Майкл Сэндел - Справедливость. Как поступать правильно?
Затем я спрашиваю студентов, отдают ли они предпочтение призыву на военную службу или современной армии, в которой служат только добровольцы. Почти все предпочитают добровольческую армию (таково же мнение большинства американцев). Но тут возникает трудный вопрос: если система комплектования армии, существовавшая в годы Гражданской войны, несправедлива (поскольку позволяла богатым нанимать других людей, которые и сражались вместо них), разве подобное возражение не применимо к добровольческой армии?
Конечно, методы найма заместителей тогда и ныне отличаются. Эндрю Карнеги пришлось искать себе заместителя и платить ему лично, а сегодня вооруженные силы рекрутируют солдат, которым предстоит сражаться в Ираке или Афганистане, и этим людям коллективно платим мы, налогоплательщики. Но остается вопрос: ведь те из нас, кто не желает служить, нанимают других людей, которые ведут наши войны вместо нас и вместо нас рискуют своей жизнью. Так в чем же разница с точки зрения морали? Если система, действовавшая в годы Гражданской войны, была несправедлива, то не является ли добровольческая армия также несправедливой?
Чтобы изучить этот вопрос, давайте отвлечемся от системы комплектования армии во времена Гражданской войны и рассмотрим два стандартных способа набора солдат — призывную систему и рынок.
В своей простейшей форме призывная система пополняет вооруженные силы, требуя, чтобы все годные к службе граждане служили. Или, если вооруженные силы не нуждаются во всех потенциальных призывниках, тех, кто будет призван, из общей массы призывников выбирают методом жеребьевки. Эту систему в США использовали по время Первой и Второй мировых войн. Во время войны во Вьетнаме в США применяли призывную систему, хотя эта система была очень сложной и изобиловала отсрочками, которые предоставляли студентам и людям, занятым в определенных специальностях, что позволило многим избежать участия в боевых действиях.
Призывная система питала оппозицию войне во Вьетнаме, особенно в студенческих кампусах. Отчасти в ответ на постоянные протесты президент Ричард Никсон предложил отказаться от призыва, и в 1973 г., когда США сворачивали свое присутствие во Вьетнаме, пополнение по призыву было заменено пополнением за счет только добровольцев. Поскольку воинская служба больше не являлась обязательной, военное ведомство повысило плату и увеличило другие блага для добровольцев, чтобы привлечь необходимое число людей.
Добровольческая армия (в том смысле этого понятия, в каком мы употребляем его ныне) означает пополнение армии через рынок, то есть также, как нанимают сотрудников рестораны, банки, магазины розничной торговли и другие предприятия. Понятие «доброволец» становится неправильным, вводящим в заблуждение словом. Добровольческая армия — это не добровольная пожарная команда, в которой люди служат, не получая за свою службу денег, и не местная бесплатная столовая, сотрудники которой жертвуют своим временем. Военнослужащие являются «добровольцами» только в том смысле, в каком можно назвать «добровольцем» любого наемного сотрудника любой организации. Никого из этих людей не призывают на службу, и работу выполняют те, кто согласен выполнить ее в обмен на деньги и другие блага.
Споры о том, каким образом демократическое общество должно пополнять ряды вооруженных сил, достигают особого накала во время войн, о чем свидетельствуют бунты против призыва в годы Гражданской войны и протесты времен войны во Вьетнаме. После того как США перешли на комплектование вооруженных сил исключительно добровольцами, вопрос о справедливости направления на военную службу вышел из поля зрения общественности. Но войны, которые США ведут в Ираке и Афганистане, оживили общественные дискуссии о том, правильно ли то, что демократическое общество набирает солдат в свою армию через рынок.
Большинство американцев отдают предпочтение добровольческой армии. К призыву хотят вернуться очень немногие. (В сентябре 2007 г., в разгар войны в Ираке, судя по результатам опроса, проведенного компанией Gallup, обнаружилось, что 80% американцев выступают против восстановления призывной системы, а за восстановление этой системы выступают только 18% опрошенных.101) Но возобновление дебатов о добровольческой армии и призыве остро ставит перед нами ряд серьезных вопросов политической философии, вопросов личной свободы и гражданских обязанностей.
Чтобы изучить эти вопросы, сравним три способа комплектования армии, о которых идет речь: призывную систему, основанную на всеобщей воинской повинности, призывную систему, предусматривающую наем заместителей за плату (систему, существовавшую в годы Гражданской войны в США), и рыночную систему. Какая из них наиболее справедлива? Итак...
Политика I. Призывная система.
Политика II. Призывная система, допускающая наем заместителей за плату (система, существовавшая в годы Гражданской войны в США).
Политика III. Рыночная система (добровольческая армия).
Доводы в пользу добровольческой армии
Если вы — либертарианец, ваш ответ очевиден. Призывная система (политика I) несправедлива потому, что она предусматривает принуждение, является формой рабства. Такая политика предполагает, что государство владеет своими гражданами и может распоряжаться ими, как пожелает, в том числе заставлять их сражаться и рисковать своими жизнями на войне. Рон Пол, член Конгресса США от республиканцев и ведущий либертарианец, недавно открыто провозгласил это. Возражая против требований восстановить призыв ради ведения войны в Ираке, Пол сказал: «Призывная система — это, просто и откровенно говоря, рабство. А 13-я поправка к конституции США запрещает недобровольное рабство. Человека, попавшего в армию по призыву, вполне могут убить в бою, что делает призыв очень опасной формой порабощения».102
Но, даже если вы не считаете призыв эквивалентом рабства, вы можете выступать против него на том основании, что призыв ограничивает право человека принимать решения и тем самым сокращает совокупное счастье. Это — утилитаристский довод против призыва, утверждающий, что, по сравнению с системой, разрешающей наем заместителей, призывная система уменьшает благосостояние людей, поскольку мешает заключению взаимовыгодных сделок. К примеру, если Эндрю Карнеги и его заместитель хотят заключить некую сделку, то к чему препятствовать им в этом? Свобода совершать обмены, по-видимому, увеличивает пользу каждой из сторон, не уменьшая пользу других лиц. Таким образом, рассуждает утилитарист, система, существовавшая в годы Гражданской войны (политика II), лучше простой призывной системы (политика I).
Легко понять, как утилитаристские посылки могут поддерживать рыночную логику. Если вы исходите из того, что добровольный обмен улучшает положение обеих сторон, не нанося ущерба кому-либо другому, у вас есть отличный утилитаристский довод в пользу разрешения господства рынков.
Теперь можно увидеть это, если сравнить систему времен Гражданской войны (политика II) и комплектования армии за счет добровольцев (политика III). Те же доводы, которые приводят в пользу найма заместителей призывниками, можно привести и в пользу исключительно рыночного решения: если вы разрешаете людям нанимать заместителей, то зачем вообще кого-то призывать в армию? Почему просто не набирать солдат на рынке труда? Просто установите заработки и льготы на уровне, необходимом для привлечения требуемого числа соответствующих стандартам солдат, и пусть люди решают, возьмутся они за эту работу или нет. Никого не принуждают против воли служить, а те, кто хочет служить, могут решать, предпочтительна ли, с учетом всех обстоятельств, воинская служба по сравнению с другими возможностями.
Итак, с точки зрения утилитаристов, добровольческая армия, по-видимому, — лучший из трех вариантов. Разрешать людям свободно выбирать военную службу на основании предлагаемой за нее компенсации позволяет им служить только в том случае, если это соответствует их пользе; а те, кто не хочет идти в армию, не страдают от потери пользы в результате принуждения к службе в армии против их воли.
Утилитарист может вполне внятно возразить, заявив, что добровольческая армия обходится дороже армии, комплектуемой призывниками. Чтобы привлечь нужное число соответствующих стандартам солдат, плата военнослужащим и предоставляемые им льготы должны быть выше, чем в тех случаях, когда солдаты вынуждены служить. Так, утилитариста может беспокоить то, что большее счастье лучше оплачиваемых солдат будет нейтрализовано несчастьем налогоплательщиков, которым придется платить военным больше.
Но это возражение не слишком убедительно, особенно если альтернативой является служба по призыву (предусматривающая или не предусматривающая замену). Было бы странно на утилитаристских основаниях настаивать на том, что стоимость других оплачиваемых налогоплательщиками государственных услуг (вроде услуг полиции и пожарных) следует снизить, заставив случайно выбранных людей выполнять соответствующие обязанности за плату ниже рыночной. Или что стоимость содержания в порядке автомагистралей следует снизить, потребовав, чтобы какая-то выбранная по жребию категория налогоплательщиков выполняла дорожные работы самостоятельно или нанимала для выполнения этих работ других людей. Несчастье, которое станет результатом таких принудительных мер, вероятно, перевесит выгоды, извлекаемые налогоплательщиками из удешевления государственных услуг.
