Калия Рид - Распутывая прошлое
Он нахмурился, но в его глазах появился озорной блеск. — Назови хотя бы одну причину, с чего это вдруг. Почему я не могу уйти?
— Мне больше не с кем праздновать день рождения, — воскликнула я. Это походило на хныканье.
— А как же Лана?
Лана была моей лучшей подругой. Ее отец работал с моим папой. Однажды, спустя неделю после моего десятого дня рождения, она приехала со своим отцом. Вместо того чтобы зайти внутрь, она сидела на ступеньках крыльца, уставившись в землю. Я села рядом и с радостью представилась. Она уставилась на меня со смесью шока и любопытства. Я говорила без умолку, а она сидела и слушала все время. К концу дня, она медленно начала оттаивать. Я чувствовала ее добрую душу и знала, что она будет моим другом.
Это было два года назад. С того времени мы стали лучшими подругами.
— Ее здесь нет, — ответила я.
— Ладно... У тебя больше нет друзей?
— Нет.
Он нахмурился. — Больше никого?
Я отвернулась. — Только ты.
— Тебе нужен кто-нибудь еще, кроме меня, ребенок.
— Или же у меня можете быть вы с Ланой. Так лучше, чем, если бы у меня было много друзей. Правда, это простая математика.
— Как ты это поняла?
— Моя бабушка всегда мне говорила, что предпочла бы четырех дорогостоящих друзей, сотне тех, которые не стоят и гроша.
— Тебе все еще недостает два четвертака.
— Нее, вас двоих предостаточно.
Лаклан усмехнулся. — Кто может с этим поспорить?
Он опять посмотрел на свои часы, потом на автомобиль на дороге и тяжело вздохнул. — У нас осталась еще одна ракета. Хочешь осветить небо?
Мои глаза расширились, и я с тревогой кивнула.
Мы опять становимся коленями на землю. Я расцарапывала комариный укус на ноге, пока Лаклан подготавливал последнюю ракету. Он зажег спичку. Когда она поднялась в небо, я вытянула шею и смотрела шоу. Он стоял рядом со мной. Он ни разу не вытащил телефон и не посмотрел на время. Нас обоих затянул великолепный показ. Этот фейерверк не был больше или ярче остальных. Но, чувствовалось, словно это было так.
— С днем рождения, — произнес Лаклан. — Загадай желание.
Я загадала, чтобы каждое 19 июля было таким. С яркими красками, улыбками и смехом.
Я загадала, чтобы Лаклан был со мной всю оставшуюся жизнь
ГЛАВА 16. ЧЕРНАЯ ДЫРА
Кто-то касается моего плеча.
Я резко вздыхаю и поворачиваюсь. Мэри стоит рядом со мной.
Я вернулась в «Фэирфакс». Все еще снаружи. Снежинки цепляются за мои волосы, а мои руки напоминают сосульки. Краешком сознания я все еще там. Если я закрою глаза и хорошо сосредоточусь, то смогу услышать отдаленное эхо фейерверка, и крики «Ура» маленькой двенадцатилетней девочки.
— Ты готова идти? — спрашивает Мэри.
Я стою на дрожащих ногах. — Сколько времени я провела снаружи?
— Около часа. Ты была глубоко в своих мыслях.
Она даже не представляет.
Мы заходим в столовую. Все убрано. Только несколько пациентов тихо едят. Все выглядит так, как будто вспышки Эмбер никогда и не было.
Я все еще ошеломлена, когда мы возвращаемся в мою комнату. Люминесцентные лампы над нами окрашивают мою кожу в нездоровый желтый оттенок. Я вхожу в свою комнату. Лампы уже включены. Резко останавливаюсь и осматриваюсь.
Я только что вернулась из воспоминаний, таких невинных и замечательных. Моя реальность, живущая в «Фэирфакс», была полной противоположностью. Я не хочу здесь находиться.
Повторяю свою ночную рутину: иду в ванную. Умываюсь. Меняю одежду. А когда заканчиваю, Мэри стоит в моей комнате, держа лекарство в одной руке и маленькую чашечку воды в другой. Только сегодня вечером я прохожу установленный порядок в оцепенении. Мой разум не хочет покидать Лаклана и двенадцатилетнюю Наоми.
— Поспи немного, — убеждает Мэри. Она выключает свет и закрывает дверь.
Не проходит и секунды, как я вижу отца Ланы в углу.
Он кипит гневом. Низко наклонился, готовый атаковать в любой момент. Мое сердце пропускает удар, но я не реагирую. Лекарства делают свою работу. Они делают меня равнодушной. Но визит Лаклана более действенный, чем что-либо другое.
И он, отец Ланы, знает это. Его голос становится громче. В любую другую ночь это бы меня испугало…, но не сегодня. Прямо сейчас все это проходит мимо меня, и все его порочные слова начинают исчезать, пока не становятся отдаленным эхом. Моя голова чувствует, как опускается на подушку. Я двигаюсь дальше, пока не опускаюсь на матрац. Это похоже на свободное падение, отталкиваясь, мимо пола и замороженной земли. Я продолжаю двигаться, наблюдая, как годы моего прошлого проходят мимо меня.
Я хочу еще одно воспоминание. Возможно, я жадная и прошу слишком многого, но я хочу увидеть Лаклана еще раз.
Мое тело перестает двигаться. Я закрываю глаза и засыпаю.
ГЛАВА 17. ЛУЧ НАДЕЖДЫ
6 лет назад…
«Лаклан. Рада тебя видеть. Неужели уже летние каникулы?»
— Нет, — простонала я и положила ладонь себе на лоб. — Я похожа на дуру.
Делаю глубокий вдох и пробую еще раз.
«О, привет, Лаклан. Как ты? Я совершенно забыла, что ты возвращаешься домой».
В течение часа я практиковала свою реакцию и те слова, которые я бы сказала Лаклану. Я лежала в домике на дереве, уставившись в ясное, темное небо. Здесь я могла свободно проговорить свои слова, не смущаясь.
Лана сказала, чтобы я попрактиковалась в том, что буду говорить Лаклану. Вчера, она сидела со мной в моей комнате, говоря мне, что делает это постоянно, ведь она всегда нервничала перед знакомством с кем-то новым. Она клялась, что это поможет. Но эта техника на меня не действовала. Я даже близко не подошла к тому, чтобы взять под контроль свой дрожащий голос.
Опять наступило это время. Лето. Когда Лаклан возвращается домой из колледжа и все в моей жизни возвращается на свои места.
Он уехал туда в прошлом году. Я помню ночь перед его отъездом, которую провела сидя в домике на дереве, зная, что все изменится. Прорыв. Он собирался перерасти меня. Конечно, он собирался. Какой 18-летний парень захотел бы продолжать общаться с 13-летней девчонкой?
Я сказала ему, что хотела бы поехать с ним. Он только вздохнул и, дернув меня за косу, сказал: — Ты не можешь, ребенок. Ты должна остаться здесь и повзрослеть, стать мудрее и умнее.
— Мне тринадцать, — ответила я. — Я уже старше, мудрее и умнее.
Он рассмеялся. — Ладно. Что ж, ты должна окончить школу. Тогда ты сможешь уехать куда захочешь.
— Не говори так.
— Если бы ты могла уехать куда угодно … куда угодно в мире, то куда бы отправилась?
Так далеко я еще не заглядывала. Я мечтала о разных местах, но никогда не думала, что эти мечты когда-нибудь станут реальностью. — Я… я не знаю.
— Не знаю? Что значит, я не знаю? — он вытянул руки перед собой. — Будь предприимчива, ребенок! Когда ты туда доберешься, то сможешь делать все, что захочешь!
У Лаклана выходило все так просто. Легко. Словно пошаговый план.
— Буду, — пообещала я. — Ты же будешь все рассказывать мне о колледже, да?
Его руки опустились. Он ухмыльнулся так, как будто я сказала что-то смешное. Мне хотелось спросить, чего такого смешного я произнесла. Хотелось наклониться вперед и сказать: «Скажи мне, что заставило тебя смеяться. Я хочу знать, в чем суть шутки».
Но я этого не сделала.
— Не все, но большую часть, — ответил он.
— Я буду скучать по тебе, — прошептала я.
Лаклан улыбнулся мне, прежде чем встать и уйти.
— Я буду тоже скучать, ребенок.
Я отвожу взгляд.
— Выше голову. Все еще будем видеться летом. Хорошо?
Он был моим счастьем. И мое счастье оставляло меня, уезжая на 2,100 миль, в поисках своего собственного счастья. Как я могла быть в порядке?
На следующий день он уехал, а мне нужно было понять, что делать с этой огромной зияющей дырой в моей жизни. Он будет поддерживать связь короткими, дружескими электронными письмами. Каждый раз, видя новое сообщение от него, мое сердце дико трепетало в груди, и я нажимала на сообщение, не ожидая много. Лаклан был моим источником жизни, и те сообщения поддерживали меня.
Я читала сообщения столько раз, что смогла их запомнить. Я читала их Лане, а она сидела на моей кровати, улыбаясь и качая головой мне так, как если бы я сошла с ума. Ее визиты в мой дом становились все чаще и чаще. Мы стали поддерживать связь, которая стала неразрушимой. Стали близки настолько, что могли затеять драку, как сестры, и пару секунд спустя перейти к другой теме, как если бы ничего не произошло.
И именно так я провела первый год его отсутствия. Но сейчас был август. Он был дома. Я не знаю, насколько он задержится, но единственное, что было важно – это то, что он был здесь.
Наконец-то.
Я сделала глубокий вдох и пыталась сосредоточиться на своих словах:
