Уильям Гибсон - Нулевая история
весь и продам через Ибэй, и это принесет больше денег, чем мы выручали от
традиционных продаж нашей линейки.
Джордж держал открытой потрепанную сумку Галери Лафайет и Мере затолкала туда
пучок кабелей.
— Можно я приглашу вас на ужин? — спросила Холлис.
— Где ты остановилась? — спросил ее Джордж
— Сен Жермен. Около метро Одеон.
— Я знаю где это, — сказал Джордж. — Я закажу столик на восемь часов.
— Меридит?
Меридит посмотрела на Холлис. Затем кивнула.
— На четверых пожалуйста, — сказала Холлис.
24. Предчувствие
Милгрим сидел за столиком заполненного народом кафе во дворе. На коленях у него
лежала камера, на которой он просматривал поочередно четыре сделанных им снимка
Фолея.
Два снимка были сделаны сзади и их можно было использовать если бы потребовалось
послать кого-нибудь следовать за ним. Профильный в четверть, на фоне разноцветных
бликов восьмидесятых годов был наименее полезным. Это мог быть кто угодно.
Неужели в восьмидесятых женщины и впрямь носили такую яркую одежду?
По настоящему хорошим получился один снимок, который он сделал вслепую, когда
проходил мимо него за крашеной хной немецкой девушкой. Девушка загородила ему
обзор, не позволив подойти слишком близко. Он почувствовал запах ее духов, что-то
демонстративно неорганическое. Возможно так пахнет хладнокровно
сконцентрированный покой. — Извините, — сказал Милгрим, отступая назад, держа в
руках свою маленькую камеру, пытаясь разглядеть удалось ли ему захватить Фолея, который уже теперь снова исчез.
Он смотрел вниз, переключая снимки на экране. И обнаружил Фолея, изображение
которого, увеличенное зумом и четко сфокусированное было слегка смещено от центра
кадра. Он вспомнил черный, как в порно, прямоугольник на снимке, ссылку на который
отправляла ему Винни, увидев тонкие полоски, оставленные на лице Фолея его
солнечными очками. Короткий козырек кепки удачно скрыл его лоб, убрав со снимка
значительный объем информации об эмоциональном состоянии. Черты лица его были
гладкими, не тронутыми жизненным опытом и уверенными той уверенностью, которой
как полагал Милгрим, он мог на самом деле и не чувствовать. Как будь-то он пытался
планировать независимо от складывающейся ситуации.
Держа камеру в полускрытом состоянии в правой руке, Милгрим двигался вперед, выискивая в заполненном посетителями Салоне Фолея. Вскоре он его нашел, но
одновременно с ним она нашел Холлис, которая сосредоточенно слушала молодую
женщину в джинсах и белой рубашке. Он был уверен что Холлис его заметила.
Милгрим, сфокусированный на поисках Фолея отступил назад проигнорировав ее и
избегая визуального контакта. Когда Фолей спускался по лестнице, Милгрим уже
следовал за ним, и видел как тот вышел из здания.
Тогда Милгрим вышел во двор, заказал себе эспрессо и уселся изучать добытые
снимки.
Сейчас он выключил камеру, открыл небольшой отсек на нижней ее части и извлек
оттуда голубую карту памяти размером с почтовую марку. Когда он в последний раз в
действительности пользовался почтовыми марками? Он не смог вспомнить. Он
почувствовал себя странно, понимая что думает о какой-то одной вещи. Он наклонился
вниз, приподнял край штанины своих новых брюк и заложил карту поглубже в носок, который затем подтянул повыше и вернул край штанины на место.
Врач сказал что по натуре он не был методическим человеком, но постоянно
продолжающееся состояние экстренной ситуации, генерируемое его зависимостью
показало ему практическую полезность метода, который он начал практиковать.
Он достал новую карту из бокового кармана куртки и распаковал ее как обычно
испытывая трудности с извлечением ее из подложки. Он вставил ее в камеру, закрыл
лючок и положил камеру в боковой карман куртки.
Из другого кармана зазвонил Нео. Он достал его. Телефон показался ему еще более
уродливым, чем раньше.
— Да?
— Просто проверяю твой телефон, — скзал Слейт, не очень убедительно. — У нас
проблемы с системой в целом. — Слейт всегда говорил о Нео как о системе, хотя
Милгрим не встречал больше никого кроме Слейта с таким телефоном.
— Вроде работает, — ответил Милгрим.
— Как вообще дела?
Слейт никогда не скрывал что он способен с помощью Нео получать информацию о
местонахождении Милгрима, хотя говорил об этом всегда двусмысленно, если вообще
говорил. Из контекста только что произнесенной им фразы было понятно что он знает
что Милгрим в Париже. Знает что Милгрим сидит в этом дворе именно этого здания, а
поправки в расчеты возможно внесены с помощью координат, полученных от русского
ГЛОНАСС.
Когда они только познакомились Милгрим не хотел ничего спрашивать. Слейт пояснял
термины и так оно и шло само собой.
— Дождь поливает, — сказал Милгрим глядя вверх на голубое небо с яркими
облачками.
Тишина затягивалась.
Он пытался заставить Слейта проговориться о том, что тот знает о его
местонахождении, но не знал зачем. Ему надо было что-то сделать со злостью, которая
его недавно посетила, и часть которой по-прежнему обитала где-то внутри его. Хорошо
ли это?
— Как Нью-Йорк? — спросил Милгрим, теряя терпение.
— Торонто, — ответил Слейт, — становится жарко. Пока. — Он отключился.
Милгрим посмотрел на Нео. Что-то внутри него разворачивалось. Пожалуй нечто, похожее на брошюру, нежели бабочку, подумал он, если мыслить общими образами.
Какая-то неприятная брошюра, которая делает симптомы слишком явными.
Зачем же вообще Слейт позвонил? Он что правда хотел проверить телефон Милгрима?
Или голосовой звонок дает Слейту возможность произвести над Нео какие-то
манипуляции, которые в другой момент неовозможно произвести?
Милгрима интересовало, если он сейчас заговорит, сможет ли Слейт услышать его?
Ему вдруг показалось что это вполне вероятно что Слейт сможет.
Он откинулся в своем белом эмалированном алюминиевом кресле вновь ощущая это
чувство, которое он считал гневом. Под рубашкой, на его груди, на шнуре висел
конверт Фарадея, в котором лежал паспорт. Конверт блокировал радио волны. Защищал
радиочастотную метку на паспорте от считывания.
Он посмотрел на Нео.
Совершенно бессознательно он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, извлек
конверт, открыл его и положил Нео рядом с паспортом. Затем убрал конверт обратно и
застегнул рубашку.
Конверт теперь был толстым и заметным под рубашкой.
Он допил свой остывший и горький теперь эспрессо и оставил несколько монет на
маленьком квадратном чеке. Затем встал, застегнул свою куртку над выпуклостью
конверта и вернулся в Салон Дю Винтаж. Он снова высматривал Фолея, который как
ему казалось вернулся.
Какое-то время он поднимался по лестнице. Затем стоял сколько-то разглядывал
буйный постер с Холлис. Затем он снова расстегнул пуговицу, извлек конверт, открыл
его и достал из него Нео, который немедленно зазвонил.
— Але? — Свободной рукой он заправил конверт обратно.
— Ты что в лифте был?
— Меня там зажала толпа молодых японок, — ответил Милгрим, наблюдая за одним из
проходов. — Всего три этажа, но выйти никак не получалось.
— Я просто проверяю, — сказал Слейт безразлично и отключился.
Милгрим посмотрел на Нео как на продолжение Слейта, и размышляя выключится ли
он если отключить его питание. Возможно потребуется совсем извлечь из него
батарею. Хотя Слейт запретил это делать. Так же, как он запретил извлекать из него
любую из двух карт.
Слейт сразу заметил пропадание телефона, когда тот был в конверте Фарадея. Милгрим
был временно невидимым, как если бы он в этот момент был в лифте.
Принимая во внимание все, что Слейт рассказывал о возможностях Нео, как жучок, тот
имел весьма скромную емкость. И кроме того он был весьма капризным устройством, и
это объясняло их беспокойство. Тем не менее, Милгрим сейчас был на поводке.
Должен ли был Бигенд знать об этом? Милгрим задавался этим вопросом.
Слейт дал ему Нео во время полета из Базеля в Лондон, по завершении лечения
Милгрима. С того момента он постоянно носил его с собой. За исключением
вчерашнего дня, когда Слейт сказал чтобы он оставил его в своем номере в отеле. Это
было как раз в тот день, когда Винни его сфотографировала. Затем, когда он рассказал
об этом Бигенду в Голубом Муравье, тот сказал что он больше не доверяет Слейту.
Затем он пошел в универмаг пообедать с Холлис, затем вернулся в отель, где его уже
ждала Винни. Так что все это Слейт пропустил потому что как он сам сказал, компания, производившая Нео обанкротилась. «К счастью» — сказал Милгрим и вздрогнул
