Галина Гордиенко - Гран-при за лучший прикол
Тамара смотрела беспомощно. Она и без того чувствовала себя виноватой. И хоть Лелька, безусловно, настоящий свинтус, выручать ее все же нужно.
«Господи, ее же искать будут, ― Тамара в панике стиснула руки. ― А у Лельки двое детей! Решат, идиоты, что она знает про этот злосчастный конверт…»
Тамара не сомневалась: конверт нужно срочно найти. Не вмешивая в это дело двух сумасшедших ― Лельку и Машку. Так спокойнее.
Тамара зачем-то пнула безвинную подушку и пробормотала:
― Фамилия Светы ― Наливайко?
― Ага. Веселая, правда? А тебе зачет?
― Сама не знаю, ― Тамара пожала плечами. ― Конверт хочу поискать. Если вернем его, все наладится.
― Это уж точно, ― Маша сладко зевнула. ― Только Светка уже два дня дома не ночует. Ее мать Лельке сказала ― не в первый раз. Поэтому и милиция не чешется.
― Весело!
― Ага.
― Ладно, мне пора.
― Чего забегала?
― Хотела спросить ― все ли у Лельки в порядке?
― А почему не к ней?
Тамара негодующе посмотрела на ближайшую наперсницу сестры и буркнула:
― Хватит с меня и одного раза! До сих пор кошмары сняться, стоит то чучело в приемной вспомнить. Еще и попугая в свою аферу втянули, как только у вас с Лелькой совести хватило…
― Причем тут совесть? ― лениво возмутилась Маша.
Но Тамара лишь рукой махнула и вышла.
Маша хихикнула: «Какая жалость, что мышь серая сегодня Лельки не видела. То-то бы плевалась! А уж нотаций бы прочла ― море. Пока не поняла бы, что все железо ― чистая бутафория».
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тамара неохотно положила трубку. Разговор со Светланиной матерью ― номер телефона она достала через справочную ― ее озадачил.
Наливайко как-то слишком легко отнеслась к исчезновению единственной дочери. Или она настолько уверена, что Света уехала с очередным кавалером куда-нибудь на курорт?
Тамара пожала плечами. Она прекрасно представляла, что стало бы с мамой, исчезни она или Лелька хоть на день.
Об этом и думать не хотелось!
А вот Наливайко ничуть не волновалась. И к Тамариному звонку отнеслась равнодушно. На вопрос ― не приносила ли Светлана хоть что-нибудь с прежнего места работы, все-таки очищала стол, этажерку, мало ли… ― она ответила утвердительно.
Мол, Светочка такая барахольщица, просто ужас! И бумаг, журналов там разных, открыток красивых нагребла целый пакет. Среди этого мусора и нужный конверт мог затеряться, она ничуть не удивится, если он там.
Наливайко разрешила Тамаре заглянуть к ней завтра во время обеденного перерыва. Правда, для этого Тамаре пришлось представиться новой секретаршей, заменившей Светлану.
Временно.
Тамара вертела трубку в руках и размышляла, как скоро Кожаный сумеет выйти на несчастную Лельку. Узнать в ней затянутую в синий деловой костюм секретаршу он не должен. По крайней мере, не сразу.
С другой стороны, Кожаный ― начальник охраны. На этом месте дураков не держат. Если Волошин хороший физиомист, его не смутит ни другая одежда, ни отсутствие очков, распущенные волосы или десяток косичек. И тогда…
Он может похитить Лельку, чтобы побеседовать без свидетелей!
Самое ужасное ― он может похитить маленькую Динку, чтобы разговорить упрямую мать.
Тамара пожалела, что не договорилась о встрече прямо сейчас. Еще ведь не поздно. Наливайко вполне могла согласиться принять ее через час-другой.
Но перезванивать Тамара не стала.
Один день ничего не менял.
К концу рабочего дня Лелька совершенно освоилась со своей новой ролью. И даже жалела, что завтра придется сменить костюм. Маша не любила повторов. Считала: ни одна уважающая себя секретарша не будет ходить в офис в одном и том же. Хоть аксессуары, но сменит.
На стук в дверь Лелька почти не отреагировала, жонглировала метательными ножами. Зато Василий зачем-то зазвенел колокольчиком, а потом басом крикнул:
― Да войдите же! Кто там такой вежливый?
В приемную вальяжно вплыла очень полная дама с такой же полной девочкой лет двенадцати. Золота на посетительницах оказалось так много, что массивная Васькина цепь тут же потеряла актуальность.
Попугай, обожающий все яркое ― а драгоценных камней на старшей даме хватало ― заволновался. Слетел со стола на пол и неуклюже засеменил навстречу гостям, златая цепь змеей тянулась следом.
Лелька фыркнула, ножи стали взлетать выше, красные перья в волосах красиво затрепыхались. Потенциальные клиентки тихо пискнули и застыли посреди приемной с открытыми ртами, не зная, на что смотреть. Потом определились: девчонка изумленно таращилась на огромного попугая и его цепь, а дама с ужасом смотрела на хозяйку кабинета и взлетевшие к потолку кинжалы.
Лелька меланхолично надувала пузырь ― она сейчас любого мальчишку бы обставила в этом сложном деле! ― тонкие серебряные браслеты на руках звенели, томагавк за спиной завораживающе блестел, многочисленные косички подрагивали, босая ножка с накрашенными ноготками ритмично отбивала такт.
Василий обогнул хозяйку по широкой дуге ― от греха подальше ― и ласково, по-старушечьи пропел:
― Гости в дом, деньги в нем!
Девчонка шире распахнула круглые серые глазки и неуверенно оглянулась на Лельку. Решила ― это она сказала.
Дама вздрогнула и схватилась за сумочку, она поняла Васькины слова по-своему.
― Болван, ― добродушно одернула помощника Лелька. ― Ты все напутал. «Гости в дом…» Тут она замычала, замялась, но окончания странного присловья не вспомнила. Поймала все три ножа и сердито проворчала: ― Впрочем, неважно. Денежки ― тоже неплохо.
― Ага, ― Васькин голос звучал необыкновенно гнусно, ― очень неплохо. ― Он смерил обомлевших гостей заинтересованным взглядом. Плотоядно цокнул несуществующим зубом и заявил: ― А камушки-то лучше!
Девчонка покраснела от волнения, она никогда не видела говорящего попугая. Дама тоже покраснела, но по другой причине. Впервые в жизни она пожалела, что нацепила на себя все драгоценности разом. Говорил же муж ― давно пора сделать копии, старинным украшениям место в банковском сейфе.
Лелька незаметно нажала на нужную кнопку, Самсон Ильич с перспективными клиентами любил беседовать сам. Тем более, дамочка уже в полуобморочном состоянии, так и ждет, когда Лелька приставит ей нож к горлу и потребует снять… ну, пусть сережки. Наверняка бедняжка встретит появление шефа с глубокой радостью и будет щедра как никогда.
Лелька хмыкнула: что там полторы тысячи баксов за путевку в Лондон или Париж, если спасенные перстни стоят в сотни раз больше?
Чтобы окончательно «подготовить» клиентку, Лелька широко ухмыльнулась и сказала Василию:
― Смотришь в корень!
Васька польщенно замурлыкал. Девочка восхищенно всплеснула руками и воскликнула:
― Прямо как кот! Я тоже хочу такого попугая, мам. Купи!
Мама не слышала. Стояла, не в силах глазом моргнуть. Что понятно: Лелька рассматривала ее великолепную сережку, приподняв подвеску острием кинжала.
― Классный булыжник, да, Вась?
― Ага-а…
― Это не булыжник, ― запротестовала девочка. ― Это настоящий рубин, так мне папа сказал.
Мать застонала, мысленно пообещав выдрать дочери язык, если выберется отсюда живой. Чтоб не распускала при посторонних!
― Рубин? ― заинтересовалась Лелька.
― Р-р-убин! ― мечтательно пророкотал Василий и загремел цепью, подбираясь поближе к ярким камням.
Дама задышала часто-часто, на висках выступили крупные капли пота, она уже прощалась если не с жизнью, то уж с ухом непременно, так нехорошо блестели у сумасшедшей девицы глаза. Да и клюв у страшной птицы…
В этот трагический момент дверь в кабинет шефа распахнулась, и Самсон Ильич появился на пороге. Кругленький, успокаивающе домашний в своем парчовом халатике, уютный и стопроцентно безопасный.
― О-о, ― ласково воскликнул он, протягивая руки навстречу клиентам, ― какие у нас сегодня гости!
Лелька крякнула и неохотно оставила чужое ушко в покое. Василий звучно всхрапнул и с нескрываемым сожалением пробормотал:
― Кр-расненький… Не мой. Ж-жаль…
Девчонка захлопала в ладоши, огромная птица казалась ей по-человечески разумной.
Даму качнуло, у нее кружилась голова. Временами чудилось, она спит. Просто не существовало в мире подобных секретарш и ТАКИХ попугаев.
Лелька подбросила свой нож к потолку, ловко поймала и с сожалением заметила Самсону Ильичу:
― Почему я не настоящая индейка? Была б настоящей…
― И что же милая? ― заинтересовался шеф.
― Да уж давно б сунула сережку в карман. Вместе с ухом!
― Ага-а-а, ― привычно поддакнул Василий.
Дама сомлела. Самсон Ильич очень вовремя подхватил ее под локоток и мирно загудел, направляя несчастную к ближайшему диванчику.
― Таки глупая шутка, милочка, не рвите нервы и сердце, они еще пригодятся в Париже иль на Кипре, а можно и в Египте отдохнуть, если не боитесь пирамид, верблюдов и туземцев… Поверьте старому еврею, душечка, если Самсон Ильич сказал вам ― такие, значит такие они и есть…
