разведка - ИВАН БОРОДУЛИН
PAGE152
разведенный водой. Но, как и теперь, били тогда московские куранты, и мы пили за то, чтоб пришло счастье, чтобы в наступающем году пришла победе.
А на другой день, 1 января 1943 года, мы поехали 18 Ярославский вокзал, сели в поезд, следовавший до логды, и на четвертые сутки высадились на станции Кола.
Здесь было белым-бело от снега. Раздобыв лыжи, мы с Сергеем резво побежали в сторону фронта. Заночевали на развилке дорог у артиллеристов, а на другой день попутной машиной добрались до родного Шпиля. Как сладко заныло сердце, когда я увидел наши невзрачные, занесенные снегом землянки, когда из дверей начали выскакивать знакомые разведчики . Вот, спрямляя путь, лезет через сугроб Дима Дорофеев, г радостным криком бросается навстречу Ваня Ромахин.
г
9т же бесом крутится и хлопает себя по бокам Петя
г
ришкин — Дудочка. В своем белом маскировочном халате нараспашку он до смешного похож на пингвина. Вот ждет очереди обняться степенный Дима Иванов.
Ребята искренне рады нашему возвращению .и, не давая опомниться, засыпают вопросами:
— Ну что?
— Как съездили?
— Как там столица? Стоит? Милые вы мои други!
Неуклюжие, неповоротливые в своих зимних доспехах и близкие, родные!
Но встреча встречей, а служба службой. Вот и сейчас, •йвидя капитана Терещенко, как всегда подтянутого, чадного, красивого, Дима Дорофеев вполне командирским голосом кричит:
— Станови-ись! Смирно!
И, приложив руку к ушанке, Дима стучит валенками навстречу офицеру:
— Товарищ гвардии капитан, взвод готов к выполнению задания!
А потом, кивнув в нашу сторону, весело добавляет:
— Тут, товарищ капитан, подкрепление бог послал. Заметно обрадовался нашему возвращению и капитан Терещенко.
— Вовремя прибыли, товарищи,— говорит он, пожимая нам руки.— Но разговоры потом, а сейчас приказываю отдыхать.
Минут через двадцать, когда разведчики отправились в очередной поиск за передний край, Терещенко зашел к нам в землянку и пробыл не меньше часа. Мы рассказали ему о своем путешествии на Донской фронт, а он—■ о делах в полку. Оказывается, наш взвод вот уже больше месяца делает попытки взять «языка»— и все впустую. Ноудачи измучили ребят: разведчики измотали нервы, стали терять уверенность в свои силы-, а это хуже всего. Капитан сказал, что он собирается просить командование на несколько дней отправить взвод разведки в дивизионный дом отдыха, чтобы поднять настроение у ребят, отвлечь их от невеселых мыслей.
Дима Дорофеев и другие разведчики вернулись угрюмые, злые, подавленные: и на этот раз поиск не удал– ■ ся. К обеду взвод был подмят по тревоге. Когда мы построились, начальник штаба полковник Каширский объявил, что командование полка дает разведчикам три дня на отдых и всякие личные дела.
—Думать о «языке» запрещается,— добавил капитан Терещенко,-—и прежде всего приведите себя в порядок. Обтрепались, что смотреть стыдно.
154
Прошли три дня отдыха, но разведчики по-прежнему глядели невесело. Вечером взвод построился, чтобы получить задание. Капитан Терещенко, отдавая приказ, и не вспомнил о «языке» — взвод получил задачу наблюдать и слушать противника в районе высоты 168. Это было куда проще, и ребята заметно приободрились, хотя каждый из нас понимал, что Терещенко попросту удлиняет разведчикам передышку.
Высота 168 находилась за озером, а на пути к ней — почти посредине озера, чуть ближе к противнику — возвышался скалистый островок. На него-то мы и прицелились. Во-первых, оттуда было рукой подать до вражеской обороны, а во-вторых, там в расщелинах можно укрыться от минометного и артиллерийского огня. Мы провели на острове несколько ночей, а временами по двое, по трое ходили до самых заграждений противника, чтобы слушать его траншеи. На седьмую ночь трое разведчиков, спустившись на лед, чтобы идти к высоте, наметили на снегу телефонный кабель и следы. Они тянулись в сторону нашей обороны, а другим концом уходили к сопке Горелой. Мы решили, что к нашим позициям на Орлином гнезде по льду озера подобралась разведка противника с телефонной связью. Отправив двоих ребят предупредить командование, мы решили провод пока не трогать, а когда немецкие разведчики утром пойдут обратно, встретить их как полагается.
Ребята укрылись внизу в нише скалы, защищавшей от ветра, а мы с Ваней Ромахиным остались наверху. Пристально всматриваемся в темноту: в любой момент может появиться враг. Когда стало светать, мы заметили, что в мертвой зоне под высотой Орлиное гнездо у нашей обороны действительно находятся немцы, но не маленькая группа наблюдателей, а человек восемьде-
PAGE155
сят-сто. Сразу же выпускаем длинные очереди из автоматов, даем немцам понять, что обратный путь через озеро им отрезан. Но, к нашему удивлению, гитлеровцы не стали отходить. Казалось, они не придавали никакого значения тому, что за спиной у них появились русские автоматчики.
«Ага,— думаю,— нас не хотят принимать всерьез? Что ж, мы еще заявим о себе, не век же им торчать под нашей обороной!»
Небо посерело, и немцы задвигались. Посылаю Ромахина вниз привести ребят, но едва связной успел спуститься со скалы, как гитлеровцы открыли по острову густой минометный и артиллерийский огонь. На мое счастье, мины и снаряды рвались большей частью на южной и западной стороне островка, а на скалу, где я лежал, не упало ни одного снаряда. Я увидел, что с высоты Горелой навстречу своим разведчикам выходит большая группа немцев. Но их тут же загнал обратно огонь нашей артиллерии.
Однако немецкая рота разведки двинулась прямо на остров, а мой взвод не мог подняться из-за сильного огня, который гитлеровцы не прекращали ни на минуту. Цепь немецких солдат быстро подошла к острову, и, прячась за камнями, начала подниматься прямо на мою вершинку. Ни убежать, ни спрятаться. Один против целой своры. Ну уж коли отдавать жизнь, то подороже!. Жду еще пару минут и нажимаю спусковой крючок. Ужас! Затвор автомата медленно скользит в пазах. Понимаю, что виновата загустевшая на морозе смазка. Сорвав кольца с гранат, бросаю их одну за другой в фашистов. Становлюсь на лыжи, лечу к обрыву и — будь что будет — прыгаю вниз с высоты примерно пяти-шести Аетров на лед озера. Тут же чувствую сильный
1, :
дар в спину и вижу красное небо, красный снег, красное озеро — все кругом красное. Оказалось, какой-то фриц запустил в меня ракетой. Спас меня плотный полушубок. Приземлившись на лед, я услышал треск сломавшихся лыж и, почти ничего не соображая, машинально побежал по направлению к высоте Горелой, занятой противником. Немцы, ослепленные ракетой, ^начала потеряли меня из виду, а потом начали палить в ту сторону, куда я должен был убегать, по их расчетам. , /
Все еще в каком-то ошалелом состоянии я добрался до самого подножья вражеской высоты, прошел немножко вдоль ее склона, а затем тронулся напрямик • ерез свое минное поле к Орлиному гнезду. Как я выбрался из всех передряг того дня, не понимаю до сих пор. От ребят взвода я потом узнал, что стрелявшие в меня немцы спокойно ушли на высоту 168 без единой потери. Мои разведчики в это время сидели, затаившись / расщелине скалы, и не смели высунуть нос. Это они правильно сделали — их перещелкали бы как куропаток.
Через некоторое время ребята добрались до своих траншей, и только тут, отдышавшись и перекладывая в памяти случившееся, мы поняли, что излишняя самоуверенность и расчет на глупость врагов прямиком вели нас на тот свет, а спасла взвод только редкая и странная случайность, которая бывает один раз за войну.
Урок, который преподали нам фрицы в январе 1943 года на заснеженном скалистом островке, разведчики крепко запомнили и потом в подобных ситуациях вели себя в тысячу раз бдительнее, а главное с уважением относились к противнику, к его способности быть не глупее нас самих.
Конфузная и одновременно счастливая для нас стыч-на с немцами на островке не изменила намеченного плана брать «языка» с высоты 168, и мы продолжали подготовку к операции, проводили тренировочные занятия. Определили группу захвата: мы с Ромахиным, Иванов, Крылов, Гришкин и Верьялов. Первая тройка непосредственно захватывает «языка», а остальные обеспечивают безопасность с флангов. Группа прикрытия должна была засесть на островке против высоты 168 и находиться там до конца операции, действуя в зависимости от обстановки.
Вот и конец хлопотам. Сегодня в ночь — поиск. Значит, надо сделать все, чтобы ребята не думали о предстоящем деле, отдохнули, проветрили головы. Таков закон разведчиков. Тут не помощь приходит испытанное боевое средство — песни. Песни в тихой вечерней землянке не только отвлекали, но и давали подсознательную волевую зарядку, будили в человеке жизненную энергию.
