A.L. Jackson - Come to Me Quietly
— Мне нужно идти, Эли.
Я запаниковала и сжала его сильней.
— Пожалуйста, — умоляла я, пытаясь притянуть его ближе, — просто полежи со мной. Только сегодня ночью.
Его вздох был тяжелым и полным печали. Но он сдался. Его руки напряглись вокруг меня, и он прижался губами к моему лбу. Его теплое дыхание проникало в меня, обнимало меня и баюкало. Я вздрогнула, когда полностью растворилась в его объятиях.
Может, если я буду лежать с открытыми глазами, то буду в состоянии держаться за него вечно.
И я пыталась. Но неизбежно мои веки отяжелели и закрылись, потому что не было более безопасного, более удобного места, чем отдых в руках Джареда.
Утром, я проснулась в пустой постели.
Я не ожидала ничего другого. Но это не означало, что это не больно. На несколько секунд, я закрыла глаза, потому что не хотела столкнуться с событиями, которые произошли между мной и Джаредом прошлой ночью.
Перекатившись на бок, я натянула одеяло, пытаясь найти хоть какой-то комфорт. Что-то смялось на моей подушке, когда я двинулась.
Я подняла голову. На подушке лежал свернутый листок. Горло сдавило, и я перевернулась на живот, смотря на скомканный кусочек бумаги, одна сторона изодрана из-за того, что его отрывали из тетрадки. Мои пальцы дрожали, когда протянула руку, чтобы взять его. Медленно я развернула его.
Слезы хлынули из глаз, когда я увидела простое словосочетание, написанное четким почерком.
Спящая красавица.
Повернувшись на спину, я прижала записку к груди, лелея слова, которые Джаред не знал, как иначе сказать.
Прошло две недели с тех пор, как Джаред покинул мою комнату. Он стал отстраненным. Замкнутым. Редко бывал в квартире. Я слышала, как очень поздно ночью он прокрадывался в квартиру, и уходил, прежде чем я встану, как будто не мог выдержать моего присутствия.
И я скучала по нему.
Самым сложным было находиться вместе в квартире и ловить на себе его взгляды.
Он смотрел на меня так, будто скучал по мне так же сильно, как я по нему.
И так же быстро он отводил взгляд, опускал глаза и притворялся, что все эти ночи, которые он провел, лежа со мной в моей комнате, были просто плодом моего воображения.
Как будто они ничего не значили.
Как будто они не изменили то, кем мы были.
Но я не подталкивала его. В прошлый раз это плохо закончилось. Он запаниковал и возвел непроницаемую стену между нами.
Каким-то образом я знала, что если подтолкну его дальше, то никогда не увижу его вновь.
Вздохнув, я вытащила себя из кровати. Я была истощена. Мне не хватало спокойного сна последние две недели. Всегда была надежда, небольшой трепет ожидания, что, возможно, он вернется, проскользнет в мою комнату, обнимет меня и прошепчет, что совершил ошибку.
Но этого не произошло.
Это не значит, что я не провела большинство ночей без сна, желая, чтобы это случилось.
Сейчас я выползла в коридор. Остановилась и замерла, когда увидела Джареда, сидящего в тишине за стойкой, пьющего кофе.
Не двигаясь, я упивалась его красотой, пока он не подозревал, что за ним наблюдают. Он был одет в джинсы и белую футболку с V-образным вырезом. Его босые ноги располагались на подножке, локти упирались в мраморную столешницу. Он казался поглощенным своими мыслями, находился на миллион миль и на столетия в прошлом. Его волосы были в беспорядке, и из-за грубой щетины, покрывавшей его сильную челюсть, казалось, что он не брился, по крайней мере, три дня.
Мои пальцы дернулись.
Я хотела протянуть руку и провести по его лицу. Прошептать о его красоте ему на ушко. Рассказать, что я отчетливо вижу, что все это по-настоящему, так понятно по его словам и глазам.
Вместо этого, проходя мимо него, пробормотала:
— Доброе утро.
Я едва могла различить, как слегка дернулись его мышцы, но это было. Я застала его врасплох.
Он пробормотал в чашку с кофе:
— Доброе утро.
Подойдя к холодильнику, я взяла апельсиновый сок и налила в стакан. Стоя спиной к нему, заговорила. Это было сложно сделать, но я не хотела, чтобы эта неловкость мучила нас.
— Ты не работаешь сегодня?
Он заворчал:
— Четвертое июля... босс закрыл сегодня магазин.
Четвертое июля — День независимости
Точно.
Я даже не узнала дату.
Думаю, я была сосредоточена на чем-то другом.
Я прислонилась к столешнице, к которой Джаред прижал меня несколько недель тому назад, когда впервые столкнулся со мной, и задумалась об этом дне. Это было забавно, с каким нетерпением я раньше ждала этот праздник, день, заполненный летней жарой, весельем на нашем поле, пока мы играли до заката. Как возрастало волнение с заходом солнца, и наши семьи собирались, чтобы посмотреть на небо и насладиться красотой фейерверка.
Это всегда внушало мне благоговейный страх.
Я помню, как сильно это впечатляло и Джареда.
Я уставилась в пол. Справа от меня, его присутствие высасывало мою душу, как будто она была прикована цепью к нему, напряжение ранило мое сознание и замораживало воздух между нами.
Я сомневалась, что мы могли этого избежать.
Кристофер внезапно разрушил напряжение, окутавшее комнату, пробегая по коридору.
— Доброе утро, — сказал он, хлопая Джареда по спине, и обойдя барную стойку, прошел на кухню. Он быстро чмокнул меня в щеку. — И тебе доброе утро, сестренка.
— Доброе утро, — ответила я, озадаченная чрезмерно взбудораженным парнем, практически танцующим по кухне.
— Есть молоко? — спросил он.
Я почти засмеялась, когда Кристофер копался в холодильнике. Он никогда не просыпался так рано.
— Должно быть, — сказал я, ухмыляясь ему в спину.
Он выпрямился и сверкнул улыбкой.
— В честь чего такое хорошее настроение? — вопросительно нахмурилась я.
— Сегодня День независимости. Почему у меня не может быть хорошего настроения? — Кристофер слегка кивнул в сторону Джареда. — Мы давно не праздновали его вместе, а Тимоти устраивает свою ежегодную вечеринку в честь Дня независимости. — Он пожал плечом. — Вот и подумал, что будет классно провести ночь вместе со всеми.
Кристофер упоминал об этой вечеринке несколько недель назад. Я бывала на домашних вечеринках у Тимоти. Они всегда переполнены, кишат огромным количеством тел, поэтому я обычно оказывалась на заднем дворе, пытаясь вдохнуть свежего воздуха.
Уголком глаза, я увидела, как Джаред качал головой.
— Неа, думаю, что я просто побуду здесь или, может, покатаюсь на байке или что-нибудь еще.
— О чем, черт побери, ты говоришь? Это исключено. Я всю неделю с нетерпением ждал этой вечеринки. И мы так долго не зависали вместе. — Кристофер повернулся ко мне. — Ты ведь пойдешь, да?
На самом деле это не было вопросом. Я знала, что он вынудил бы меня пойти, даже если бы я подумала отказаться.
— Да. Я буду там. Не против, если я приглашу Меган? Мы давно с ней не виделись.
— Конечно. Тимоти не будет против.
Я кивнула, прежде чем Кристофер вернул свое внимание Джареду, сверля его пристальным взглядом, который говорил, что не принимает «нет» за ответ.
Джаред спокойно отхлебнул из кружки.
— Я действительно не хожу на вечеринки.
— Правда? — спросил Кристофер, абсолютно не веря. — Ты помнишь, что я забрал тебя из бара?
Джаред ухмыльнулся и поставил кружку на столешницу, и прежняя игривость заполнила его глаза, когда он поддразнил моего брата:
— Ты забрал меня из бара, да? — спросил он с намеком.
Вот это были мои друзья.
Мы с Кристофером рассмеялись.
— Да пошел ты, придурок. — Кристофер указал на него пальцем. — Ты пойдешь.
Джаред тихо хихикал, потом посмотрев в мою сторону, опомнился. Я знала, что ему было интересно, хочу ли я, чтобы он был там, или он уже достаточно обидел меня, что я не хотела, чтобы он был где-то поблизости.
Я послала ему легкую улыбку, как бы говоря, что по-прежнему приму все, что он даст мне. Я могу быть его другом. Могу отодвинуть чувства в сторону, запереть их в то месте, которое всегда хранилось для него. Могла притвориться, что не жажду его прикосновений на своем лице, притвориться, что он не говорил тех вещей, о которых он рассказывал мне, притвориться, что эта связь, которую мы разделили, была просто плодом моего воображения.
Я успешно прятала свои чувства так много лет. Что изменилось?
Я сопротивлялась желанию закатить глаза сама на себя.
Это изменение в настоящий момент сидело за барной стойкой в моей квартире, его выражение лица сдержанное, но в то же время очень нежное. Мог бы кто-то из нас забыть эту связь, которую мы создали, забыть те прекрасные часы, проведенные в моей комнате?
Нет. Не я.
Но я могла притвориться.
Смирившись, Джаред ответил Кристоферу:
— Ладно. Я пойду.
Он бросил осторожный взгляд в мою сторону. Его веки дрожали, пока его взгляд ласкал мое лицо. Потом он отвел взгляд к своей полупустой кружке.
Было глупым то, что я волновалась, что он пойдет? Глупо, что это был первый День независимости, который я с нетерпением ждала за все эти годы, его отсутствия, потому что этот праздник всегда был нашим?
