Сапронов Евгений - Чёрный сокол
- Бажен, - а девки-то где? - спросил он, согревшись.
- А вон тама, - указал новгородец на опочивальню для гостей.
Горчаков кивнул и подошел к двери, но возле нее замешкался.
Олег боялся, что девушки будут в шоке или еще чего похуже, но и здесь, вроде, обошлось. Войдя в комнату, он быстро осмотрелся и вздохнул с облегчением. Девчонки как на подбор, оказались симпатичными, голубоглазыми блондинками, хоть и невысокими, но фигурки у всех были ладненькими.
У двух девушек, сидевших на лавке у решетчатого окошка, радость избавления, определенно перевешивала боль утраты. Им и было-то лет по семнадцать, а в таком возрасте хочется жить и радоваться всему, что тебя окружает. Одна девица всхлипывала на груди у Берислава, а он гладил ее по голове - сестра, надо полагать. Рядом с другой девушкой сидел Вадим и что-то говорил тихим голосом.
"А это, видимо, боярышня Ксения Фёдоровна, - подумал Горчаков. - Блин! А симпатичная какая! На актрису Монику Кина похожа".
Оруженосец сказал что-то еще, Олег расслышал только свое имя. Ксения поднялась, выступила на середину комнаты и торжественно произнесла:
- Воевода, Олег Иванович, благодарствую за избавление! Спаси тя Христос!
Девушка низко поклонилась, коснувшись рукой пола. Остальные тоже начали благодарить и кланяться.
- Пустое! - махнул железной дланью расчувствовавшийся Горчаков. - Сожалею, что не сумел сделать большего.
- Просьба у меня к тебе воевода, - обратилась к нему Ксения. - Не хороните матушку здесь, отвезите ее в Коломну, чтобы и батюшка попрощаться смог.
В голубых глазах боярышни стыли боль и тоска.
"Только самоубийств мне здесь и не хватало!" - всполошился Олег, встретившись взглядом с девушкой.
- Мы никого в селе хоронить не будем, - ответил он, - священник убит. Отпевать некому. Всех в Коломну отвезем. Саней хватит, лошадей тоже.
- Благодарствую, - наклонила голову Ксения, - и еще, есть у меня просьба. Вели баню растопить. Мерзко мне! Кажется, что я теперь за всю жизнь не отмоюсь, после этого козла вонючего!
Высказав все это срывающимся голосом, девушка поникла и разрыдалась. Растерявшийся Горчаков не знал, что делать, он не мог найти подходящих слов, чтобы хоть немного успокоить боярышню. Ему на помощь пришли Вадим и девушка, оказавшаяся, как позже выяснилось, служанкой Ксении. Она обняла госпожу за плечи и повлекла к лавке, а оруженосец пошел рядом, говоря тихим голосом, что-то о воле божьей и терпении.
Олег в это время отступил назад и с облегчением ретировался за дверь. Женские слезы выводили его из равновесия и всегда ставили в тупик. Горчаков не умел успокаивать. В таких случаях все нужные слова, враз, вылетали у него из головы.
- Итак, "Варфоломеевская ночь" закончилась, начинается "Утро стрелецкой казни"! - пробормотал Олег, появившись перед своими воинами.
То, что Горчаков собирался сделать, его совершенно не радовало, и на душе у него было погано. Олег искренне считал, что спорт и алкоголь вещи, несовместимые но, будь у него сейчас водка, грамм сто пятьдесят, он бы выпил!
- Суздальцы и рязанцы! - начал отдавать распоряжения Горчаков. - Берите копья и долбите лунки во льду. От этого берега и до того! - махнул он рукой. - Лунки должны быть узкими, чтобы в них можно было кол расклинить. Надобно их сто штук, через каждые пять шагов. Новгородцы! - развернулся Олег к стрелкам. - Вам идти в лес и заготовить сто кольев. Толщиной с руку у запястья и длинной в полторы косых сажени.
- А на что такие долгие? - спросил Неждан на правах друга. - Лучше бы покороче.
- В самый раз! - хмуро ответил Горчаков.
Как выяснилось через пару часов, они совершенно не поняли друг друга. Когда пленных без шуб, в одних овчинных халатах выгнали на реку, Олег ткнул пальцем в первого, попавшего, и коротко распорядился:
- Вот этого!
- А кто будет рубить? - снова влез вездесущий Неждан.
- Кого рубить? - не понял Горчаков.
- Как кого?! - изумился приятель. - Ты ж хочешь им головы ссечь и на колья вздеть, так? Только колья длинноваты, головы высоко будут.
До Олега, наконец, дошло, что любимая казнь Влада Цепеша была на Руси не в ходу. Поэтому, все воины ожидали экзекуции, по озвученному Нежданом сценарию.
- Я не головы буду надевать на колья, а самих этих иродов, целиком! - раздраженно пояснил Горчаков и увидел в глазах воинов неодобрение.
- А на что так пачкаться? - скривился Неждан. - Мы ж не звери, какие! Может, просто головы с плеч, да и делу конец?
- Значит, так! - повысил голос Олег. - Если тут кто-то тут больно жалостливый, ступайте, и постойте под яблоней, где девочки выпотрошенные висят! Это излечит вас от излишнего гуманизма! Жалости, то бишь, - расшифровал Горчаков незнакомое слово.
- Да не в том дело, что мы ворога жалеем, - пояснил приятель, - просто воину - мужу честному невместно такими делами заниматься.
Олег понял, что без политинформации и прояснения текущего момента, тут не обойтись.
- Ладно, - сказал он, - я сейчас объясню, для чего это надобно. - Был в Трансильвании один такой князь, Влад Дракула его звали. Так он однажды, несколько тысяч пленных на кол посадил, а шедшее, вслед за плененными войско, узрев это дело, устрашилось и назад повернуло.
- Думаешь, и монголы спужаются и уйдут? - Неждан с сомнением покачал головой.
- Нет, я так не думаю, - ответил Горчаков. - Назад они не повернут, но страх в их сердцах я посею. А воин со страхом в сердце, он ущербный. Ежели у монголов, что не так пойдет, страх мигом вырвется наружу и таких бед натворит, что и неприятель такого худа войску не сделает. Вот, смотрите, - поднял ладонь Олег, - рать у них большая, коней много, сена им вдоль дороги не хватит. Поэтому, монголы должны еще в стороны от главного войска отряды за сеном и зерном рассылать. Капля, она ведь, и камень точит. Сейчас этих казнить, да еще пару отрядов перехватить, глядишь, и забоятся вороги по лесам, за сеном, шастать. А без сена им кирдык наступит, бо, пешими сражаться они не умеют.
- А не лучше ли тогда, самим перед войском вражеским идти и сено жечь? - спросил Ратмир.
- Лучше, - согласился Горчаков. - По-хорошему, прямо сейчас, надо все деревни и села, что на пути монголов лежат, выселять. Пусть крестьяне забирают все, что можно увезти, а прочее поджигают и уходят на север. Еще, надо бы жителей Коломны и Москвы отправить к Твери, а сами города сжечь! Надо, чтобы перед монгольским войском, до самого Владимира, лежала пустыня! Тогда они без боя назад повернут.
После этих слов, воины заговорили все разом. Олег стоял и удивлялся, что такие простые вещи, как тактика "выжженной земли", которую еще скифы применяли против персов, оказались для опытных ратников, чем-то сродни откровению. Взлетевший после сегодняшней победы рейтинг воеводы, поднялся сейчас и вовсе на недосягаемую высоту. А ведь он еще до конца и не высказался. Спохватившись, Горчаков посмотрел на чернобородого переводчика, которого вместе с сотниками держали в сторонке от остальной толпы пленных. Олег заметил, что мусульманин навострил уши и внимательно слушает. "А вот то, что я дальше скажу, тебе знать незачем" - подумал Горчаков.
- Эй, стража! - позвал он. - Отведите-ка этих подальше.
Подождав, когда шум начал стихать, Олег поднял руку, привлекая внимание.
- Тише! - крикнул он. - Я еще не все сказал!
Воины захлопнули рты и ожидающе уставились на воеводу.
- Более всего, лютая казнь нужна мне для имиджа, - с ухмылкой пояснил Горчаков.
- А что это за зверь такой - иминд? - поинтересовались из толпы.
- Имидж это мнение и не всегда оно верное. Я должен сделать что-то необычное и страшное. Такое, чтобы обо мне сразу заговорили! - Олег согнал с губ усмешку и заговорил серьезно. - Я хочу, чтобы обо мне слагали пугающие легенды. Хочу, чтобы рассказчики врали, и все мои поступки приукрашивали. Еще хочу, чтоб вороги боялись меня! И не только. Хочу, чтобы монголы считали меня очень жестоким, а главное! - Горчаков поднял перст, подчеркивая важность момента. - Главное, чтобы монголы знали, что я свое слово держу! Хочу, чтобы свято верили они, что ежели я пообещал, кого на кол посадить, то так оно и будет! А ежели я обещал, кого убить, то муж сей, может смело числить себя в покойниках и заказывать могильную плиту. Ибо, приговор вынесен и будет приведен в исполнение, не смотря ни на что!
- А зачем тебе это, Олег? - Неждан смотрел на друга с невероятной смесью опаски, восторга и изумления, как на диковинного хищника.
С каждым разом, новый товарищ удивлял его все больше и больше. Молодого, но далеко не глупого новгородца одолевали сомнения. "Может он и родился у франков, - думал он о рыцаре, - но, как видно, побывал в таких местах, о коих и помыслить страшно!".
- Ежели будет мне удача, - чеканя слова, заговорил Горчаков, то я один войско монгольское назад заверну!
