Алекс Грин - Тропа в Огнеморье (фрагмент)
Они все словно мумии, избежавшие тлен... И сладкоголосые сирены, покидающие склепы, чтобы наполнить пением море и ночь... И усеявшие берега тела странников, чья кровь выпита до последней капли. Сухие оболочки на шуршащем песке..."
12. "Король Эйэт подводит итоги" ("Сага о фаэтане")
- Итак, мой Юлиан, пять лет прошло с тех пор, как Невидимое Сообщество отправилось на далекий архипелаг. Достаточный срок, чтобы определить наверняка: правильно ли мы поступили, дав им уйти? Стол из черного дерева был завален бумагами. Король и первый министр пили чай, то и дело опуская кружки на доклады с грифом"совершенно секретно". - Безусловно правильно, ваше величество. Мы избежали тяжелой и ненужной войны на юге. А ведь вторжение лемарионцев с севера наша разведка считает уже вопросом не ближайших лет, а месяцев. - Как отразилось исчезновение Сообщества на Дархании? - Перемены не столь быстры, как хотелось бы. Это по-прежнему варварская и полузакрытая страна. И все же, сотни людей перестали погибать в Дархании зря в самом расцвете сил. Уверен, это серьезно отразится на судьбе страны. - Но секты оайеистов - не продолжат ли они губительную работу вампиров? - Оайеисты, разумеется, явление неприятное. Но вред, который причиняют оайеисты и сирены вместе взятые - лишь сотая доля ущерба, наносимого Сообществом, когда оно находилось здесь. - Выходит, проблема с вампирами почти закрыта? - Не совсем, ваше величество, не совсем. Проблема не закрыта, поскольку уважаемая дайана Эктория не желает ее закрывать. - Последняя дайана стара, слаба, и уже многие месяцы не покидает свой храм. - Более того, мой господин, теперь она редко покидает даже собственную кровать. Король Эйэт саркастически хмыкнул: - И что же на той кровати происходит не так? - Дайану Экторию посещают видения. И она хочет надиктовать своим прислужницам книгу пророчеств. Довольно мрачных, судя по дошедшей до меня информации. И очень несвоевременных. Способных сильно смутить незрелые умы. А обстановка на Континенте и так взрывоопасна, как никогда. - Ну, что ж, - заключил король Эйэт, - дайан мы всегда уважали. А последнюю уважаем вдвойне. Проследи Юлиан, чтобы Эктория окружена была особо доверенными людьми. - Будет исполненно, ваше величество! - Пусть запишут они ее пророчества как можно подробнее. И пусть спрячут эту книгу пророчеств как можно надежнее. Чтобы никто, кроме меня и тебя не сумел ее отыскать..."
13. "И говорила последняя из дайан" ("Сага о фаэтане")
"...И грех великий лежит на Эльфе, и на потомках его: не истребили они племя Выпивающих Кровь. Не предали огню, не развеяли прах их по ветру. Велик грех, и велика расплата за него. Переплелись теперь судьбы вампиров, эльфов и людей, и нити эти уже никто не расплетет. Придут времена, и сами люди призовут вампиров в Гондванеллу вновь! И не прольется кровь, ибо будет выпита. И не обрадует победа, и взмолятся о поражении. Но будет выкован меч, не расплетающий нить, разящий ее без сожаления, без пощады. Лишь он и устрашит Вековое Зло. И меч сей назовут Встречающий Море. И величайшую из битв начнет Встречающий Море. На сотни и тысячи лет. Переходя от героя к герою. Исчезая бесследно, и внезапно объявляясь вновь. И тысячи судеб уловлены будут в безжалостные узоры судьбы...
Отдали эльфы дарханцев на поругание вампирам... Но придут времена, и Дархания обернется Зверем, разоряющим Эльфлорийский Край. Топтать будут эльфлорийскую землю сапоги дарханских солдат. А языки вампиров вкусят эльфийскую кровь. И люди вокруг не придут на защиту. И слух пройдет между ними, что сами эльфы пьют человечью кровь..."
14. География Ада и Рая
Волнение черной бездны, швыряющей их корабль, стало вдруг утихать. - Неужели все? - удивился Хлодвиг. - Нет, - сказала Эрикона, - это лишь пауза. Короткий перерыв перед следующим актом. Ночной мрак вдруг заискрился, засиял. Но свет лился не с неба бледное свечение шло снизу - с поверхности воды. И странные свистящие звуки повисли вдруг над колыханием светящейся сине-зеленой массы. Казалось, вот-вот из недр морских всплывет что-то огромное, чудовищное и дышущее злом. - Эта буря имеет душу, - прошептала Эрикона, - и Сила ее велика. Они чувствуют это, и тянутся к ней. - Кто они? - Сирены с далекого острова Рок. Только теперь он стал ближе. Гораздо ближе. У ночных бурь свои отношения с пространством. Хлодвиг в знак понимания кивнул головой. В иных обстоятельствах он совершенно не понял бы этих слов. Но здесь, на хрупкой скорлупе, брошенной в водоворот бесконечных светящихся волн, все воспринималось по другому. В такие ночи все равны - звезды и бабочки, мгновенья и века. Все поглощает и вновь выталкивает гигантская крутящаяся воронка, разгоняющееся Колесо Судьбы. Миры грядущего и тени минувших лет летят навстречу друг другу тысячами искрящихся брызг... - Тебя бы лучше привязать к штурвалу. - Предложила Эрикона. - Их пение все ближе. - Пение сирен? - Оно самое. Хлодвиг еще не успел осмыслить сказанное, а веревки уже туго обвили его руки и ноги. - Эрикона, но кто свяжет тебя? - Мне их репертуар не вреден. - Усмехнулась Медведица. - Не вреден был бы и тебе, еслии бы был ты таким, как тогда - в архамской пещере. - Но ты полностью уверена, что им не выманить тебя с корабля? - Я не сказала, что собираюсь остаться на корабле. - О чем ты?! - Я чувствую их, они чувствуют меня. Мы понимаем друг друга... Можем понять. - Эрикона... Она крепко обняла его, сказала тихо-тихо: - Пойми и ты меня, мой юный принц. Недавно мы говорили о Выборе. "Недавно? - Спросил он сам себя. - Ну да, перед тем, как разыгрался шторм. Пару часов назад, или Вечность?" - Ты предложила самый трудный из выборов. Я не хотел бы его совершать. - Это не отвлеченные игры ума. Это условия, которые нам ставит судьба. - Возможно, но это труднейшая из задач. - Верно, Хлодвиг, верно. Она трудна не только для тебя - для меня тоже. Внезапная догадка пронзила его: - Ты говорила о моем выборе. но это был лишь подготовительный ход! На самом деле, ты хотела. чтобы я лучше понял проблему выбора, которая стоит перед тобой... - Прекрасно, мой единственный принц! Ты проявляешь чудеса проницательности. - Я должен был догадаться раньше. - Ну что-ты, кто-то иной не понял бы этого никогда... - Но почему нужно выбирать именно сейчас? - Мое "видение" показывает, что я подошла к Точке Выбора... Бросить все битвы, поселиться с тобой где-то в глуши, любить друг друга, и не думать больше ни о чем - это один из возможных путей. Расстаться с тобой, со всем этим миром ради миссии, которой я посвятила всю свою жизнь - это другая возможность. - Но мы ведь отлично сражались вместе... - Однако дальше это невозможно. Эта буря жаждет уничтожить нас. А ее душа для меня закрыта. Но она открыта для сирен. Они согласны заключить сделку: буря не тронет тебя, если я отправлюсь к ним. "Это безумие, - подумал Хлодвиг, - фантастические сделки с несуществующими фантомами". И тут послышалось пение. Человеческое. Почти. Люди не смогли бы так потрясающе петь... - Как ты отправишься к ним вплавь? Без лодки, без корабля? Это же верная смерть. - Скорее всего. Но другого выбора для меня нет. Хотя, возможно, до Вурхиены сегодня не тысячи миль, а гораздо меньше... - Даже если и так, что ждет тебя в Вурхиене, кроме сирен, высасывающих кровь? Эрикона пожала плечами: - Все возможно в такую ночь... Пение приближалось. Свечение распространилось за пределы волн. Призрачное сияние окутало мачты их корабля. Хлодвиг глянул на свои связанные руки - светились и они. Вокруг корабля заплясали клочья полупрозрачного искрящегося тумана. Весь мир стал музыкой и светом, танцем призраков и миражей... Огромный остров возник внезапно из ничего, тумана и тьмы. Утопающий в жгуче-красных цветах. У входа в гавань на высокой скале горел огонь маяка. И буквы на скале тоже налиты были мрачным, красным огнем: "Этот мир был создан как ад для всех. Мы превратим его в рай для немногих". Ожившая древняя легенда из пожелтевших,покрытых плесенью книг... - Этот остров - иллюзия, - сказал Хлодвиг. - Да. - Согласилась Эрикона. - И наше расставание - тоже. Их поцелуй не был иллюзией. Слияние упругих губ. Удары бьющихся в унисон сердец. Она разбежалась и прыгнула, ушла в воду так, как это умеют герои или монстры - без всплеска, без брызг. Потом ее голова появилась над морем метрах в двадцати от корабля. Иллюзия расставания, удаляющаяся к иллюзии вампирьего рая. Но в душе своей Хлодвиг продолжал слышать ее голос, продолжал разговаривать с ней. "Все это ерунда, - сказала Бешеная Медведица, - наш мир не ад, и не рай. Ад и рай - это мы сами." "Ну конечно! - Согласился он с той, чье тело уплывало все дальше в густеющий мрак. - И музыка - это тоже мы сами!" Хлодвиг захохотал. Глупые, хитрые сирены! Только теперь он понял великолепие и убогость их главного трюка. В них нет своего вдохновения ни на грош! Все оно в душах человеческих. Но человек боится своего вдохновения, ибо сродни безумию опьянение красотой. И человек возводит склепы в собственной душе, и замуровывает свое вдохновение в них. И силится забыть о похороненной в тайниках души красоте. Но находят путь к ней сирены. Находят, чтобы обратить забытую человеком гармонию и красоту против самих же людей... Это было просто смешно. И веревки обвязававшие его - это тоже было смешно. И совсем не нужно. Он напрягся и разорвал их. Буря урчала глухим громом где-то вдали, словно огромный недовольный зверь. Хлодвиг крепче сжал руками штурвал. Стихи... Во время шторма Эрикона прошептала ему какие-то стихи. Лишь начав думать о них, Хлодвиг вспомнил эти строки от первого слова и до последнего...
