кристианом Дойлом.
Он кивнул и достал из кармана пальто небольшой сверток из серебристой бумаги.
— Журналистам бы понравилась эта история. У меня есть для тебя кое-что. Праздник сегодня, как-никак.
Я взяла подарок, развернула бумагу, открыла коробочку и достала оттуда цепочку с маленьким кулоном в форме морской ракушки.
— Кое-кто по секрету сообщил мне, что ты некоторое время жила на побережье в Штатах. Моря и океаны так просто не отпускают. Должно быть, ты скучаешь.
— Да. Это очень красиво. И внезапно. — Я продолжала разглядывать украшение. — Это что, платина?
— Белое золото. У него более теплый тон, платина не подошла бы к твоему кольцу. Кстати, где оно?
Я инстинктивно притронулась к большому пальцу, на котором когда-то носила украшение.
— Потеряла при переезде. Должно быть, закатилось куда-нибудь в старой квартире.
— Тебе понравилось?
— Очень. Спасибо, каратель Винсент. — Я надела цепочку, достала из сумочки зеркало и принялась изучать себя. — Мне идет?
— Да. — Он подпер голову рукой и посмотрел на меня. — Ты сама не своя. Похоже, со смертным все серьезно?
Ответить я не успела, потому что к столику подошла официантка. Она достала из кармана нежно-зеленого фартука блокнот и сняла колпачок с ручки.
— Добро пожаловать, — поприветствовала она нас. — Хотите сделать заказ? Сегодня у нас замечательное блюдо дня: запеченная в сыре лазанья с артишоком и помидорами.
— Звучит соблазнительно, — кивнула я.
— Две порции лазаньи и бутылку белого вина на ваш выбор, — обратился к девушке Винсент.
Официантка сделала пару пометок в блокноте.
— И принесите мне какао с зефиром, — попросила я. — Очень хочется чего-нибудь горячего.
— Хорошо, мэм. — Она повернулась к Винсенту. — Что-нибудь горячее и для вас, сэр?
— Двойной эспрессо, пожалуйста.
— Лазанья дважды, бутылка белого вина, какао с зефиром и двойной эспрессо, — подытожила официантка. — Что-нибудь еще?
Винсент покачал головой, и девушка улыбнулась нам.
— Все будет готово с минуты на минуту.
Я взяла одно из оставленных официанткой меню и просмотрела длинный список салатов.
— Ни слова по-английски.
— Естественно, это же итальянский ресторан. — Винсент указал на оборот меню. — Перевод — с другой стороны. Что такое какао с зефиром, черт возьми?
— Какао с маленькими зефирными шариками. Это вкусно, каратель Винсент. Не все так ревностно берегут фигуру, как ты.
— По телефону ты сказала, что пришло время вернуть должок. Вот мы здесь, и я внимательно тебя слушаю.
Официантка принесла горячие напитки, и я обхватила руками свою чашку, предвкушая несколько минут удовольствия. В последний раз какао с зефиром я пила лет пять назад, и воспоминания у меня остались приятные. Как-то я рассказала об этом Мине, и она сделала мне сюрприз, приготовив его дома, но ощущения были не те. Почему-то в ресторанах и маленьких кафе какао с зефиром всегда вкуснее…
— Ты сказал, что забрал сумочку Клариссы вместе с ключами от квартиры и прочей всячиной.
— Да, это так.
— Мне нужны ключи.
Винсент взял свою чашку, вдохнул запах кофе и с наслаждением прикрыл глаза.
— Для чего?
Сделать Ролану сюрприз и наконец-то закончить это дело — оно уж слишком затянулось.
— Ищу кое-что.
— А теперь — правду.
— Ты и так услышал слишком много правды.
— Я тысячу раз говорил тебе, Морана, что лгать не имеет смысла. Ты хочешь проникнуть в квартиру незаметно, не пользуясь магией. Никаких следов эмоционального запаха. Очевидно, что прячешься ты не от смертных и даже не от простых вампиров. Ты хочешь убить ее любовника и сделать это тихо, попытавшись опередить его на пару шагов. Подкараулить в квартире Клариссы — неплохой ход, но чересчур рискованный. Я бы оценил твои шансы как пятьдесят на пятьдесят. Если ты готова поставить на карту все, то, наверное, решила завязать с жизнью мадам М.? Жаль, детектив Говард Логан будет по тебе скучать.
Я подхватила кофейной ложкой пару кусочков зефира.
— Ты говоришь таким тоном, будто на сто процентов уверен в своей правоте, каратель Винсент.
— Ты раздобыла адрес Клариссы Вольпе потому, что я тебя напугал? Или потому, что ты якобы что-то мне должна? В это не поверит даже отъявленный дурак. Ты делаешь только то, что тебе выгодно. Может, охота и вскружила мне голову, но два и два я сложить способен. Одного не могу понять: кто тебе его заказал?
— Мне тоже хотелось бы знать.
Винсент достал связку ключей и отделил от нее пару штук.
— Дело не в деньгах, не так ли?
— Нет, — вздохнула я. — Ты сам знаешь, я могу купить чертов остров в Тихом океане, если захочу.
— Дело в принципах.
— Зови это как хочешь, каратель Винсент.
Он положил передо мной ключи.
— На твоем месте я бы тоже сделал по-своему. Но перед этим подумал бы дважды. Не время для безрассудства.
— И это мне говорит существо, которое когда-то убило короля Незнакомцев в одиночку.
— Тогда подумай о своем смертном.
Я спрятала ключи в сумочку.
— Не люблю много думать, каратель Винсент. Это твоя прерогатива.
— Буду рад, если ты не воспользуешься этими ключами.
— Так что у вас случилось с Клариссой Вольпе? Ты хотел продолжить беседу в более интимной обстановке, а дама сочла это сексуальным домогательством и достала острый ножичек?
Винсент сделал еще пару глотков кофе.
— Я сделал ей деловое предложение, а она разнервничалась. В принципе, здесь можно было бы остановиться, но у нее появилось что-то такое в глазах… и мне захотелось позлить ее еще. Она очень красива, когда злится. Была.
Он задумчиво потер подбородок и посмотрел в окно.
— Ты ненормальный, — констатировала я.
— Это все слова, слова.
— Что вы собираетесь делать дальше?
— Импровизировать. Киллиан изо всех сил старается показать, что недоволен, но я-то знаю, что ему это нравится. Морана, слушай.
Я замерла, так и не достав из чашки очередную порцию зефира.
— Слушаю.
— Ты говорила про Дуату.
— Когда мы общались в последний раз, она городила такую чушь, что я начала опасаться за ее рассудок. Это даже для нее чересчур.
— Что она сказала?
Я вспомнила последний разговор с Дуатой и решила, что озвучивать это не стоит.
— Несла вздор. Когда ты много веков думаешь только о том, какие мужики козлы и горишь желанием отомстить всему миру, рано или поздно крышу все-таки сорвет. Она с этим не связана, это точно.
— Я хочу, чтобы ты была осторожна.
— Как это трогательно, каратель Винсент. — Я поболтала ложкой в чашке с какао. — Незнакомка Морана — большая девочка, она позаботится о себе сама. А вот и лазанья! Не знаю, как она на вкус, но пахнет потрясающе.
Глава четвертая
Ролан
1 января
Треверберг
Италия прекрасна весной. Мы жили на берегу Средиземного моря, в волшебной Тоскане. Леса. Зелень. Море. Чудесные люди. Тишина и покой. Держаться подальше от политики и торговых путей. Не привлекать к себе внимания Ордена. Не лезть на рожон. В сущности, правила просты и понятны. Мне две тысячи лет. И больше тысячи из них я ощущаю себя спокойно, гармонично. Я чувствую, что счастлив. Милая Кларисса рядом. Эта девочка, посланная мне Великой Тьмой. Верные наставники. Помощники. Друзья. Не лезь на рожон. Плети паутину, сидя там, где тебя никто не увидит. Я помню бесконечные дни в Токио. Вернее, сейчас этот город носит гордое название «Токио». Тогда он не был мегаполисом. Я помню цветущую сакуру. Я помню путешествия. Италия, Япония, Франция, острова, которые сейчас называют Новой Зеландией.
Я помню изящную бригантину. Я назвал ее «Венецианка», использовал в личных целях. Тогда маленький кораблик был равноценен современной яхте. Торговое суденышко. Или судно для путешествий. Средиземное море огромное, непредсказуемое. Я помню ослепительное сияние солнца. Я помню вкус воздуха семнадцатого века. Чистейшего воздуха, не испорченного промышленностью. Я помню себя в то время. Я помню все, кроме событий прошедших суток.
Коммуникатор сообщил, что меня перенесло в Новый Год. Мы уехали с Авироной от офиса Теодоры Барт. Она молчала. А я впервые за все свои две тысячи лет чувствовал себя совершенно беспомощным. От нее веяло такой силой, что перехватывало дыхание, и… и все становилось совершенно неважным. В моем мире оставались только ее глаза. Холодные. Синие. Похожие на сапфиры. Этот странный льдистый взгляд, блестящий, темный. Не знаю ни одного смертного, имеющего похожий оттенок глаз. И ни одного бессмертного, обладающего таким взглядом. Я вел машину, ни о чем не думая. Робко делал вдох за вдохом, ощущая ее аромат. Мне казалось, вдохну глубже — и нарушится хрупкий баланс, чудовищная сила Авироны сотрет меня в порошок. Смерти я не боюсь. Боюсь потерять мгновение. И еще мгновение. И еще одно.
