Chinenkov - Po tu storonu
– Слышал, – вздохнул Кузьма.
– Так вот, давай о чём-нибудь другом поговорим, благо есть о чём.
– И… О чём же?
– Обсудим, как дальше жить. Или тебя больше не тревожит эта тема?
– А ты что, не знаешь? – поинтересовался Кузьма с издёвкой.
– Сейчас нет, – призналась Маргарита. – Всё, что я планировала, к сожалению, нам уже не осуществить.
– Постой, но ты была так уверена в своём «плане».
– Была, а теперь нет, – по лицу Маргариты скользнула горькая усмешка. – Есть ещё вариант, но-о-о…
– Наверное, секретный, – с укором продолжил Кузьма. – Мы будем обсуждать этот твой вариант или нет в том смысла?
– Обсудим, но не сейчас, – сказала Маргарита, вставая. – Сначала послушаем молодого человека.
– Какого человека? – удивился Кузьма.
– Потерпи минуту… Сейчас я тебя с ним познакомлю.
*
Вошедший во двор мужчина выглядел просто красавцем. Природа не поскупилась и одарила его высоким ростом и богатырским телосложением. Стройный, небрежно одетый, он, казалось, пышет здоровьем и доволен жизнью. Невозмутимый, безукоризненно владеющий собой, со сдержанными движениями и тихим голосом, он напоминал Кузьму в молодости. Малов с трудом проглотил подступивший к горлу ком, глубоко вздохнул и резко выдохнул.
Молодой человек поцеловал в разрумянившуюся щёчку Маргариту, повернулся к Кузьме и, протягивая руку, представился:
– Дмитрий Малов…
Кузьме понадобилась вся его воля, чтобы словом или жестом не выдать душившего его волнения. Как во сне он пожал протянутую руку.
Он чувствовал себя неловко. Мысленно перебирая возможные темы для разговора, он продумывал их и тотчас отвергал за неуместностью. Маргарита в волнении наблюдала за ними со стороны в тайной надежде увидеть на лице Кузьмы мимику радости, но тщетно. Его лицо выражало только муку и растерянность.
– Перед тобой твой отец, Дмитрий, – не выдержав, представила она Кузьму сыну. – Ты всегда в детстве расспрашивал меня о нём, а теперь можешь побеседовать с ним лично.
– Здравствуй, папа, – поприветствовал отца молодой человек дрогнувшим голосом. – Я всегда представлял тебя таким, каким вижу сейчас.
– А я совсем недавно узнал, что ты есть, – ответил Кузьма хриплым голосом. – Твоя мать сообщила, что ты есть, а я… Я ей не поверил.
– Что, ты не веришь ей и сейчас? – улыбнулся Дмитрий.
– Нет, я не верю своим глазам, – пробубнил Кузьма, краснея. – Я рад тебя видеть, сынок… Я… – он не договорил, к горлу подкатил ком горечи, а из глаз выкатились крупные слезинки.
До сегодняшнего дня он не верил в существование сына и, увидев Дмитрия, был обескуражен, не находя в его облике даже малейшего сходства с собой. На фотографиях, которые показывала ему Маргарита, Кузьма находил какие-то общие черты, делавшие похожими его и запечатленного мальчика, но сейчас… Однако жажда отцовства, присущая ему, как любому нормальному мужчине, но загнанная на дно сознания, вдруг вырвалась наружу и заполнила зияющую пустоту его души.
И вдруг его охватило желание жить! Он решительно не хотел теперь умирать и мириться со своим «незавидным» положением. Сжигаемый угрызениями совести, он испытывал острую потребность исповедоваться перед Дмитрием, просить сына простить его неизвестно за что и в чём-то раскаяться. Кузьма сгорал от желания облегчить свою душу полным признанием своей несуществующей вины.
– Ну, чего стоим? – услышал он глухой голос Маргариты. – Идёмте в дом, а там…
С трудом обуздав чувства, покорённый, Кузьма вошёл нетвёрдой походкой вместе с ней и сыном в дом, робея, будто нашкодивший школьник…
17
Иосиф Бигельман заранее заказал столик у окна, выходящего на Неву. Они пили коньяк и наблюдали, как белые пассажирские пароходы снуют вверх-вниз по реке.
– Красивый город! – сказал дон Антонио, закуривая папиросу. – Я был здесь первый раз ещё до революции и второй приехал снова…
– А я здесь уже обжился, – заискивающе улыбаясь, сказал Иосиф. – Уже не замечаю той красоты, которая поразила меня, когда я двадцать лет назад перебрался сюда.
– Скажи мне спасибо, а то торчал бы всю жизнь в Верхнеудинске, – хмыкнул дон Антонио. – Ты очень хорошо выглядишь!
– А как же, мне иначе нельзя, – вздохнул Иосиф. – Я ведь хороший портной и шью костюмы для уважаемых и влиятельных людей!
– Молодец, хорошо устроился, – одобрил дон Антонио, наполняя рюмки коньяком. – Ты прирождённый сыщик, вот только жаль, что евреев раньше в полицию не брали. Да и теперь, наверное, на службу в НКВД не принимают?
– Да, не берут, – кивнул, соглашаясь, Иосиф. – Собственно, мне это сейчас и не надо. Живу себе незаметно и тихо, никуда не ввязываюсь, и никто меня не замечает.
– Хорошо, рассказывай, как Малова проморгал? – понизил голос дон Антонио, хотя в ресторане, кроме них, никого не было. – Я тебе что поручил? Или ты запамятовал?
– Что вы? Что вы? Э-э-э… – забеспокоился Иосиф.
– Зови меня Виталием Андреевичем, – напомнил дон Антонио. – Я, пока добирался из Португалии поездом, назывался так, как меня знают в бизнес-кругах Европы и Америки, – Антонио де Беррио! А здесь, в России, доехав до посольства, я в нём растворился. Зашёл господином де Беррио, а вышел оттуда чёрным ходом уже товарищем Висковым. Приглядись, я похож на русского?
– Вполне, не сомневайтесь, – кивнул Иосиф. – Вы выглядите так, как будто никогда не покидали Россию!
– И у меня такое же мнение, – глубоко вздохнул дон Антонио и обвёл пристальным взглядом столики ресторана. – Вот только… Во всех странах, где мне приходилось бывать, в это время рестораны заполнены до отказа, а здесь…
– В СССР нет безработицы, – улыбнулся Иосиф. – Днём все советские люди работают, а вечерами, у кого позволяют финансовые возможности, посещают рестораны и кафе.
– Понятно, – хмыкнул дон Антонио. – Большевики строят коммунизм! И это даёт ощущение масштаба и оптимизма! Весь их упор на будущее, но… Нельзя губить настоящее. Иногда полезно оглядываться назад!
Они выпили.
– Ну, так что, вернёмся к Малову? – сказал дон Антонио, закуривая очередную папиросу. – Расскажи мне подробнее, как ты потерял его из виду. Мне нужно знать всё, что тебе известно о нём!
– Его арестовали на заводе и увезли, – пожимая плечами, ответил Иосиф. – Больше я его не видел.
– Понятно, не видел, но слышать-то о нём приходилось? – напрягся дон Антонио.
– К счастью, да, – вздохнул Иосиф. – Один мой клиент, очень уважаемый в городе товарищ, на примерке рассказал мне о неком товарище Рахимове и о его «чудесной» лаборатории. И этот «товарищ Рахимов»…
– Постой, помолчи, – остановил его дон Антонио. – Мне, кажется, знакомо это имя.
– Конечно, знакомо, напрягите память! – оживился Иосиф. – Он тоже из Верхнеудинска и звали его…
– Азат Мавлюдов! – хлопнул себя ладонью по лбу дон Антонио. – Тесен мир, ох и тесен! А этот недоумок как здесь оказался?
– Отнюдь, недоумком его теперь не назовёшь, – корректно возразил Иосиф. – Он заслуженный учёный, профессор!
– О ком это ты? – опешил дон Антонио. – Об этом чёртовом балбесе Мавлюдове? Он что, за эти годы так сильно поумнел, или уровень его знаний достаточен для Советской России?
– Он заведует лабораторией и лечит людей, – сказал Иосиф. – И, между прочим, успешно лечит. Мой клиент рассказывал, что очень уважаемые товарищи лечатся у него!
– И? Что тебе рассказал «клиент» об этой тёмной личности? – заинтересовался дон Антонио. – Что-то связанное с исчезновением Кузьмы упоминал?
Бигельман пожал плечами и развёл руки.
– В тот день мой клиент был многословен, – сказал он. – Ему понравился пошитый мною костюм, и он весь сиял, как лампочка, разглядывая себя в зеркале.
– Как он выглядел, меня не интересует, – занервничал дон Антонио. – Я платил тебе большие деньги, чтобы ты «приглядывал» за Маловым, так вот отрабатывай их!
Проглотив упрёк, Иосиф покраснел и продолжил:
– В тот день, когда арестовали Малова, Мавлюдов тоже был на заводе. Что он там делал, выяснить не удалось. Однако клиент рассказал, что «товарищ Рахимов» узнал Кузьму и разоблачил его. Он принимал активное участие во время допросов Малова и во время следствия.
– Так-так-так, – проговорил с задумчивым видом дон Антонио. – Этот чёртов недоумок Азат… К гадалке не ходи, это его рук дело, он всегда боялся и ненавидел Кузьму.
– Всё, больше мне ничего не известно, – вздохнул Бигельман. – Могу сказать только одно, если Малов попал в лапы НКВД, то мы его увидим очень не скоро, если увидим вообще.
– Вот это я и собираюсь выяснить, – наполняя рюмки, сказал дон Антонио.
– Каким же образом? – удивился Иосиф.
– Поинтересуюсь у «товарища Рахимова», – недобро усмехнулся дон Антонио. – Кстати, как мне найти его лабораторию?
*
