Юрий Софиев - Вечный юноша
Ох, эти мемуаристы! До чего они вольно обращаются с истиной!
И сколь сомнительно свидетельство этих «очевидцев».
У Кобякова в «Последнем свидании» потрясающий конец.
Как-то проходя по rue Offenbach (Бунин жил на улице Оффенбаха № 1), он «решил заглянуть к Бунину».
(Кстати, Дмитрий никогда не бывал у Буниных). Поднялся по лестнице и увидел настежь открытую дверь. Квартира была совершенно пустая. Он прошел в кабинет Ивана Алексеевича и увидел его сидящим на кушетке. В головах горела восковая свеча. По лицу Бунина ползала муха. И, вглядевшись, Дмитрий вдруг понял, что перед ним лежит мертвый Бунин. Кобяков выбежал из квартиры… «по лестнице молча поднимались черные люди — несли черный гроб». Что твой Эдгар По!
Ведь в квартире, кроме Веры Николаевны, жили еще и Ляля (бывшая жена Рощина), тут же был и Леня Зуров, а если бы ты видела, сколько народу в ней толпилось в эти траурные дни — смерти Ив. Алексеевича.
А, ведь, пожалуй, какой-нибудь поздний историк или романист, перечитывая свидетельства бунинских современников, возьмет да и соблазнится (если его подведет вкус) Митиным образом a la Эдгар По с пустой квартирой, с восковой свечечкой, с мухой, с черными людьми, поднимающимися по пустой лестнице, с черным гробом.
Я тебе рассказывал, что Бунин был великим матершинником и любил щегольнуть этим (Бунину, мол, все дозволено).
Воображаю, если бы он мог «восстать из гроба», каким «троекратным» матом покрыл бы он бедного Митю!
В свое время Эренбург очень хорошо в «Известиях» одернул Ал. Казембека, когда этот бывший «глава» эмигрантов-младороссов весьма развязно разболтался на стр. «Лит. газеты», отрицая всякое наличие какой бы то ни было культуры в Америке.
Потом «Известия» одернули Вл. Сосинского — этот, в «Литературной газете», разболтался о каком-то американском миллионере, под «гостеприимным кровом» которого Сосинский с семьей провел месяц в качестве приглашенного — а на досуге в Москве занялся описанием весьма не понравившегося ему носа хозяина и как миллионер чавкает при еде.
Заметка в «Известиях» была остроумной и острой, и, видимо, она весьма сильно подмочила литературную карьеру Володи Сосинского.
Ты его, вероятно, знала. Это друг Вадима Андреева (сын Леонида Андреева), поэта. Они женаты на сестрах Черновых (дочери эс-эра Виктора Чернова). Вадим был моим приятелем. Сейчас он, кажется, в Женеве, но у него сов. Паспорт и он собирается вернуться на родину.
2/VII 62 г.
Письмо отправил 4/ VII.
8.
«Нет… ни одного проявления доброты, которое не доставляло бы радости благородному сердцу».
Мишель Монтень «О раскаянии».
«Я говорю правду не всегда до конца, но настолько, насколько осмеливаюсь, а с возрастом я становлюсь смелее, ибо обычай, кажется, предоставляет старикам большую свободу болтать и, не впадая в нескромность, говорить о себе.
Я отнюдь не поучаю, я только рассказываю».
Там же.
Вслух размышлял, а не учил невежд.
Ю.С.
До чего же хорошо иногда провести вечер в беседе с Монтенем.
Удивительная вещь — сидят два человека друг против друг против друга и задушевно беседуют, как бы вслух размышляют. И что же с того, что один сидит в дубовом кресле стиля rustic, освещенный полыхающим пламенем горящих в большом камине дров, за стрельчатым окном — мягкие лесистые холмы Перигора, по склонам — веселые виноградники, а по календарю течет над миром amo domini М.С. (…); а другой сидит за столом на стуле, освещенный светом настольной электрической лампочки, перед раскрытым окном в ночной сад. И где-то близко стоят «Небесные горы», величественные и молчаливые, и течет над миром атомный век 1962-ой. И обычно два собеседника не только понимают друг друга, но мысли их созвучны и кажутся близкими,
и им уютно и хорошо друг с другом.
И как это хорошо бывает, когда человек имеет много близких друзей в разных веках и среди многих народов.
9.
(Автограф Анны Ахматовой, ее отзыв о стихах Ирины Кнорринг, переданный через Наталью Столярову Ю.В.Софиеву, — Н.Ч.)
«По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванном от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить. Ей душно, скучно на Западе. Для нее судьба поэта тесно связана с судьбой родины, далекой и даже, может быть, не совсем понятной. Это простые, хорошие и честные стихи
Анна Ахматова
18 февраля 1962, Комарово».
(Фото девочки Зои, в платке и пальто, и подпись: «Милые мои юные друзья и мои помощницы по уборке квартиры» — Н.Ч.).
(Газетная вырезка «Реакклиматизация кулана» — Н.Ч.).
***
Эта память, как вечно звенящие, трубы…
Разбросала ты светлые кудри по мху.
Ненасытные, жаркие, властные губы
На твоем, упоительно нежном паху.
Эти синие сумерки, эти осины —
Жадной памяти вы неизбывно даны…
Заклинаю вас всей чистотой, властелины,
Неотвязные, тайно-порочные сны.
Июнь. 1962 г.
(Рисунок карандашом с подписью: «Мой портрет. Рисунок Н. Михонского. Студенческое общежитие, Неманьска 20, Белград, 1922 г. — Н.Ч.).
10. 19/VI
«На сон грядущий» перелистываю Пастернака.
Но кто ж он? На какой арене
Стяжал он поздний опыт, свой?
С кем протекли его боренья?
С самим собой, с самим собой…
Б.Пастернак.
…Есть в опыте больших, поэтов
Черты естественности той,
Что невозможно, их изведав,
Не кончить полной немотой.
В родстве со всем, что есть, уверясь
И знаясь с будущим в быту,
Нельзя не впасть в конце, как в ересь,
В неслыханную простоту…
***
…Как поэт, отпылав и отдумав,
Ты рассеянья ищешь в ходьбе.
Ты бежишь не одних толстосумов:
Все ничтожное мерзко тебе.
Вообще, какая насыщенность и отсутствие воды! Какая органическая добротность стиха, крепость и, однако, какой срыв: «К концу, как…»
У Георгия Раевского шуточное: «Как к кактусу пройти?»
***
Время не скинет со счетов этого замечательного поэта. Не Раевского, конечно, а Пастернака.
***
Оглядываясь на свою собственную жизнь, в конце концов, «с кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой»!
23/VI
(Фото с подписью: «Виктор Мамченко и Елена в Медоне». Елена Лютц — Н.Ч.).
Разбирая старые бумаги.
(Тут же красный талон с буквой «R» и подписью: «Medon — Val Fleury — Javol retour» — Н.Ч.).
(Из тех же парижских лет пригласительный билет: «Объединение Русских Писателей во Франции», ВЕЧЕР ПОЭТОВ, 20-го мая, в Зале русской консерватории, 26, av. De New-York, в вечере принимают участие следующие поэты:
Г. Адамович, А. Ладинский, С. Маковский, А. Присманова, М. Струве, Ю. Софиев, В. Смоленский, П. Ставров, Г. Раевский, Ю. Рогаля-Левицкий, Ю. Терапиано, Н. Тэффи, Л. Червинская, З. Шаховская.
Начало в 20 час. 30 мин.». От руки приписано: «На покрытие расходов 50 фр. При входе в зал» — Н.Ч.).
Обнаружил в одной из тетрадей.
«Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой…»
Вероятно, 1946-47 гг.
И вот, «иных уж нет…»
Ладинский.
Под вопросом Маковский и Монашев.
Присманова
Струве
Смоленский
Тэффи
(Фото казахстанских пейзажей с надписью: «Камыши реки Чу», «Закат над Чу», с лошадками, «фото Ю. Софиева» — Н.Ч.).
12. 2/VII
Вышел в сад.
Полночь.
Лают собаки.
Поселковые окна слепы.
Люди спят. Спят ромашки и маки.
Мирно спят тополя и дубы.
Ясным звездам и ветру я внемлю.
Ненасытно!
Опять и опять!
Горемычную милую землю
Так не хочется покидать!
Но чья-то чужая интонация…А, может быть, что не лучше, перепев самого себя…
13. 3/VIII
Действительно, чуть не упал в обморок, увидев Таин (Тая женщина, с которой у Ю.С. был роман — Н.Ч.) почерк с адресом Сахалина! Решил — уж не зарезала ли она кого-нибудь! Какая страшная и беспокойная судьба у этого человека. По-настоящему хорошего и чистого. Но этот человек с трудным характером, выросшая как дикая степная лошадка и в узде она ходить не будет.
А жизнь ее складывается трагически. И сколько же у нас таких жизней?
3/VIII
