Рита Браун - Одного поля ягоды
Кора тем временем подошла к карте и стала смотреть на нее. Селеста это заметила.
- Невероятно, правда?
- Да, но думаю я, что все они рассеются, как пепел.
- Никто не знает, кому жить, а кому умирать, и это действует на нервы. Происходящее кажется полным безумием - и все же странным образом захватывает.
- Захватывает... - пробурлила Фейри сквозь свой чай. - Это потому что ты здесь и не по колено в грязи.
- Конечно, Фейри, но реальность, в которой сотни тысяч мужчин, даже миллионы, нападают друг на друга, как стаи муравьев... истинное осознание этого кого хочешь повергнет в ужас. Интересно, мог ли Наполеон такое себе вообразить? - Селеста облокотилась о помост с макетом.
- Я до сих пор не пойму, зачем мы в это ввязались. Черт бы побрал эту демократию! - с набитым конфетами ртом пробубнила Фанни.
- Мы в это ввязались, чтобы Райф мог посильнее разбогатеть, - спокойно произнесла Кора
- О да, именно этим он и занят, - согласилась Фанни.
- А я все задаюсь вопросом, какое безумие заставляет обычно порядочных мужчин набрасываться друг на друга? - Рамелль обвела взглядом трех генеральш.
- Страх, - проговорила Селеста так, словно утверждала непреложный факт.
- Страх чего? Врагов? - оживилась Фейри.
- Нет. Того, что окружающие обвинят их в трусости.
- Селеста, ты ведь не всерьез? Я вот уверена, что не брошусь на пулемет только потому, что кто-то рядом со мной окажется достаточно глуп, чтобы сделать это, - Фанни снова наполнила свой бокал.
- Ты - женщина, - напомнила ей Селеста.
- Как замечательно, что ты это заметила, - Фанни проглотила свой любимый коктейль с джином.
- Женщины сражались в войне между Штатами, - блеснула историческими знаниями Фейри.
- Верно, но только тогда, когда война вторгалась в то, что касалось их лично. Наши матери и бабки батальонов как-то не формировали, - продолжила гнуть свое Селеста. - Разве вы не знаете, что убивать - это привилегия, и привилегия священная.
- Чушь, - Фанни колыхнула содержимым бокала, представляя себе жизнь на боевом корабле. - Это все-таки не объясняет, почему мужчины больше боятся своих товарищей, чем врагов.
- Мужчинам нужно доказывать, что они - мужчины. А нам ничего доказывать не нужно, - Селеста, наконец, завершила свою мысль.
Кора прислушивалась к спору с любопытством, но не получила ответа на все свои вопросы.
- При всем при том, Селеста, тебе в голову не приходило, что у половины раннимидцев - немецкие имена, а наши мальчики отправляются туда и убивают своих дальних родственников, если так подумать?
- Черт, да меньше, чем пятьдесят лет назад мы своих братьев убивали! - добавила Фанни.
- И все равно это неправильно, - настаивала Кора.
- Да никто и не спорит, просто оно так есть, - Селеста чуть повысила голос. - Либо они, либо мы... всегда они или мы.
- Может, и вправду самая первая война была между мужчинами и женщинами, - брови Фейри задумчиво сошлись на переносице, и от этого она стала выглядеть очень мило.
- Вот уж не знаю, - улыбнулась Кора. - А может, левши пошли войной на правшей.
Селеста выпрямилась.
- Нет, первая схватка произошла между растениями и животными. Внутри тебя микробы безнаказанно поглощают пищу. Одно насекомое поедает другое, а потом его склевывает птица, которая, в свою очередь, попадает кошке на обед. И так далее. Суть этого мира - схватка. И мы в нем - не растения. Мы из тех, кто убивает.
23 октября 1918 года
Семьдесят восьмая вот уже четыре дня не выходила из боя. И ни у кого не было времени посчитать, сколько же американских парней остались гнить между Маасом и Аргоннами. У Споттса не было времени даже подумать об этом. В атаку, в атаку, в атаку! Эти обрекающие на смерть приказы непрерывно поступали от Блэк Джека Першинга. Споттисвуд Чальфонте находился вдали от генштаба и не представлял себе общего плана сражения. Все, что он видел - это небольшой клочок перепаханной снарядами земли. Приказы командования, казалось, ставили перед собой цель отправить на убой как можно больше американцев. Он припомнил генерала Гранта, который загубил массу людей неслыханными в те времена способами и подумал, что Першинг, наверное, многому научился у этого ублюдка.
К настоящему времени погибло уже столько офицеров, что самого его внезапно повысили до майора - в этом же чине его отец воевал во время Гражданской войны. И у него даже не было времени написать Селесте об этой бесполезной чести.
[Мёз-Аргонское наступление (26 сентября — 13 октября 1918 года) — наступление войск Антанты на позиции германских войск во время Первой мировой войны, одно из важнейших сражений кампании 1918 года. Союзное командование возлагало на эту операцию большие надежды: при её удачном исходе огромная масса германских войск могла быть окружена, но сражение окончилось неудачно. За 18 дней операции потери американских войск составили 125 тысяч человек.]
[Джон Джозеф "Блэк Джек" Першинг (1860 — 1948) — генерал американской армии, участник испано-американской и Первой мировой войн. Единственный, кто при жизни получил высшее персональное воинское звание в армии США — Генерал армий Соединённых Штатов.]
Споттс задумался, где в этом свежеразверзшемся аду мог находиться Кертис? Он потерял связь со своими приятелями из Калифорнии и только надеялся, что Кертису посчастливилось не разделить участь его собственных солдат, посланных штурмовать высоту - уже четыреста из шестисот служащих первого батальона триста восьмого пехотного полка были мертвы.
- Зажигалка! - прокричал кто-то.
Споттс свернулся в клубок. Взрыв взметнул грязь в нескольких сотнях ярдов от него.
Он вместе со своими солдатами застрял на Тальма Хилл, гнилом крутом склоне с немцами на вершине. Триста двенадцатый полк уже пытался взять эту высоту. Почему им был отдан точно такой же приказ после предшествовавшей мясорубки, он не знал.
Немцы, занявшие высоты в Булонском лесу и на Тальма Хилл, обрушили на американцев шквальный огонь. Они поверить не могли, что эти янки шаг за шагом ползут вперед. Откуда им было знать, что триста двенадцатый полк был пестрым лоскутным одеялом - в нем служили бедняки из Джерси - ирландцы, поляки, словаки, немцы, итальянцы, евреи и один представитель голубых кровей - Чальфонте. Да если бы немцы и знали, кто им противостоит, они ни за что бы не поняли, почему эти парни, над которыми дома, в Штатах, насмехались, проявляют такие чудеса храбрости. Иммигранты и сыновья иммигрантов здесь получили право глядеть в глаза Чальфонте, Крейгтонам и Тетчерам.
Три поколения спустя их сыновья и дочери задумаются, стоило ли оно того.
- Майор Споттс, у вас есть план, а? - прокричал преувеличенно веселый МакДугал, пока они вжимались в землю за небольшим холмиком.
- Нам нужна поддержка артиллерии, сержант!
- Ну да, а я бы сейчас не прочь поцеловать парижскую мамзель! - рассмеялся МакДугал.
- Единственный выход - отправить посыльного с донесением, - отозвался справа Стейнхаузер.
- Днем? У него не будет ни одного шанса! - прокричал в ответ Споттс.
Визг снаряда и взрыв почти за самыми спинами заставил их умолкнуть.
- Чертовы разрывные! - выругался МакДугал.
Солдаты ненавидели разрывные со шрапнелью больше всего. Снаряд летел со скоростью звука и попадал в цель раньше, чем его можно было услышать.
Внизу кто-то пронзительно вскрикнул.
- Мы все к вечеру окажемся в аду, если не получим подкрепление! - Споттс пополз вперед. Даже под слоем грязи и щетины было видно, какие у него симпатичные черты лица.
- А, ну я тогда хоть друзей всех повидаю, - ухмыльнулся МакДугал.
- Нужен посыльный? - окликнул их невысокий парень. - Я пойду!
- Паркер, ты только себя погубишь, - предупредил его Споттс.
- Горе не беда, майор Споттс, я ирландец, а мы все везунчики! - коренастый коротышка вскочил и рванулся вперед, не дожидаясь команды. И тут же кусок свинца распластал его по земле. Паркер Данн снова подскочил и пустился бегом. Вокруг содрогалась земля, комья грязи разлетались от плотного пулеметного и артиллерийского огня. Споттс вместе с солдатами провожали его взглядами, напрягая все мышцы, не шевелясь. Данн рухнул на землю во второй раз.
- Готов. Дерьмо! - Стейнхаузер уставился на крохотную фигурку. Его глаза расширились, когда Паркер, хватаясь для поддержки за расползавшуюся под руками землю, шатаясь, еще раз поднялся на ноги и заставил себя двинуться вперед. Кровь хлестала из него, но он не останавливался. Гейзер коричневой грязи поднялся прямо перед ним. Сталь победила человеческую волю. Больше он не встал.
- С артиллерией или без, но мы идем наверх! - прокричал Споттс и пополз вперед.
И его солдаты, облепленные грязью, в крови, под визг снарядов двинулись наверх.
Никто в штабе даже не предполагал, что семьдесят восьмая сможет взять эту высоту. Их не поставили в известность, но на самом деле их задачей было сковать движение германского фланга. Дивизию принесли в жертву ради того, чтобы тридцать вторая и сорок вторая дивизии смогли прорвать линию немецкого фронта в центре и рассеять вражеские войска. Семьдесят восьмая, бывшая не в курсе планов высшего командования, выполнила данный ей приказ.
