Владислав Тимофе - Сумрак в конце туннеля (сборник)
– И вот этот телевизор. Где-то должны храниться на полках диски с мультиками. В детстве я их очень любила. У меня всяких-разных было. Там все так красиво подавали – мир, любовь, обязательные счастливые концов ки. После войны я все никак не могла понять, почему мир не такой, как в мультиках? Зачем люди уничтожили его? Ведь мультфильмы создавали те же люди. Они же что-то хотели сказать этим!
Вадим не знал, что ответить. Сколько времени прошло со дня падения последней бомбы, он не знал – сбился со счета, а то и вовсе не считал. Но тем не менее тема «почему все случилось…» оставалась весьма популярной и через двадцать лет после Катастрофы. И останется, пока живы те, кто помнит старый мир. Он ведь был не таким уж и плохим…
– Наверное, что-то и хотели. Но, видимо, тех, кто не создавал мульт-фильмы, было больше.
Впервые с момента их прихода сюда наступила тишина. Яна погрузилась в воспоминания, связанные с этим местом, а сталкер думал о том, что у него с этим домом была другая связь, нежели у нее. Пускай он здесь и не жил, пускай у него и не было дома в прошлом, он обрел его в настоящем. Вот и думай, так ли уж плох постапокалипсис?< br> – А у меня все было по-другому. Я сам в детдоме вырос. Школу жизни познал слишком рано, сбежал, когда подумал, что подрос. Первый раз вернули, а вот во второй не догнали. Скитался по улицам, пытался выживать, но кем я был тогда? Считал себя большим, а на деле мелкий шкет. В конце концов стал практически жить в метро – днем просил подачки, ночами уходил в туннели. Как не сбили – большая загадка. Наверное, благодаря этому и спасся. Ни дома, ни родителей не помню совсем – меня подкинули новорожденным.
– Прости, я не знала…
– Да ладно. Я не скажу, что у меня было неинтересное детство. Например, к своим годам я ориентировался в метро покруче любого путевого обходчика. Да и столько историй было! – сталкер рассмеялся, вспоминая какие-то моменты из прежней жизни.
– И все равно – должно быть, это слишком тяжело… с этим жить?
– Вовсе нет. Наоборот. Там я был никем, не имел ничего, у меня никого не было, хотя в мире было так много людей. А сейчас у меня есть дом, ты, друзья, цель, собственные взгляды. Да и многих ли ты видела сейчас с романтическими взглядами, а?
– Кроме тебя дураков нет, – уже ласково ответила она, пододвигаясь к нему.
– Почему сразу «дураков»?
– Потому что. За это я тебя и люблю.
– За дурость?
Яна положила ему голову на плечо, Вадим, в свою очередь, обнял ее. А он и не знал, кто ее родители, как и она не знала, кто он на самом деле. О прошлом они не говорили, так как оба безмолвно, с самого начала решили, что живут настоящим и будущим, без постоянных причитаний о том, что осталось за бортом. Детдомовец и девушка, которая родилась в богатой семье. В прошлом мире они бы никогда не смогли стать единым целым. Откати колесо времени назад, сотри последнюю войну, и где они были бы? Оборванец, просящий милостыню, и подросшая девушка из хорошей семьи. Если бы и встретились, то чисто случайно, соприкоснувшись взглядами под холодными сводами подземки. И где их любовь? Она есть здесь и сейчас.
– Думаешь, мы вернемся назад?
– А тебе хотелось бы?
– Тут неплохо. Да и дом у нас уже есть.
– Я не знаю, честно.
– Ты же чертов романтик, Вадим.
– Зачем возвращаться, когда мы и так уже здесь? – попытался отшутиться он.
– Я про другое. Про нас – людей. Мы заслужим право заселить землю снова?
– Наверняка заслужим, если только все будут думать так же, как и мы с тобой. Но для этого должны пройти года, может, больше. Сейчас везде такая обстановка, что нас никто не ждет. Да и мы – не готовы.
– Интересно, а есть ли место на планете, где не знали последствий Апокалипсиса?
– Я слышал, что Австралию не бомбили – не было резона. Но и там сейчас вряд ли так же светло и тепло, как было. Наверняка и их коснулись последствия.
– Но не так, как нас? – девушка никак не унималась.
– Не так, наверное. Ян, я, честно, не знаю.
– Наверное, там хорошо. Если мы однажды вернемся сюда без страха, – она на минуту замолчала, видимо вспоминая собак, караулящих у входа, после чего продолжила: – мы поедем туда?
– Куда это, мать, ты собралась?
– В Австралию. Я там никогда не была.
– Съездим, а чего ж не съездить. Можно даже будет совершить турне по всему миру. Я сам нигде не был.
– И я.
В комнате опять воцарилась тишина. Только за окном было слышно поскуливание и повизгивание. Как бы они ни хотели оградиться от внешнего мира, он был тут как тут, напоминая о себе полными обреченности и непередаваемой тоски звуками и пустынными пейзажами, которые открывались за окнами. Их мир был пока что слишком мал, чтобы отпочковаться от основного. И как бы Вадим ни старался, сколько бы попыток ни предпринимал, чтобы оставить внешний мир за дверьми, пока что эта задача оставалась непосильной.
Большой мир, Австралия, пустой город, оставшийся напоминанием о том, что было до наступления хаоса… столько слов. Сталкер попробовал их на вкус. Он не помнил мир прошлого в радужных красках. В детстве еще рассчитывал на удачу, на счастье, потом перестал, а потом началась война. Человек, который видел слишком много, или человек, не видевший ничего? Какая разница! Сейчас все было хорошо. Даже в аду ты можешь построить то, что не построил, будучи на земле… интересно выходит.
– Пошли, а то время – фильтры. Мне не хочется вырывать тебя из объятий воспоминаний, но лучше обними живого человека, и пойдем дальше. У меня еще остался один козырь в рукаве.
– А ты нескромный, – она встала и оперлась на его руку. – Точно уве рен, что удивишь меня?
– До этого же как-то удавалось? – пожал плечами он и направился к выходу.
Пока они шли до небольшого балкона, который находился в другом конце дома, Вадим все думал о том, насколько порой судьба бывает падкой на удивительное развитие сюжета. И дом, который он случайным образом обнаружил в целости и сохранности, и то, что с этим домом была связана жизнь Яны. Что это – удача? Стоило вставить «если бы не…», и все уже было бы по-другому. Не было бы ни дома, ни этого вечера, ни… тут он осекся. Нет. Не стоит об этом даже и думать. Пока судьба раздавала ему такие карты, нужно было пользоваться моментом и не думать, что было бы, если… Со временем попросту перестаешь удивляться. Вадим не был законченным фаталистом, что-то еще от прошлого подсказывало, что одной верой в предопределенность всего сущего сыт не будешь – много чего нельзя объяснить даже судьбой. Тем не менее в большинстве случаев он с уверенностью мог сказать: раз чт о-то происходит, значит, так и надо.
Вадим обернулся, чтобы в который раз посмотреть на Яну. По ее виду было понятно, что она никак не может отойти от «рандеву» с прошлым, которое все еще продолжалось. Она, словно не замечая спутника, глядела по сторонам, пытаясь найти знакомые предметы, углы, мебель. Иногда сталкер даже останавливался, чтобы подождать ее. Он все понимал. Окажись он на ее месте – наверняка вел бы себя так же.
Правда, до конца понять, что творилось у Яны на душе, он не мог. Старый дом, в котором она так и осталась маленькой девочкой, пробуждал в ней разные чувства, сменяющиеся, точно в калейдоскопе. В ее глазах каждый объект, каждая деталь дома преображались и открывали доступ к воспоминаниям. Здесь она играла с куклами – а вот и они… тут она рисовала на стене – ох, и ругалась же бабушка… а вот тут она… что это? Это место она совсем не помнила.
– Вадим, ты точно ничего здесь не менял?
– Я думал, ты знаешь о том, что у вас был балкон. Вид отсюда чудесный. Только по некоторым причинам приходится его баррикадировать. С этим сейчас разберемся. Я, знаешь ли, специально не стал его забивать по полной, чтобы всегда можно было выйти и посмотреть на то, что там, – с этими словами сталкер начал отодвигать самодельный засов.
Яна следила за всеми его движениями, пытаясь вспомнить хотя бы что-то, связанное с балконом. Ей казалось, что на втором этаже она уже знает все. Старые поблекшие обои возвращали свой прежний нежный цвет, рядом с нарисованными человечками на стене лежали разноцветные карандаши, у куклы не было оторванной руки и растрепанных волос, картины не лежали в одной куче, а висели на стенах, фотографии в рамках не были опрокинуты вниз лицом, а стояли на своих местах. Казалось, всё – детальная картина прошлого восстановлена, но не хватает последнего элемента…
