Гладков - Толкование Евангелия
Считая невозможным идти по пути голословного отрицания событий, действительность которых удостоверена достовернейшими свидетелями-очевидцами, мы должны признать, что Иисус Христос действительно совершил все чудеса, описанные Евангелистами.
Но какой же властью, какой силой Христос творил все чудеса, описанные Евангелистами? Ведь мы верим, что чудеса может творить только Бог. Мы знаем, что ни один пророк, ни один Апостол, ни один угодник Божий не совершали чудес собственной властью или силой; все они молили Бога о совершении чуда, и чудо по молитвам их совершалось, но совершалось Богом. Христос же совершал все чудеса Своим именем, Своей властью. Когда прокаженный сказал Ему: «Господи! Если хочешь, можешь меня очистить», Он не стал молить Бога об исцелении несчастного, не сказал: «Отче! Очисть сего прокаженного!» Нет, Он, не обращаясь с мольбой к Отцу, ответил больному:
хочу, очистись, то есть: «
Я хочу, чтобы ты очистился, и потому Я повелеваю тебе —
очистись». Укрощая ураган и разбушевавшееся море, Он тоже не обращался к Отцу; Он властным, повелительным тоном сказал:
умолкни, перестань. Воскрешая умершую дочь Иаира, Он опять-таки Своим именем совершил чудо, сказав умершей:
девица, тебе говорю, встань. И сыну вдовы Наинской Он так же властно повелел:
Юноша! тебе говорю: встань! Словом, все чудеса Христос совершал Своим именем, Своей силой или властью. Один только раз Он перед совершением чуда обратился к Отцу. Перед воскрешением Лазаря Он возвел очи к небу и сказал:
Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Но, сказав это громко, Он тотчас же пояснил окружавшим Его причину такого обращения к Отцу:
Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал
сие
для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня (Ин. 11, 41-42). Сказать это было необходимо, потому что фарисеи распускали в народе клевету на Спасителя, уверяя всех, что Он совершает чудеса диавольской силой; необходимо было убедить народ, что то чудо, которое будет вслед за тем совершено, как и все прочие чудеса, совершаются Божественной силой. Но и после такого обращения к Отцу Христос громким голосом сказал:
Лазарь! иди вон (Ин. 11, 43).
Итак, все чудеса Христос совершал собственной, лично Ему принадлежавшей Божественной силой или властью. Власть эту Он передал Апостолам, которые затем совершали чудеса именем Его. Посылая Апостолов на проповедь, Господь дал им власть: больных исцелять, прокаженных очищать, мертвых воскрешать и бесов изгонять, — но, дабы они не могли подумать, что, совершая чудеса, совершают их своей властью, Он тут же добавил: «Вы даром получили эту власть от Меня; поэтому и совершайте ею чудеса тоже даром, не беря за это ничего и не приписывая их себе или своим заслугам». Так и поступали Апостолы. После Сошествия на Апостолов Святого Духа Апостол Петр, увидя хромого от рождения, сказал ему: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи.
Да, Христос дал Апостолам власть совершать чудеса. Но ведь дать можно только
свое; чужого нельзя дать, и потому, если Христос дал эту власть Апостолам, значит, она принадлежала лично Ему, и Он дал им
Свою власть, а не чужую.
Неверующие в Божественность Иисуса Христа говорят, что такая власть чудотворения вовсе не принадлежала исключительно Ему, так как Он Сам же сказал Апостолам:
верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин. 14, 12). Да, Господь сказал это; но, дабы Апостолы не могли подумать, что они своею властью будут совершать чудеса, Он тут же пояснил, что верующие в Него будут совершать чудеса потому, что Он к Отцу идет и уже не будет лично, непосредственно творить их, а будет давать эту власть верующим в Него:
если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю Я
, да прославится Отец в Сыне. Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю (Ин. 14, 13-14). Следовательно, если верующие и могут совершать чудеса, и совершать даже более тех, которые совершал Сам Господь, то все-таки совершать их будут не они, а через них Сам Христос:
Я то сделаю; не вы, а Я.
Итак, мы должны признать, что Иисус Христос действительно совершал чудеса и совершал их Своей властью, Своей силой.
3. Посмотрим же теперь, чему учил всеведущий и всемогущий Христос.
Он учил о Боге, о назначении человека, о средствах для осуществления этого назначения и о будущей вечной жизни; и учил, как власть имеющий, как никто и никогда не учил. Но, чтобы лучше усвоить себе возвещенную Им истину, надо сравнить Его учение с ветхозаветным.
Ветхозаветные люди считали Бога грозным, мстительным, карающим за грех не только самого согрешившего, но и неповинных в том грехе детей его, внуков и правнуков. Приписывая Богу все свои недостатки и, так сказать, очеловечивая Его, они тем самым обнаружили полное непонимание Его; Истинный Бог был для них Неведомым Богом. Моисей же, сдерживая свой буйный и жестоковыйный народ только страхом жестоких наказаний, вынужден был рисовать запуганному воображению евреев страшные картины последствий Божьего гнева. Внушая им, что за каждый грех Бог жестоко покарает их в этой же земной жизни их, он влагает в уста Божий такие, например, слова:
Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отмщу врагам Моим и ненавидящим Меня воздам; упою стрелы Мои кровью, и меч Мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами начальников врага (Втор. 32, 41—42). Понятно, что при таких понятиях о Боге евреи должны были задаваться вопросом: кто же может избегнуть Божьего гнева, если безгрешных людей нет? И Моисей должен был дать ответ на него; он должен был успокоить совесть по крайней мере лучших людей своего народа. И вот, воспользовавшись обычаем жертвоприношений, существовавшим издревле, он узаконил случаи и порядок принесения очистительных жертв. Хотя он прекрасно понимал, что сожжение жертвенного животного, нарочно для того убитого, не может очистить грешника от греха его, не может избавить его от последствий этого греха, - но он все-таки установил эти жертвы; и требовал он принесения их с целью вызвать у согрешившего сознание вины и, следовательно, стремление к воздержанию от дальнейших грехов. Евреи же, не понимая воспитательного значения законов Моисея о жертвоприношениях, вообразили, что такими подарками Богу, такими жертвами, дым от которых составляет
приятное для Него
благоухание (Лев. 2, 2 и др.), они могут умилостивить Его и отвратить от себя страшные последствия Его гнева. Итак, страх перед грозным и мстительным Богом — вот что служило руководящим началом в жизни ветхозаветных людей, и потому все отношения их к Богу выражались в словах:
бойся Бога (Еккл. 12, 13).
Христос же проповедовал Бога любви и всепрощения — Бога, идущего навстречу заблудшему грешнику, чтобы довести его до раскаяния и исправления, Бога, прощающего всех искренно кающихся и радующегося обращению каждого грешника на путь истинный, Бога, с радостью принимающего в Свой дом возвратившегося с покаянием блудного сына, Бога, подающего надежду спастись даже таким грешникам, которые, по преклонному возрасту своему, стоят одной ногой в могиле и потому не смеют уже и надеяться на милосердие Божие, Бога, вводящего в Царство Небесное разбойника, покаявшегося только на кресте, перед последним предсмертным вздохом своим! Словом, Христос проповедовал Бога любви, и все отношения людей к Нему выражал в двух словах:
люби Бога. Какая же громадная разница в понятиях о Боге, ветхозаветных и принесенных на землю Христом! По закону Моисея надо было воздерживаться от грехов из-за страха жестокой казни от мстительного и грозного Судьи, а по заповедям Христа — из-за свободного желания исполнять волю Того, Кого любишь всем сердцем, всей душой своей.
И во взаимных отношениях людей какая громадная разница между законами Моисея и заповедями Христа! Именем Бога Моисей говорил своему народу:
Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя (Лев. 19, 18). Хотя этим законом евреям предписывалось любить только евреев, но мы не сомневаемся, что Бог внушил Моисею заповедь о любви ко всем вообще людям. Евреи поняли превратно эту заповедь, быть может, вследствие неудачной редакции ее и потому ненавидели людей других народностей, презирали их и даже предпринимали очистительные омовения после неизбежного соприкосновения с ними. Насколько ниже себя они ставили всех не евреев, видно из следующего закона их:
