toshiba - МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
И все это появилось в Интернете после моей Мышеловки и других
текстов, помещенных на портале Евгения Берковича, в частности –
письма Е.Г. Боннэр.
Удивительно также, что Ванслов не читал моего ответа
Прохоровой, опубликованного в 2002 году все в той же
Российской музыкальной газете, №7/8. Мне бы хотелось, чтобы
поступок Ванслова запомнили!
Москва, 12. 11. 2009
7. ТРУДНОСТИ МУЗЫКОВЕДЕНИЯ
Как и большинство моих статей в защиту отца, эта заметка
состоит, в основном, из цитат, которые я хочу столкнуть между
собой. Впрочем, некоторые пассажи настолько хороши, что их и
сталкивать ни с чем не надо. Все шрифтовые выделения сделаны
мной.
Цитата 1
( из книги В. В
анслова «Об отражении действительности в
музыке». – М.: Музгиз, 1953)
<<Отказ от законов музыкального языка, изобретение
СУБЪЕКТИВИСТСКИХ звуковых «систем» обрекает музыку на
ДЕГРАДАЦИЮ, что всегда [!] бывает обусловлено влиянием
РЕАКЦИОННЫХ КЛАССОВ. Так случилось с музыкальным
языком модернистов … Например, так называемая «атональная
12-полутоновая система» ОДНОГО ИЗ ГЛАВАРЕЙ МОДЕР-
НИЗМА А. ШЕНБЕРГА представляет собою … разрушение
музыкального языка, его отрицание и ликвидацию. (с. 108)
…замена пения НЕВРОПАТИЧЕСКОЙ декламацией под ТАКУЮ
ЖЕ музыку («Антигона» Шенберга)…(с.118)
Композитор, использующий звукоподражание, всегда должен
помнить слова А.Н. Серова, ПРИВЕДЕННЫЕ А.А. ЖДАНО-ВЫМ
НА СОВЕЩАНИИ ДЕЯТЕЛЕЙ СОВЕТСКОЙ МУЗЫКИ В ЦК
ВКП(б), о том, что звуки природы входят в музыку «не иначе как в
виде исключения». … Моменты звукоподражания лишь тогда
носят реалистический характер, когда они подчинены
воплощению в музыке ПЕРЕДОВОГО ИДЕЙНОГО
СОДЕРЖАНИЯ.…
ШОСТАКОВИЧ, В ПЕРИОД СВОИХ ФОРМАЛИСТИ-ЧЕСКИХ
ЗАБЛУЖДЕНИЙ отдавший дань натуралистическому
звукоподражанию, теперь в «Песне о лесах» дважды очень тонко
воспользовался приемом звукоподражания при создании
реалистических музыкальных образов. (с. 120)
АНТИНАРОДНАЯ музыка модернизма теряет всякую связь с
музыкой быта. Иногда она связана с возрождением старинных
полифонических жанров, воспринимаемых как совершенно
абстрактные, ВНЕ ЖИЗНИ СТОЯЩИЕ ЖАНРЫ (Хиндемит).
Иногда она УРОДЛИВО ИСКАЖАЕТ, окарикатуривает бытовые
жанры, отождествляя бытовое с БАНАЛЬНЫМ И ПОШЛЫМ
(Малер). (с. 126)
…квартет [Г. Попова] оказался ИДЕЙНО НЕПОЛНОЦЕН-НЫМ.
(с. 91)
ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ПАРТИИ ОТ 10
ФЕВРАЛЯ 1948 ГОДА, определившее пути подъема и расцвета
советской музыки, со всей непреложностью выдвинуло …(c. 3)>>
На этом первую цитату заканчиваю, хотя хочется продолжать,
очень уж хороша лексика:
«БРЕДОВЫЕ РАССУЖДЕНИЯ», «ИЗВРАЩЕННАЯ ИДЕА-
ЛИСТИЧЕСКАЯ ТРАКТОВКА», «БУРЖУАЗНЫЙ ЭСТЕТ И
МРАКОБЕС», «РАСЦВЕЛО МАХРОВЫМ ЦВЕТОМ», «ЗВЕРИ-
НЫЙ СТРАХ» (с.18–19). Ну, а кроме того, от Ванслова досталось
еще Дебюсси, Равелю, Стравинскому…[1]
А ведь мой отец учил его совсем не этому.
Цитата 2
(из книги В.Ванслова «Постижение искусства». – М.: Знание,
2005).
<<Именно Локшин [в период примерно с 1944 по 1948 – А.Л.], а
не преподаватели истории музыки, раскрыл для меня творчество
Брамса, Малера и Шостаковича, разъяснил образный смысл и
душу произведений этих композиторов. Он их хорошо знал,
высоко ценил и сумел заразить этим меня.
Я играл у него по партитуре, помимо других сочинений,
медленную часть Четвертой симфонии Брамса, первую часть
Девятой симфонии Малера, первую часть Шестой и третью и
четвертую части Восьмой симфонии Шостаковича (в четвертой
части остинатный бас играл он, то есть мы играли в четыре руки).
Это послужило поводом для его очень содержательных рассказов
о творчестве этих композиторов, произведших на меня
неотразимое впечатление. …
Локшин же раскрыл мне трагедийность музыки Шостаковича.
Локшин первый объяснил мне, почему в катастрофичном XX веке
нельзя уже сочинять благодушные красивые мелодии в духе Гуно
и Сен-Санса и по-своему обосновал современный музыкальный
язык Прокофьева и Шостаковича. Все это имело в моем духовном
развитии очень большое значение
После позорного и преступного Постановления ЦК ВКП(б) от 10
февраля 1948 года о музыке , как и многих других хороших
педагогов, А.Л.Локшина выгнали из консерватории за
«формализм». >>
Москва, 2009
[1] И вот, имея за плечами такой багаж, Ванслов зачем-то
подхватил сплетню о моем отце. Сказалась, наверное , привычка
обличать.
8. ПИСЬМО В.В. ВАНСЛОВА С ИЗВИНЕНИЯМИ
<< Уважаемый Александр Александрович!
Вы знаете, как высоко я ценю и чту Вашего отца, Александра
Лазаревича Локшина за то, что я получил от него во время
обучения в консерватории, развернуто написав об этом в своей
книге «Постижение искусства». Моя благодарность ему за это
остается неизменной.
Но когда я прочитал статью В. Прохоровой в газете
«Музыкальное обозрение» [на самом деле статья Прохоровой
была напечатана в Российской музыкальной газете. – А.Л.], она
потрясла меня. И я, опрометчиво поверив ей, сослался на нее в
главе о трагедийности творчества Шостаковича в новой своей
книге и сделал предположения, которые я, не имея никаких других
оснований, кроме статьи В.Прохоровой, конечно же, не должен
был делать.
Сознаю, что я необоснованно набросил тень на облик Вашего
отца, глубоко сожалею и раскаиваюсь в этом. Мне также горько
сознавать, что я причинил Вам боль, усомнившись в достоинстве
Вашего отца.
Сейчас, когда я вспоминаю о нем, он остается в моей памяти как
незаурядная творческая личность, целиком поглощенная
музыкальными и духовными интересами и не способная на какие-
либо черные дела.
Простите меня за мой срыв. Я постараюсь в дальнейшем
изыскать возможность, чтобы исправить свою ошибку.
С уважением
05.01.10 г.
В. Ванслов>>
Добавление I.
СКРЫТАЯ ПРУЖИНА
<<Как-то раз вечером <…> [Шостакович] с Нейгаузом сидели
рядом в концерте, где исполнялась не знаю уж какая симфония,
скверно дирижируемая Александром Гауком. Склонившись к уху
Шостаковича, Нейгауз шепнул: «Дмитрий Дмитриевич, по-моему,
это ужасно!» Шостакович повернулся к нему со словами: «Вы
правы, Генрих Густавович! Великолепно! Дивно!»>>
(См. Монсенжон Б. «Рихтер. Диалоги. Дневники». – М.: Классика-
ХХI, 2007, с. 100)
Эта заметка – о том, что в высокоразвитом тоталитарном обществе
человеческая жизнь построена на необычайных, во многом еще не
понятых психологических принципах. Я бы сравнил эту жизнь с
существованием глубоководных рыб, способных выдерживать
немыслимое давление. Поразительно, что этот феномен в
мемуарной (не лагерной) литературе совершенно не исследован.
Более того, этот феномен не осознается большинством мыслящих
людей. Но отчего же так происходит? Как говорят физиологи, то,
что мы видим вокруг себя, в громадной степени есть продукт
наших предшествующих представлений. И если этим
представлениям систематически мешают формироваться, то мы
оказываемся, в сущности, слепы.
***
Уже после смерти моего отца пианист Анатолий Ведерников как-
то раз специально приходил к другу отца М.А. Мееровичу и
настойчиво убеждал его в том, что «это Локшин посадил
Прохорову». Тут надо сказать, что в сороковые годы Ведерников
был дружен с моим отцом и, будучи также близким другом
Рихтера, часто бывал в доме их общей приятельницы Веры
Прохоровой, арестованной в 1950 году. (Надеюсь, что абсурдность
обвинений в адрес моего отца читателю очевидна.)
А вот другой случай. В начале восьмидесятых в нашем доме
появился приехавший из Новосибирска музыковед Карпинский,
желавший изучать музыку моего отца. До этого он уже успел
