Admin - i aac1e39a59aada53
-- Сядь.
Сел. Глянул на "добрейшего дядюшку" и глаза снова в стол. Не любят здесь прямого взгляда, ой как не любят! Приходится скромничать. А то мне нынче только гонор свой выпячивать: "да я!... да вас всех...!". Из этого погреба ещё дай бог ноги унести. При таких... "маски-шоу".
"Добрый дядюшка" пропал, как и не бывало. Чуть мышцы на лице сдвинулись, чуть связки в горле легли иначе. Был мил дядюшка - стал волчара матёрый. С подрыкиванием. Другая ипостась. А есть и третья, и четвёртая...
Вот и ещё одна маска вылезла: "дядюшка добрый, но сильно расстроенный". Удручённый. Неправедно оскорблённый в лучших и добрейших чувствах своих.
-- Ну что ж ты, Ваня, на меня будто обиженный? Будто я к тебе не во всякий раз по-доброму. И советом полезным, и в деле каком надобном. Вспомни, в прошлую-то встречу - ты ж ко мне чуть не со слезами пришёл! А я тебе и подсказал, и помог, и на путь правильный направил. От души, Ваня, от чистого сердца! Я к тебе с любовью да с лаской, да с добрым словом, а ты мне...
Ещё чуть-чуть и светлая слеза обиженного в самом святом, в от чистого сердца благодеянии... Только не надо на меня интегрально давить. Это здешние привыкли... синкретический образ кушать. А мне ближе аналитика: "мухи - отдельно, котлеты - отдельно".
Аналитика сходна с приготовлением рыбы: суть, твёрдое - кости скелета - надо выбрать и отделить. От шкурки, головы, требухи, мяса... вида, вкуса, запаха...
Вот идёт анализ текста: построение фраз, словарный набор. Другой поток: интонация, динамика изменения тона, дыхания, паузы. Отдельно - мимика. Губки, там, надувшиеся, носик шмыгающий, взглядик бегающий. Отдельно - смысл. Побитово. В трёх параллельных потоках: что именно сказано? Что имелось в виду? Для чего? По тексту полезен внутренний синхронный перевод. На какой-нибудь иностранный - и обратно. Оттенки и эмоции - теряются, суть - остаётся. Отдельно - моторика. При таком удручённо-плачущем тоне так сжимать кулачки... Каждым из которых можно половину зубов с одного маха...
-- В последнюю нашу встречу меня отсюда выгнали, обещанного не сделали. Так что, грех вам на меня обижаться.
Оп-па... Опять "волчара" наружу вылез.
-- Это ты про кого это про нас толкуешь?! Это кто это "мы" по суждению твоему?!
Чего-то я не то сказал. Чего-то я такое глубокое зацепил. С чего ж это он рычать на меня начал?!
Бли-и-н! "Вы"! По прежней привычке, ведя беседы... скажем так: "не дружеские, но пока без мордобоя", я перешёл на подчёркнутое "Вы". С большой буквы. А здесь такой формы вежливости нет, здесь "вы" - именно "много вас таких".
-- Ну, вы. Слуги княжеские, которые живота не щадя, очей не смыкая, не доедая, не допивая, не доиспражняя... и в лютый зной, и в мокрый дождь, и жгучую стужу, всё в трудах и заботах, всё на благо господина своего, князя светлого нашего, во имя защищания, процветания и благорастворения... Вот я и указал окольничему - одному из вас - на вора. Он и извёл слугу проворовавшегося, злодея и казнокрада, посадника Вержавского, как бишь там его, дай бог памяти... А что, вы, с окольничим Улебом Честиборовичем, разным господам служите?
Заюлил выворачиваясь. Аж самому противно. Ахинею нести - без проблем. Но последнее - лишнее. Или - "нет"? Мне, бояричу из лесных дебрей - в здешней "высокой политике" удельного розлива... понимать не положено. Кто - "в теме", тот - "в деле". На чьей-то стороне. "Моей стороны" здесь точно нет.
Демьян опустил взгляд, распустил кулаки, разгладил ладонями и без того ровную скатёрку.
-- Ты парень неглупый - должен сам понимать. Посадника Вержавского окольничий сковырнул. А причина тому - ты. Есть люди... с которыми покойный делился. Они, милок, такой обиды простить не могут. Окольничий, Улеб твой... большого полёта птица - на него обиды складывать... Я в этом деле... ни с какого боку. А вот ты... Клоп мелкий, поганец вонький. И не в серебре недополученном дело. Не можно всякой... зверушке лесной в большие дела влазить, серьёзным людям козни строить. Иначе люди эти - не серьёзные.
Итить ять! Хотя... Разве для меня что-то новенькое? Давненько Демократическую Россию не вспоминал? А ведь Родину надо помнить. Постоянно. Ежедневно и еженощно. Потому как Родина - тебя не забудет. Нигде и никогда. Найдёт и поимеет. Всем накопленным за тысячелетнюю историю арсеналом средств и способов. И очень надо учитывать местных "святорусских" особенностей. Потому что "... и хрен меня потом найдут" - здесь не сработает. Потому что в любом чужом месте, достаточно далёком для "хрен", ты будешь - "сам никто и звать никак".
-- А... Так ведь... Но, дядя Демьян, коль ты про таких людей знаешь, про злыдней и душегубов, так что ж ты их в поруб не покидаешь? Татей да воров?
-- Хм... "Не пойман - не вор" - слышал? Мелочь-то попадается. А вот серьёзных людей... Высоко сидят, Ванюша. Просто так, по слову, хоть твоему, хоть моему... Доказать, вишь ты, вину надобно. Вот кабы окольничий посадника живым сюда приволок... а он, с чего-то, страдальца на месте прирезал... Мда. Так что, ходи милок, да опасайся: могут и подослать кого. По твою душу. Вот если бы ты ко мне попросился... жил бы себе припеваючи, тут у меня спокойно, никакой злыдень не сунется, людишек бы верных присматривать поставил. А так... пущай уж Гаврила-оружничий слёзы проливает. Над телом твоим белым.
Столь красочно обрисованные перспективы... пейзаж художника Верещагина "Апофеоз войны". С пирамидкой из одного черепа. Моего.
Ой ли? На понт берёт?
-- Да полно тебе, дядя Демьян, меня страстями стращать. Нешто с Княжьего двора каждый божий день зарезанных упокойничков волокут? Тут же стража, княжьи слуги... откуда тут лихим людям взяться?
-- Ага. Ну-ну. Оно конечно. Но... Ежели что - не обессудь. Слышал, поди: "Вольному - воля, спасённому - рай". Вот как бы воля твоя - во спасение райское до срока не претворилась...
Я откланялся, давешний "салоп" проводил меня до нашей казармы. Присвистнул на прощание выбитыми зубами, сделал пару шагов в сторону и исчез - пропал в ночной тьме подворья. Фонарей нет, окна не горят. Темно как...
Да факеншит же! В Африке столько негров нет, чтобы на всю "святорусскую темноту" - задниц хватило!
На ощупь взобрался на крыльцо. Хоть и из одной ступеньки, а шею сломать можно. На ощупь, в абсолютной темноте, пробрался через сени. В нашей "опочивальне" было чуть светлее - слабый отсвет от ещё не полностью прогоревших углей в печи.
Спать... какой сон, когда рядом храп, пук да зубовный скрежет! Устал, в глазах - будто песком насыпано. Хочу спать и не могу. Беседа с кравчим... просчитать не могу.
Он может и сам подослать. Я тут много чего наворотил. Могут посчитать, что лишнее знаю. Не "могут" - посчитают обязательно! Вопрос только - когда? Нехрен мне было сюда ехать! Ведь сказано же народом: "с глаз долой - из сердца вон"! А куда? - Без "службы" - нет "шапки". Назвался бояричем - полезай в... в куда влезть пустят. Или - "рассосался быстренько"? - В быдло. В тягловые, в простонародье, в народ русский. "И место твоё у параши".
Хотя теперь мне и этого сделать не дадут: "умножающий познания - умножает печали". Вплоть до преждевременной и скоропостижной...
И как тут будет играть кравчий... Может - сам, может - других подтолкнуть. Используя меня как приманку. Чтобы взять на "горячем". Точнее: "на столь юном, но уже хладном...".
Ещё одна странность в нашей беседе: уверенность - или проверка? - связи Акима и смоленского тысяцкого Боняты. Туфта какая-то. У Акима, конечно, своя жизнь есть. Но чтобы он особую любовь к тысяцкому от меня утаил... не верю. Или я чего-то пропустил? Или Аким какую-то отдельную игру затеял? Да ну, не верю... А сам-то... Аким многого о моих делах-похождениях не знает. А он меня не глупее, но в этом мире куда как опытнее... Интересно, с чего это кравчий вдруг делами тысяцкого заинтересовался?
Перемолачивать недостаточную информацию впустую - мучительное занятие. "Настоящее одиночество - когда вы всю ночь говорите сами с собой - и вас не понимают" - Жванецкий прав.
По утру голова - как пыльным мешком из-за угла стукнули. Третью ночь без нормального сна. После двух недель ночёвок в дороге. Что тоже... - в полглаза. А ещё казарму нашу толком не проветрили - тепло выпускать не хотели. Головы у всех... больные, подташнивает. Одного прямо в столовке выворачивать начало - еле успел из-за стола на крыльцо выскочить.
Интересно: мы с одной миски кашу хлебаем, если меня травить, то нужно травить всех "прыщей". Может, уже началось?
-- Господин наставник, вестовой боярин велел сказать, что мне ныне надоть у евоных покоев службу несть. Тама, в людской, и спать велено, тама и кормить будут.
Добробуд рапортует старшому об изменениях в своём служебном положении. Хоть у кого-то дела хорошо идут.
-- О, Добробуд, так тебя уже в настоящую службу взяли!
-- Ага. Ну. Да какая там служба, Иване... Рождество ж вот-вот! Гонцов княжеских всех по-разгоняли - от князя подарки-позравлялки везть. У стрыя мужа двоюродной сестрицы по матери племяша мово батюшки... Ну, который тут по княжьей гоньбе главный - даже и в сенях постоять некому. А вестовые... ну... сам понимашь... во всякий час, спешно... и скачут, и скачут... Да и в людской там теплее.
