Чистяков Юрьевич - Попадают по-разному
Динка себе верна. Ноги, только уже другие, из головы не идут.
- Госпожа опасно ранена?
Оглядывается по сторонам. Убедившись, никого в поле зрения нет, говорит шёпотом.
- Опасно - не то слово. Нам всем, надо быть готовыми ко всему, понимаешь ко всему.
Киваю. Значит, вот как выглядит "ошеломление" в прямом смысле слова. Хотя, шлем бы тут мне не помог. Последствия прошлой смены хозяек замка кончились вот только что. И если намечается новая... Мне и в тот раз страшно было. Теперь подросла, но страшно не меньше. Много нового по всё за это время узнала.
- Надежда есть?
- Чего так перетрусила. Как кинжалом так...
- А так пушками да бешеным огнём не сразу справились.
- Она говорит одно. Главный армейский хирург да тётя - другое. За предложение отрезать ногу чуть не отрезала голову. Говорит, знает, как выкрутится. Такие раны к смерти приводят очень быстро. Тут уже второй месяц ни туда, ни туда. Здесь поправиться должна. Я и то не во всех её хранилищах бывала... Надеюсь. Не хочу снова на войну.
- Она когда из Кэрдин болт доставала? До ранения или после?
- После. Она и Безглазого уже раненой разбила.
Полегче становится. Флаг на башне ещё долго не поменяется.
Всё-таки, верить надо только в то, что сама видела. В башню пропускают по-прежнему. Изменений немного, но они есть. Стол Госпожи развёрнут боком. Сама она сидит, положив вытянутую ногу на скамеечку. В руке - серебряный бокал. В глаза бросается - сапоги не армейского образца. Короткие, мягкой кожи со шнуровкой. Стол заставлен бутылками и закусками. И того, и другого куда больше обычного.
- А, Осень! - на этот раз не показалось, щурилась, разглядывая входящего, - Вон там садись, - показывает на другую сторону стола, - Как дела?
- Хорошо.
- Все вы так говорите... А потом болты из вас выдёргивай. Никого больше не заколола?
- Нет. Я в город не ездила.
- А, ну да, в этих-то стенах пока никого не зарезали. Плесни себе чего-нибудь. За недавнее стоит выпить.
С опаской оглядываю стол. При мне казначей сколько раз на неё пыталась ругаться из-за пьянства. Демонстративно не слышала, иногда ещё и запивала слова сестры намеренно большими глотками.
- Что моя ничем не угощала - не поверю.
- Угощала. Не разбираюсь просто в этом.
- Вон из той глиняной тогда плесни. Мне тоже добавь. Вставать лень. За Победу!
Дзинь!
Горло обжигает, но вкус приятный.
- Залпом не стоило бы... Ну, да ладно. Всё равно от такой дозы даже ты не окосеешь. Только за моей гоняться в этом деле всё равно не советую. Не сегодня-завтра загуляет в городе... Тем более, заслужила.
- Я не люблю туда ездить.
- Ха! Позовёт - откажешься?
- Не знаю.
- Значит, поедешь. И будешь творить всё то же, что и она. Знаю я вас!
Поворачивается к столу. Лицо резко кривится от боли. Вскакиваю. В голове крутится - я же только раны умею обрабатывать, да перевязки, и то не все делать умею.
Неожиданно Дина встает, уронив скамеечку. Тут же чуть не падает. Бросаюсь к ней. Отстраняет. В глазах - не пойми что.
- Отойди!
- Вам же плохо!
- Плохо? Мне? Меч твой где?
- Внизу лежит.
Кивок в сторону развешенного на стенах оружия.
- Бери!
У неё оружие уже в руке. Да не просто меч, а легендарный "Глаз Змеи".
- Это хорошо, что мы теперь почти одного роста. Ты окосевшая, ну да я такая же. Нападай!
Отбивает удар. Ещё один. И ещё. Динка с нами часто тренировалась на боевом оружии. Её и мать, и казначей ругали. Бесполезно!
Медленно начинает наступать. Мне хочется думать, фехтую примерно на одном уровне с Динкой. Но до её матери мне... Чувствую, продержусь недолго. Хорошо, хоть чётко помню - в учебных боях ни та, ни другая никого не убили. И даже не покалечили всерьёз. Как бы не стать первой.
Отбив удар, пытаюсь атаковать.
Дина аж изгибается, едва успев подставить клинок. Зубы сцеплены от боли. Снова чуть не падает.
- Ш-ш-ш-ш!!! Хватит!
Опускаю оружие. Она так и стоит с поднятым. Стонет. Или мне кажется?
- Палку принеси!
Говорит, повалившись в кресло. Стою рядом.
- Расклеилась, старуха. Совсем! Или ты так заматереть успела? Слабее же моей была. - смотрит, изучая, усмехается, - Да уж, показать бы тебя одному, с кем в ранней молодости спорила о вреде благородной пищи для низших сословий. Интересно, что бы сказал?
- Я не толстая!
Хохочет.
- Дети все одинаковые в некоторых вопросах! И воспринимают всё одинаково! Я и не говорила про твой вес. Ты, как раз, идеального для своего возраста и роста, телосложения. Хотя и сластёна страшная. Ладно, не дуйся. Ещё по одной налей. Давай за тех, с кем нам пить больше не придётся.
И не думала даже на неё обижаться. Пьём молча.
Как-то само собой получается закусить пирожным. Хотя и солений полно.
Дина только добродушно усмехается.
- Шлем есть?
- Да. Два.
- Второй откуда?
- Сделали недавно.
- Тот что, плохой? Сама же ту партию проверяла.
- Хороший. Только... - замолкаю. Как-то даже неловко о таком говорить.
- Что "только"? Говори!
- Понимаете. Он формы немного другой. Под старый... Волосы... Косу прятать неудобно.
- Понятно. Это мне без разницы. Коса и правда, хорошая.
Мотает коротко стриженными волосами.
- Ну, так вот. Деньги есть?
- Да.
- Сколько?
Называю.
- Должно хватить. Впрочем, их много не бывает. Возьми ещё. - кидает кошель примерно такого размера, что на День Рождения получила, - Возьми и закажи позолоченные рога вроде моих к шлему приделать. Не советую делать длиннее, иначе все стрелки в тебя целить будут.
- Сделаю. Только зачем? Шлем и так тяжелый.
- А затем, что моего штабного офицера сразу должно быть видно. В следующий раз со мной поедешь.
- Ясно. Против кого?
- За Линию.
Всё понятно становится. Относительно собственной жизни. И вообще. Неплохо прожито несколько лет. Теперь приближается время начинать другую жизнь.
- За Линию. - зачем-то повторяет, - Понимаешь, что это значит?
- Да. Поход, что срывался уже столько раз из-за наших междоусобиц.
- Вот-вот! Мне больше всех надо. Не успею эту гадину раздавить - лет через пятьдесят они сюда придут. Жрать и резать всё, что шевелится. Как те, из-за кого ты сюда попала.
Представляешь, во что нам этот поход обойдётся? Но нельзя уже по-другому. И так затянули.
- В чём? Люди, деньги, припасы?
- Во всём.
- У меня нет исходных условий.
- Условий у неё нет... Будут они у тебя. Не сейчас, позднее. Года полтора есть ещё. Может, два. Так что, если есть какие планы на личную жизнь - ты знаешь, сколько осталось времени.
- Я замуж не собираюсь.
- Все так говорите. Динка на свадьбу ещё не звала?
- Что!?
Хохот в ответ.
- Такая смешная, когда удивляешься. Я же не сказала "на свою".
- А к кому тогда?
- Даже я не про все знаю. Пять будет точно. Невест, ты тоже точно, троих знаешь. Кто именно - сосчитаешь, если они раньше не разболтают. Женихов... вроде, ни одного знать не должна.
- Сейчас считать? Со мной не любят об этом говорить. Только если совсем уж не с кем.
Дина смотрит серьёзно.
- Даже странно. По мне, из всего вашего цветника ты одна из самых интересных.
- Для вас интересных. Но вы одна такая.
Смеётся.
- Льстить у тебя так себе получается. Ну, а саму-то не волнует то, о чём с тобой не говорят?
- Не знаю.
- Чуть ли не впервые от тебя это слышу.
- Ну да.
Щурит один глаз. Подливает сама себе.
- Не то, чтобы странно. Тут мне, скорее, думать надо было, тебя же сюда совсем маленькой привезли. Сейчас же Победу праздновать будут. Пышнее всех - кто меньше всех причастен. Надо будет тебя на пару приёмов вытащить. А то моя - ветер в голове, может, позовёт, может, забудет. Из того платья вырасти не успела?
- Не знаю, давно не меряла.
- Впрочем, даже если не выросла. Приемы слишком пышные. Разные всё равно понадобятся. Не может же девушка из замка в одном и том же ходить... Это только я могу где угодно в поддоспешнике появиться. Но раз уж завела цветник - то пусть все видят, тут розочки, а не репейник. Хотя, тоже с колючками. Кэр к себе лучших портних в городе, да и в стране, наверное, переманила. Сходишь завтра к ним.
- Я не знаю, где их найти.
Недоумённо мотает головой.
- Второй раз это слышу! У любой из девчонок спроси.
Хм. Похоже, она и сама не знает. Во всяком случае, в платье в жизни её не видела.
- Закажешь... - крутит в воздухе пальцем, - Так, самой сперва надо посчитать, куда точно явиться соизволю. Ага! Шесть, то есть, семь, ещё же День Рождения младшей Кэр.
