Alexandr - Unknown
Этот вечер сделался для меня бесконечным, потому что с того момента, как звякнул
мобильник, оповещая о сообщении от Мауро, я только и делала, что отсчитывала минуты. Я трудилась над логотипом для одной кампании, производящей сумочки и обувь, и как раз с самого утра пребывала в жутком вдохновении, но после получения этого самого “Ната, не хочешь встретиться?” я была уже ни на что не способна. Два часа я провела, тупо уставясь в монитор и возя мышкой по столу, создавая видимость работы. Я открыла ящик стола, достала тетрадь и закрыла ящик. Потом снова открыла его, чтобы достать фломастер, и снова закрыла. Сделав вид, что рисую, и, накарябав какую-то халтурку, я встала и направилась к кофеварке, чтобы убить время, а потом вышла на балкончик агентства покурить. Возвращаясь на свое рабочее место, я услышала телефонный звонок. Звонил мобильник, и я кинулась к столу, моля Бога, чтобы это оказался не Мауро, звонивший, чтобы отменить свидание. Слава богу, это была Рита.
- Что ты делаешь после работы? Мне звонил аргентинец, чтобы мы пошли посмотреть
фильмец. Его показывает приятель аргентинца, у него дома есть проектор.
- Извини, Рита, не могу, я занята.
- Почему? Разве ты уходишь не в восемь?
- Да, подружка, но я заканчиваю логотип, который должна сдать на следущей неделе, вот
и задерживаюсь, потому что занята.
- Отлично, приходи и освободишься.
- Нет, нет. И, кроме того, я не очень хорошо себя чувствую.
- Да, ладно! Вчера ты чувствовала себя превосходно…
- Да, конечно, но сегодня – нет, подружка, нет, не сегодня.
- Что ж, ладно, ничего… Передам им от тебя привет.
Я не рассказала ей ни о четверге, проведенном с Мауро, ни о том, что сегодня снова
встречаюсь с ним, потому что хочу защититься. Если потом Мауро уйдет от меня, меня завалят вопросами о том, что случилось. И я должна буду подробно обо всем рассказывать, анализировать, отличается ли он от остальных, или такой же. Я снова буду думать, что моя личная жизнь мне не принадлежит. Порой я думаю, что столько рассказывала об Альберто и о тех моих трудных месяцах, что однажды почувствовала, что моя жизнь уже не была моей, она принадлежит всем. И я не хочу снова подобных ощущений. В любом случае я не должна рассказывать слишком много, потому что, вне всякого сомнения, то, что произошло между мной и Мауро, это ничто, пустяк.
Я гнала машину на полной скорости, но, прежде чем попасть на свою улицу, остановилась
у супермаркета и купила бутылку вина. Потом зашла в японский ресторанчик, находящийся как раз за моим домом, прихватила ужин на двоих, поданный мне на деревянном подносе. При этом японец сказал, что поднос я должна вернуть. Насвистывая, я направилась домой. Дома я приняла душ, переоделась и уселась на диван, считая минуты. Я встала полить цветы, потом села, потом снова встала, чтобы привести в порядок журналы, и снова села, а затем опять встала протереть пыль на столике, где стоит телевизор. Я пошла в ванную и уложила волосы. Сходила в туалет и решила надеть другое нижнее белье, посексуальнее. Поэтому я разделась и снова оделась. Звякнул мобильник, оповещая о поступившем сообщении: “Я выхожу.” Мое сердце забилось так сильно, что казалось, оно вот-вот лопнет. Я почистила зубы. Потом поставила диск, будто бы слушала его весь вечер, повертела и разбросала в легком беспорядке журналы и уселась на диван. Я злилась на саму себя за то, что была такой дурой.
Когда Мауро позвонил по домофону, я прислонилась к двери, стараясь контролировать
биение сердца. Я услышала, как открылась дверь лифта, и подумала, что Мауро доведет меня до инфаркта. Будет просто охренительно – встречаться с кем-то второй раз в жизни, и, встретившись, дать дуба в прихожей, не перенеся нахлынувших чувств. Я представила, как ты рассказываешь соседям, что знаком со мной всего один день. Они позвонят в полицию, тебя задержат, наденут наручники и повезут в комиссариат. Объясняй, оправдывайся потом перед судьей, что все началось с электронной почты. “Динь-дон” – в дверь позвонили. Я открыла дверь.
- Привет, Ната.
Мауро, ты и представить себе не можешь, как я хотела встретиться с тобой, как хотела,
чтобы ты мне позвонил. С того самого четверга я снова и снова восстанавливала в памяти каждое мгновенье, начиная с момента, как мы вошли в дом, и до того, как ты сказал мне “Я ухожу, правда, потому что, если я не уйду, то и не приду.” Я отлично понимаю – это неважно, то, что случилось между нами, это ничто, но что-то проникло в мою душу, проникло и не отпускает. Я пыталась вырвать это из души, но, клянусь, оно не покидает меня. Так и скажи судье.
- Салют, Мауро. Проходи.
Глава 3. Ливень
Обрушился неистовый ливень. Уже давно я не видела такого сильного дождя. Льет, как из ведра. В полуденных новостях показали панораму некоторых полностью затопленных окраинных кварталов. Этот природный коллапс на все утро парализовал движение в туннелях автострады М-30, создав жуткий беспорядок. По телевизору я увидела, как под напором воды лопнула канализационная решетка и подумала – находись ты рядом и крышка угодит тебе в голову. Это было бы дерьмовой случайностью. Никогда и не подумаешь, что такое может произойти с тобой, будь ты хоть трижды предусмотрителен во всем. Даже, если ты никогда не ходишь под балконами, исключая малейшую вероятность того, что сверху на тебя свалится горшок с геранью. Даже, если ты всегда переходишь дорогу на пешеходном переходе на зеленый свет, даже если ты никогда не спускаешься по лестницам и не лазишь по лесам, ты, вероятно, никогда не предусмотришь крышки от канализационного стока.
Мауро позвонил мне после обеда спросить, не выпьем ли мы кофе в “Опере”. Мы встретились в маленькой кафешке, где работал чертовски привлекательный официант.
- Добрый день. Что закажете?
- Как дела? – вежливо спросили мы, изучая меню.
- По правде говоря, могли бы быть и получше, – ответил он.
Он вкратце рассказал нам о своей жизни. Когда, наконец, он направился к стойке, чтобы принести нам заказ, мы с Мауро решили, что это нормальное явление, когда кто-то приходит в бар рассказать о своей жизни официанту, но не наоборот. Видать, он только что разошелся со своей половиной, потому что в этом случае всегда хочешь рассказать о своей жизни кому-нибудь.
Когда мы вышли из кафе, нас застал врасплох еще один ливень. Мы вымокли насквозь, потому что ни у одного из нас не было зонта. Мы были вынуждены чапать по парку на площади Орьенте под проливным дождем. Я прыгала по всем лужам, потому что на мне были резиновые сапоги. Мауро надрывался от хохота, сильно мне завидуя. В конце концов, он тоже стал шлепать по лужам, и мы чудесно развлекались. Люди старались обойти нас стороной, чтобы мы их не забрызгали. Они смотрели на нас, как на дураков. Придя домой, мы пошли прямо в душ. Мауро попросил меня сесть, чтобы он смог вымыть мои волосы. Я пишу об этом и краснею, так что лучше помолчу.
Глава 4. Кто ты без меня.
Я спрашиваю себя – кто же этот Мауро без меня, какой он.
Кто он, когда по утрам выходит из дома и идет жить своей другой жизнью. Той, в которой меня нет, и с которой я не имею ничего общего.
Кто он, когда заводит свой мотоцикл, припаркованный на моей улице, и едет на нем в свою студию в центре Мадрида, лавируя в потоке машин. О чем он думает, надевая на голову шлем. А в голове у него мелькают, прыгают ночные картинки и дела, которые необходимо сделать утром.
Какой он, когда сталкивается с портье, знающим, что Мауро ночевал не у себя, потому что он идет в той же самой одежде, что и вчера.
А когда Мауро будет пить кофе в баре на углу, официантка точно скажет ему, что с ним что-то происходит, потому что в последнее время он выглядит более красивым и довольным.
Я спрашиваю себя, кто он, этот Мауро, когда он усаживается за стол перед компьютером, пристально глядя на монитор, пока загружаются программы. Вспоминает ли он меня, подсознательно ощущая аромат, исходящий от рукава его свитера, к которому я вчера прислонилась.
Смотрится ли он в зеркало ванной, пытаясь сморгнуть соринку, до тех пор, пока не поймет, как блестят его глаза.
И думает ли он, как я, что каждая песня, которую он слышит, словно написана для нас.
Мы – какое прекрасное слово.
Вспоминает ли он, что мы шептали друг другу на ушко. Вспоминает ли наши стоны.
Я спрашиваю себя, кто такой, Мауро, когда он разговаривает с нашими общими знакомыми, которые ничего о нас не знают.
Я еще раз говорю “мы”. С каждым разом это звучит все лучше. Мы. Мы. Мы. Ну, хватит.
- Мы.
(Извини.)
Мы...
Возникает ли у него желание рассказать, кто я для него. Возникает ли у него желание встать с мегафоном посреди улицы, забраться на табуретку и закричать: “Э-эй, люди! Вы знаете, кто такая Фортуната Фортуна, да? Вы с ней знакомы, правда? Так вот, я должен сказать вам одну вещь: я – с ней! Я! Я – с Натой! Я!”
