Admin - i db180944ab78a06e
- Закрой глаза. Это сюрприз.
Ничего не понимающий инженер послушался, отчего тут же потерял сознание - бутылка встретилась с его черепом с глухим, едва слышным звуком - удар был смягчен полотенцем. Посмотрев на обмякшее тело, Аксель грустно произнес:
- Мало. Совершенно никакого удовлетворения. - И под изумленным взглядом Кары, выдернув из горлышка полотенце, надолго присосался к содержимому бутылки.
***
Нильса Гуттормсена дома не оказалось. Охотник жил в собственном доме, и когда Кара позвонила в колокольчик, их встретил пожилой чопорный дворецкий, который вежливо объяснил "девушкам", что хозяин отбыл на охоту, но скоро должен вернуться - очередной одержимый появился именно в Фабричном районе, так что гро Гуттормсен если не случится каких-нибудь непредвиденных случайностей вернется ночевать домой. Старик предложил посетительницам подождать хозяина тут же, и даже расщедрился на чай с очень вкусным печеньем. Глядя, с какой скоростью печенье исчезает с тарелок, слуга не удержался и похвастался - печенье было плодом его стараний. Выслушав горячую благодарность и похвалу Кары (Аксель, по понятным причинам выражал признательность только красноречивыми взглядами), довольный старичок отправился на кухню, чтобы испечь добавку. В ожидании прошло несколько часов, печеньем наелись не только Аксель и Кара, но и Шушпанчик, который, кажется, определился для себя с любимым блюдом, но охотник все не возвращался. Дворецкий, на беспокойные вопросы Акселя, заданные Карой, отвечал, что беспокоиться не о чем, и хозяин не первый раз задерживается. Он опытный охотник, и ему не в первый раз приходится выслеживать одержимого. Так, видно, сложились обстоятельства, что гро Нильсу приходится задержаться. Ничего страшного. Лучше пусть юные дамы пройдут в гостевые комнаты, он как раз их подготовил, и ложатся спать, ни о чем не тревожась.
Аксель и сам все понимал, но терпения не хватало. К тому же он хорошо понимал, что охотники - такие же люди, а случайности бывают разные. С некоторыми можно и не справиться. Он подумывал о том, чтобы объяснить старику, зачем они ищут его хозяина, но не решился. Оставшись один в предоставленной ему комнате, он некоторое время смотрел за окно, глядя на едва угадываемые в сумерках силуэты домов и деревьев, а потом вышел из комнаты, решительно постучал в соседнюю и, дождавшись разрешения войти, хмуро попросил:
- Помоги мне, пожалуйста, развязать корсет, и дай мне мою нормальную рубашку и плащ, - его вещи, были у Кары, потому что лежали в той же сумке, что и косметика.
- Собрался искать Нильса? - мрачно спросила девушка.
- Я же все-таки охотник, - смущенно пожал плечами Аксель. - Пусть и начинающий. Моя помощь может оказаться необходимой. Сейчас ночь, и полицейских на улицах все равно нет - все боятся одержимого.
- Хорошо, кивнула Кара. Только я с тобой. Если тебя там прикончат вместе с этим Гуттормсеном, я одна долго не пробегаю. Сам слышал Якова, меня ищут.
Аксель не решился протестовать. Он кивнул, молча вернулся в свою комнату, переоделся, проверил, легко ли достается метатель, и снова постучал к Каре. Та так же молча открыла дверь, и указала на открытое окно, благо этаж был первый.
- И чего теперь? - спросила Кара, когда они выбрались на улицу. - Где ты собираешься искать этого Нильса?
Аксель неуверенно ответил:
- Теоретически, я должен почувствовать, где находится одержимый. А где одержимый, там, наверное, и гро Гуттормсен. Но я не знаю, на каком расстоянии я вообще могу одержимых чувствовать.
- Я так и подумала, почему-то. - Кивнула Кара. - С чего ты взял, что ты вообще можешь его почувствовать?
- Это не я взял, это мне Ида сказала, когда из полиции меня забирала. - Аксель пересказал свой скудный опыт общения с одержимыми. - Вот и все. Знаешь, давай просто походим по городу, и если мне не захочется куда-то идти, то пойдем именно туда. Другого плана у меня нет.
Кара скептически хмыкнула, но согласилась. Они отправились на ночную прогулку - довольно странную. Жилая часть фабричного района сконцентрировалась вокруг железнодорожного вокзала. Рядом с железнодорожным, была и станция дилижансов. С севера район через несколько километров упирался в горы. На западе, спустя полсотни километров, на которых расположились фабрики, давшие району название, он граничил с Чумным районом - еще одна язва на теле гигантского Пенгверна, гораздо более страшная, чем Пепелище. На востоке и немного на юге был Бардак - границей между районами на востоке служила полоса скал, выдающаяся от основного горного массива. Именно через нее проходила железная дорога, по которой на фабрики прибывали те, кто предпочитал путешествовать на паровозе. На юге граница была обозначена только в документах администраций районов. Западнее, там, где заканчивался Бардак, к Фабричному району с юга примыкала родина Акселя - Шахтерский район. Как так получилось, что жителям Шахтерского района приходилось добираться к горам, пересекая сначала Фабричный, кто-то, может быть, и знал, но вряд ли кому-то рассказывал - по той просто причине, что никого это не интересовало.
За те два часа, что они слонялись по городу, Аксель не почувствовал ровным счетом ничего. Сначала они прошлись по тем улицам, которые от вокзальной площади вели на север, к горам. Акселю было наплевать. Потом Аксель направился на восток - вдоль железной дороги. Они дошли почти до конца района, вдалеке за домами виднелись силуэты скал - и тоже ничего. То есть Акселю все меньше хотелось куда-то идти, и все больше - спать, но прислушавшись к этому чувству, он вынужден был признать - оно никак не относится к направлению, в котором они идут. Когда они в очередной раз вернулись на Вокзальную площадь, Аксель констатировал:
- Остается только запад. Фабрики. А я все-таки надеялся, что это будет где-нибудь поближе. Нужно было сразу туда идти.
- А почему ты пропустил ту сторону, откуда мы прибыли? На юге бардак, бедные кварталы, и даже трущобы.
Ученик охотника замедлил шаг, и озадаченно нахмурился:
- Я просто подумал, что мы оттуда приехали, и там нет совершенно ничего интересного. И еще - мне ужасно надоел Бардак, нас там ищут все, кому не лень. Просто хотелось держаться от него подальше. Знаешь, а ведь может оказаться, что ты права. Пойдем.
- Интересная у вас, охотников работа, - констатировала Кара. - Идти туда, куда меньше всего хочется. Не думаю, что хотела бы оказаться охотником.
- Ты, конечно, не обижайся, - печально улыбнулся Аксель. - Но я совсем не уверен, что тебе сейчас хочется идти куда бы то ни было. А ты идешь. Так что дело здесь не в работе.
- Справедливо, - признала воровка. А потом расхохоталась: - Если не предположить, что я вынуждена так поступить из-за того, что связалась с охотниками. Только ты тоже не обижайся, - сквозь смех попросила она, - Если бы не вы с Идой, я бы, скорее всего сейчас вообще уже никуда не могла пойти, по причине отсутствия ног и всего остального тела. Сидела бы на Пепелище в компании тех бесплотных и невидимых ребят, о которых ты с Идой разговаривал.
Они шли по той же улице, по которой утром проехали на дилижансе. Из-за назойливого инженера Аксель даже не мог смотреть в окно, так что ничего знакомого ему не встречалось. В прошлые свои посещения Фабричного района юноша никогда не был в этом районе города. Может быть, из-за тишины и темноты, может, из-за холодного, пронизывающего ветра, город казался неприветливым и враждебным. Окна домов были плотно закрыты ставнями, сквозь щели не проглядывало ни одного луча света. Улица освещалась редкими газовыми фонарями - освещения едва хватало, чтобы различать камни мостовой под ногами. Как всегда, когда в ближайших окрестностях появлялся одержимый, на улицах было пусто - после захода солнца из дома решались выходить только те, у кого совсем не было выбора. "Интересно, откуда взялась такая боязнь темноты?" - думал юноша. "Сколько я помню историй об одержимых, они никогда не соотносили свои зверства со временем суток". Они приближались к перекрестку Дилижансовой и Пьяной улиц, о чем сообщил встреченный указатель, и Аксель уже знал, куда именно нужно будет повернуть. Та часть Пьяной улицы, которая шла на восток, к самой окраине города, казалась темнее и страшнее, чем остальные три направления перекрестка. Казалось, там затаилось нечто хищное, хладнокровное, готовое к броску - будто кошка, следящая за беспечными мышами, которые скребутся в норке, занимаясь какими-то своими мышиными делами, и не подозревают о смерти, притаившейся у выхода. Стоит только выйти, и на голову опустится мягкая, теплая лапа, скрывающая внутри острые когти. Секунда - и у тебя уже нет никаких дел, кроме как развлекать своей смертью высшее существо. Не потому, что оно голодно, или испытывает к тебе ненависть - кошка просто удовлетворяет свой охотничий инстинкт.
Аксель даже встряхнул головой и, остановившись, резко выдохнул несколько раз, чтобы отогнать так ярко представившуюся картину. Это не помогло, и тогда он скинул капюшон плаща, подставляя лицо холодному ветру.
