Николай Бессарабов - Французская магия (гет)
— Щенок Поттера пропал. — Снейп упал в кресло, подтягивая к себе бутылку виски. — Исчез из дома своих магловских родственников сразу после конца учебного года.
— Поттер пропал? — приподнял бровь Люциус.
— Он умудрился сварить для своего дяди безукоризненное зелье Стройного тела, а через день — попросту исчез, прихватив с собой только палочку и мантию Певереллов.
Зельевар залпом осушил бокал, стараясь забить в голове воспоминания о позоре в доме Дурслей.
— Этот маленький паршивый щенок оставил в своей комнате ловушку, на случай, если кто-то рискнет покопаться в его вещах.
Люциус понял, что на тему ловушки разъяренного мага лучше не расспрашивать, и промолчал.
— Что говорит старик? — решил он сменить тему.
— В недоумении, — Снейп налил себе второй бокал. — Разослал людей из ордена по всем уголкам магического Лондона, и ждет, что кто-то отыщет нашу пропажу. Блек чуть не убил сегодня директора за то, что тот отказался отпустить Поттера к нему в особняк на лето, и теперь мальчишка исчез из якобы защищенного магией дома.
— До Блека только сейчас дошло, что доблестный защитник Света Дамблдор его использует? — усмехнулся Люциус.
— Нет, — с некоторым, явственно видимым усилием признался Снейп. — Блек не ладит с директором с тех пор, как тот допустил встречу Поттера с Милордом.
— Значит, скоро в ордене Дамблдора может стать на одного сильного волшебника меньше, — довольно кивнул Малфой. — Жаль, что Блек никогда не присоединится к нам, тогда бы всё состояние их рода оказалось направлено на пользу нашего дела.
— Блек ненавидит теперь и Дамблдора, и Лорда, — поморщился зельевар, опрокинув в себя второй бокал виски и подцепив вилкой кусок жареного мяса с возникшей перед ним тарелки. — Думаю, он запрётся в своем особняке или будет искать встречи с кем-то из нас, вряд ли он останется в стороне.
— Кстати говоря, — поднял палец Малфой. — Если Поттер исчез, то охрану от его дома убрали...
— Ты хочешь, чтобы нашему «герою», если он вдруг вернется, было некуда возвращаться? — Усмехнулся зельевар.
— Почему бы и нет... — Протянул аристократ, что-то обдумывая. — На нижнем ярусе подземелий сейчас тренируются три новичка, их сейчас гоняет Нотт.
— Боевое крещение на животных? — Оскалился Снейп.
— Всё может быть, — Люциус встал со своего места. — Пусть кандидаты в наши ряды докажут свою пригодность служить делу чистой крови.
Несколькими часами позднее. Литтл-Уиннинг.
Пустынные в этот поздний час улочки Литтл-Уиннинга затягивал густой туман, появившийся в пику заверениям синоптиков, обещавших ясную погоду. Белесые клубы скрадывали звуки и цвета, превращая простые дома в таинственно светящиеся в ночи сказочные замки.
С негромким хлопком возле ограды одного из домов, сейчас практически полностью скрытом туманом, появились четыре фигуры, затянутые в черное.
Случайный прохожий, если бы таковой оказался сейчас недалеко от загадочной четверки, заметил бы, что, несмотря на схожесть одеяний, кое чем они, всё же, отличались. На лице одного из появившихся людей была маска, нарочито грубо отлитая из серебра, тогда как остальные трое довольствовались масками из белой ткани.
— Это здесь, — тихо произнес Нотт-старший, указывая на дом. — Марвин, проверь сад и коттедж.
— Слушаюсь, — Другой мужчина поднял палочку, вычерчивая в воздухе слабо светящуюся рунную вязь сканирующего заклинания. — В доме только маглы, в саду никого.
— Приступайте, — небрежно махнул рукой Эдмунд, явно не собираясь руководить дальнейшим процессом.
Спустя невыносимо долгие для родственников Поттера полтора часа Пожиратели покинули медленно занимающийся пламенем дом Дурслей. Каждый из троих новичков заслужил право на Черную метку, которую они приобретут, как только Лорд вернется из, как им сообщили, дальней поездки.
28 июня 1995 года. Лондонский филиал Гриннготса.
— Добрый день, господин Блек. — Такими словами приветствовал сморщенный от старости управляющий счетами семейства, когда волшебник вышел из камина в кабинете гоблина. — Вы хотите сделать какие-то особые распоряжения?
— Мне понадобились артефакты из главного семейного сейфа, Крюкозуб. — Волшебник, знавший старого гоблина уже второй десяток лет и потому относящийся к нему с достаточным уважением, уселся в предложенное кресло.
— Вы знаете, господин Блек, недавно в наш банк прибыло очень... интересное письмо, адресованное вам... — Гоблин казался задумавшимся.
— От кого это письмо? — Блек, потративший совместно с Ремусом больше недели на то, чтобы отыскать пропавшего крестника, пристально посмотрел на собеседника.
— Письмо подписано вашим крестником, господин Блек... Но также на конверте приписка его же рукой, что гоблины должны передать этот конверт только вам в руки и только если вы поклянётесь магией, что в течение полугода будете молчать о полученной из письма информации, если мистер Гарри Поттер не освободит вас от этой клятвы раньше. — Если бы Блек не знал так хорошо Крюкозуба, то подумал бы, что тот смущается от невозможности обойти запрет, не нарушив репутацию банка.
— Вы уверены, что письмо от Гарри?
— Более чем... Также к письму прилагается фиал... видимо, — с воспоминаниями.
Сириус Блек, мысленно прокляв всех гоблинов и их условности, а также своего непонятно куда и почему запропастившегося крестника, играющего в загадки, достал палочку и произнес необходимые слова клятвы.
Крюкозуб вытащил из громаднейшего встроенного в стену сейфа конверт из дорогой бумаги и маленький запечатанный флакон. Сириус нетерпеливо вырвал письмо, разорвал конверт и погрузился в чтение. С каждой строчкой его брови ползли все выше и выше.
«Здравствуй, Сириус.
Пожалуйста, пойми моё условие насчет клятвы правильно — прочитав письмо до конца и посмотрев мои воспоминания ты увидишь, что у меня не было другого выхода. Пожалуйста, не предпринимай ничего в связи с прочитанным, тем более ты принес клятву магией.
Сразу же напишу, что я жив, в полном порядке, нахожусь на свободе и в безопасности от Темного лорда. Там, где я сейчас есть, ко мне уважительно относятся и принимают таким, какой я на самом деле есть. Где я сейчас — в письме я не рискну это сообщать.
Сразу перед отъездом на каникулы из Хогвартса, я случайно подслушал один интересный разговор...Мои воспоминания об этом событии находятся в фиале. А два других воспоминания — о том, как я жил до Хогвартса, в той семье, куда меня поместил Дамблдор, причем директор знал о том, как и в каких условиях я там обитал.
Посмотрев эти воспоминания, ты поймешь, почему я не обратился к тебе за помощью сразу же — мне нужно было время, чтобы понять, кто остался на моей стороне из тех, кого я знаю.
Надеюсь, что ты остался на моей стороне, крестный.
Гарри. »
— Откуда пришло письмо? — Пришедший в себя Блек уставился на управляющего, будто готовый его разорвать.
— Сожалею, мистер Блек, но тайна клиента для нас свята.
Слив в заблаговременно приготовленный гоблином для просмотра Омут памяти присланные во флаконе воспоминания, Блек погрузил голову в туманное облако. Крюкозуб, устроившись в кресле поудобнее, приготовился к долгому ожиданию, достав из ящика стола мешочек с орехами.
Выбравшийся из Омута памяти спустя полчаса Блек был мертвенно бледным, правое веко дергалось, а пальцы были скрючены как птичьи когти. По его щеке медленно скатилась слеза, пока он широко раскрытыми невидящими глазами смотрел в стену напротив. Что бы он там ни увидел — это явно потрясло его до глубины души.
— ДАМБЛДОООООООРРРРР Я УБЬЮ ТЕБЯЯЯЯ!!! — Рык, лишенный всякой человечности, заставил Крюкозуба подавиться очередным орехом.
Сириус, вскочив, заметался по кабинету, не обращая ни на что внимания.
— Крюкозуб, как мне ответить на это письмо? — спустя какое-то время успокоившись, Блек посмотрел на гоблина, и только в глубине глаз продолжал тлеть какой-то огонек, а в ауре ощутимо прибавилось тьмы.
Все это время я просидел в маленькой комнатке, примыкавшей к кабинету Крюкозуба. Связи Джеймса с гоблинами были поистине безграничными, благодаря чему мне было позволено, в нарушение большинства правил, пронаблюдать за реакцией крестного на письмо.
Я смотрел на мечущегося в соседней комнате Сириуса и постепенно понимал, что крестный действительно поражен увиденным, и только данная клятва удерживает от попытки отправиться в гости к директору немедленно. Еще совсем хрупкое чувство надежды, что крестный не предавал меня, постепенно крепло, а четко ощутимый аромат темной магии, исходивший от Блека, говорил о том, что он уже не так крепко, как было до Азкабана, держится за идеалы Великого волшебника.
