Макс Лукадо - В эпицентре бури
не худо поработать:
«Они возблагодарили Бога Израиля.»
Мне интересно, как они это делали? Я быстрее могу представить, что они не
делали, чем то они делали. Уверен, комиссию чествования точно не создавали.
Торжественные одежды тоже не одевали. И не сидели рядами, уставившись в затылки
впереди сидящих.
Глубоко сомневаюсь, чтобы они писали благодарственные речи этому, прежде им
не восхваляемому, Богу. Невозможно представить, чтобы они обсуждали разные детали
празднества, и могли бы задуматься, не провести ли его в каком-нибудь торжественном
месте.
78
Мне точно известно, что они не ждали субботы для возблагодарения. Со всей
очевидностью они делали это сразу. Каждый по своему, как подсказало сердце, они
славили Иисуса. Может быть некоторые подходили и падали Ему в ноги. Может быть
некоторые выкрикивали Его имя. Может кто-то просто поднимался на склон холма, смотрел в небо и улыбался.
Я вижу, как перед Целителем стоят безмолвные мать с отцом, держа своего только
что исцелённого младенца.
Я вижу прокажённого, в благоговейном страхе взирающего на Того, кто избавил
его от ужаса проказы.
Я могу представить себе толпы людей, толкающихся и пихающихся. Желающих
подойти поближе. Не для того, чтобы попросить что-нибудь, а просто, чтобы сказать:
«Благодарю, Тебя.»
Возможно некоторые пытались заплатить Иисусу, но какой суммы было бы
достаточно?
Возможно некоторые пытались чем-то отдариться, но что может отдать человек, чтобы выразить свою благодарность?
Всё, что люди могли сделать, так это то, о чём сказал Матфей: «Они
возблагодарили Бога Израиля.»
И не важно каким образом. Иисус был тронут, тронут настолько, что настоял, чтобы
они остались на трапезу прежде, чем уйдут.
Не используя слово молиться этот отрывок точно определил происходящее.
Молятся, когда осознают, что полученное намного больше того, что можешь отдать.
Молитва – это осознание того, что не будь Его прикосновения, вы бы всё ещё хромали, страдали, горевали и чувствовали себя разбитыми. Молитва -это сияние глаз на
иссушенном пустыней лице пилигрима, когда тот осознаёт наконец, что оазис перед его
глазами – вовсе не мираж.
Молитва есть благодарение, отказывающееся молчать.
Что за попытки сделать из молитвы науку?! Мы не в состоянии этого сделать. Мы
можем «предложить любовь» или «просить о мире», но не более того.
Молитва есть добровольный акт благодарности, предложенный спасённым своему
Спасителю, исцелённого своему Целителю и освобождённого своему Освободителю. И
если мы с вами сумеем пройти по жизни, не ощущая стремления поблагодарить Того, кто спасал, излечивал и освобождал, то хорошо хотя бы помнить о том, что Он делал.
* * *
Тот старик с пирса не мог прожить неделю без того, чтобы не сказать «Благодарю, Тебя.»
Его звали Эдди Риккенбекер.
Тот, кто в октябре 1942 года был достаточно взрослым, может помнить сообщение
о пропавшем без вести лётчике, посланным с заданием доставить важное сообщение
генералу Дугласу МакАртуру. С тщательно подобранным экипажем на самолёте Б-17, известным как «Летающая крепость» Эдди летел над южной частью Тихого океана и где-
то сбился с курса. Горючее кончилось и самолёт рухнул в море. Однако все восемь
членов экипажа остались живы. На спасательном плоту они сражались с волнами, 79
акулами, дождём и солнцем. Через восемь дней закончилось продовольствие.
Перспектив никаких. Требовалось чудо, чтобы их спасти.
И чудо произошло.
Днём помолившись, когда каждый высказал Богу, что считал необходимым, команда пыталась забыться сном. Риккенбекер дремал, прикрыв глаза шляпой, когда
что-то опустилось на неё. Позже он скажет, что знал, что это была чайка. Он не знал
откуда это ему было известно: он просто знал. Та чайка означала еду... если он сможет
её поймать. И он поймал.
Мясо съели. Внутренности использовали как наживку для рыбы. И команда
спаслась.
Что делала чайка за сотни миль от суши?
Одному Богу известно.
Но как бы то ни было Риккенбекер был ей благодарен. И в результате каждую
пятницу вечером этот старый капитан приходил на пирс с ведром полным креветок и
сердцем полным благодарности.
И нам следовало бы быть такими же мудрыми. У нас много общего с
Риккенбекером. Нас тоже спас Пришедший Принести Жертву.
Мы тоже были спасены Тем, кто пришёл к нам настолько издалека, что об этом
известно только Богу. И у нас, как у того капитана, есть своя причина, чтобы смотреть в
небо... и молиться.
25. СВЯТОСТЬ В БАННОМ ХАЛАТЕ
КОГДА ВАШ МИР СОПРИКАСАЕТСЯ с миром Божьим, то рождается священное
мгновение. Свят тот момент, когда высшее чаяние Господа коснется губами ваших
земных невзгод. Этот момент может настать воскресным днём во время причастия или
в четверг вечером на катке. В соборе, в метро, может сверкнуть "из горящего куста"
или "из яслей с сеном". Где и когда неважно. Важно то, что священное мгновение имеет
место быть. Ежедневно. И я бы хотел рассказать вам о самых священных из них - о
самых священных мгновениях вашей жизни.
Я не говорю о моменте вашего рождения, о вашей свадьбе. Эти мгновения особые.
Они сверкают благоговением. Но я говорю об определенных и более священных
мгновениях.
Я говорю о святом часе.
Не о часе вашего крещения или наречения имени при крестинах. Не о вашем
первом причастии или первой исповеди, и даже не о первом свидании. Я знаю эти часы
ценны и несомненно священны, но я имею ввиду другое мгновение.
* * *
Оно имело место быть сегодня утром. Сразу после того, как вы проснулись. Прямо
здесь в вашем доме. Неужели пропустили этот миг? Позвольте мне воссоздать эту
сцену.
Звонит будильник. Ваша жена или ваш муж толкают вас локтем в бок, а может
мама или папа трясут за плечо. И вы просыпаетесь.
80
Вы уже три раза пытались заткнуть глотку этому будильнику; будете пытаться
дальше - и опоздаете. Вы просили дать вам ещё пять минуточек.... и ещё пять раз по пять
минут; попросите ещё раз и вас обольют водой.
А между тем пришёл этот час. День настал. И так, с ворчанием и стонами вы
скидываете одеяло с простыней и теплой ногой ступаете в холодный мир, чтобы
приступить к следующим процедурам.
Вы выпрямляетесь и садитесь на край кровати, но поднять веки нет сил. Вы
приказываете им открыться, но они противятся. Тогда с помощью рук вы разлепляете их
и сквозь щелочки смотрите на комнату.
(Это ещё не священный миг, но он почти здесь).
Вы встаёте. Сейчас у вас болит всё, что может болеть. Это как будто у вас в мозгу
сидит маленький человечек, отвечающий за боль, решительно настроенный испытать
всю вашу систему, до того, как вы заставите себя отправиться в ванную.
"Боль в спине?"
"Проверим."
"В шею надуло?"
"Узнаем."
"А как поживает колено, ушибленное ещё в школьные годы?"
"Всё ещё болит."
"Перхоть в голове имеется?"
"А как же"
"Симптомы ещё каких болячек?"
"Ух!"
С грацией беременной слонихи вы заходите в ванную и мечтаете лишь о том, чтобы
свет включался помедленней, но... увы. И так вы нажимаете выключатель, мигаете, пока
глаза не привыкнут к свету и забираетесь в ванну.
Вы приближаетесь к священному мигу. Вы можете не знать этого, но вы только что
ступили на священный подиум. Вы находитесь в святая святых. В сверкающем центре
вашего мира.
Самый священный момент в вашей жизни почти наступил. Послушайте. Вы слышите
трепыханье ангельских крыл, возвещающий их приход. В райском оркестре замерли
трубы. Облако тайны окутывает ваши ноги. Обитатели рая замерли в момент, когда вы
поднимаете глаза и...
(Готовы? Он близок, наступает этот Священный момент.) Ударяют цимбалы. В священных залах эхом звучат трубы. Дети рая мчатся по
вселенной, разбрасывая лепестки цветов. Танцуют звёзды. Рукоплещет вселенная. В
изящном реверансе склоняются деревья.
Им, конечно, следует это сделать, ведь пробудилось царское дитя.
Вглядись в зеркало. Узри священный миг. Не отворачивайся. Образ совершенства
смотрит на тебя. Священный миг настал.
Я знаю, о чём вы думаете. " И это ты называешь «священным»? Это ты называешь
«совершенным»? Ты просто не знаешь, как я выгляжу в 6:30 утра."
Да, я не знаю, но догадываюсь. Волосы встрёпаны. Пижама или ночная сорочка
измяты. Глаза, как у китайца. В уголках глаз прилипли кусочки сна. Живот отвис. Губы
