Джед Маккена - Духовное просветление: прескверная штука
На мой взгляд, переживание единства похоже на самую прекрасную музыкальную пьесу, которую человек мог когда-либо надеяться услышать. Она поднимает планку и делает другую музыку резкой и дисгармоничной в сравнении с собой, но в конечном итоге воспоминание угасает, и обычная музыка занимает своё прежнее место в сердце. По-моему, мистический опыт это то, что есть, а не то, что было. Воспоминание о нём начинает ослабевать сразу после его окончания, и оно быстро превращается некое подобие сна. Человек может помнить, что имел мистический опыт, но эта память имеет мало или ничего общего самим переживанием.
Я не хочу преуменьшать трансформационный эффект мистических переживаний. Без сомнения, если человек имеет представление об огне лишь по игре света и тени на стене, прямое переживание бушующего пламени радикально изменит его взгляд на реальность и на своё место в ней.
Довольно! Я устал уже думать об этом. Слова – паршивые средства коммуникации, мозг – не место для серьёзных размышлений, и неописуемые переживания – глупо пытаться описать. Я закрыл глаза и отпустил все события дня, используя очищающее дыхание, пока не почувствовал свободу от всех проблем и расстройств, которые приносит учительствование.
Когда я открыл глаза, я увидел Сонайю, сидящую в соседнем кресле. Она улыбалась. Плохой знак.
– Тебе назавтра назначено, – проинформировала она меня. Теперь она мой секретарь. – Завтра ты должен быть в Айова-сити возле лодочного склада у реки в одиннадцать часов, чтобы встретиться с…
– С моим связным из КГБ?
– …с Джулией Мейерс, которая будет брать у тебя интервью…
– Брать и меня интервью?
– … для её нью-эйдж журанала.
– Интервью? Что ещё за интервью? С каких пор я даю интервью? С каких пор кто-то хочет брать у меня интервью? Зачем…?
Но Сонайи уже не было в комнате.
17. Вы бы меня убили?
Если б в аду у меня была прядь твоих волос, святые небеса показались бы мне мучением.
– Руми –
Я сделал, как мне было сказано. На следующий день я за двадцать минут доехал до Айова-сити с велосипедом, прикреплённым к багажнику сзади моего автомобиля. Я был там уже в десять с небольшим, припарковался в паре кварталов от кампуса и приготовил велосипед. Айова-сити прекрасное место для велосипедных прогулок, и погода сегодня превосходно этому содействовала. Надвигались тучи и отдалённые раскаты грома предвещали нечто хорошее.
Сегодня суббота, и в кампусе тише, чем в центре города. Я весело гоняю между и вокруг зданий, принадлежавших некогда правительству штата, пока его не переселили в Des Moins, и с тех пор прекрасные старые здания и земли перешли во владения университета. Несколько студентов дремлют и читают на газоне, некоторые играют в баскетбол, но серое небо и приближающаяся гроза заставляют большинство людей сидеть дома, так что в моём распоряжении широкие и почти безлюдные тротуары.
Вдоволь исколесив все дорожки высшего образования, я заметил, что уже без двух минут одиннадцать, поэтому я свернул на тропинку, уходящую под крутой склон, и понёсся очертя голову в долину, где чуть не угодил в реку, но вовремя взял вправо, и четверть мили проследовал по дорожке вдоль реки до пешеходного моста, через который я пролетел пулей, круто повернул налево, и ещё круче затормозил у лодочного мостика, заехав передним колесом в воду. Я – у лодочного сарая, и сейчас ровно одиннадцать.
– Точно во время, – заметила Джулия. – Пунктуальность – вежливость королей.
– "Вежливость королей" это одно из моих имён, – ответил я.
– Вы врёте.
– Только по ошибке. Моё полное имя Джед Надежда-Народов Тема-Поэтов Вежливость-Королей МакКенна. Моя мать думала, что если она даст мне подобающее имя, из меня может выйти что-нибудь путное.
– И что же, вышло?
– Говорить ещё рано.
– Мне кажется, вам не стоит мне врать, знаете ли.
– Я бы никогда не соврал вам.
– Правда?
– Нет, не правда.
– Значит, вы мне соврали бы?
– Вы танцуете у края интереснейшей темы.
– Да? И как мне добраться до её сути?
– Довести вопрос до максимума. Вместо того, чтобы спрашивать, навру ли я вам, или украду ваш рецепт вишнёвого пирога…
– Вы бы меня убили?
– Точно.
– Окей, итак, вы убили бы меня?
– Конечно.
– При каких обстоятельствах?
– При тех, конечно, которые вынудили бы меня убить вас. Но видите ли, мы тут с вами отвлеклись на обсуждение теории правильного действия, забыв как следует представиться… О, вы Джулия!
– Да.
– Мы встречались в доме.
– Да.
– Я видел вас несколько раз.
– Я была там пять или шесть раз, дважды целый день.
– Сонайа давала вам какую-то работу?
– О, да. Один день мы разбирали и драили всю кухню, вплоть до паркета. Другой день я провела в подвале в комнате для рассады, подготавливая саженцы к высадке.
– Очень интересно.
– Да?
– Да. Я не знал, что у нас есть комната для рассады. Нужно будет туда заглянуть.
– Правда?
– Нет, не правда. Я опять вру.
– Вы много врёте.
– Мне нужно лишь вывести это из своей системы перед началом интервью.
– Значит, вы не так пунктуальны, как вам кажется, потому что интервью началось около двадцати строчек живого диалога назад.
– Ох.
Лодочный склад это давно заброшенное каменное строение между рекой и идущей вдоль неё тропинкой. Со стороны реки расположены ворота с навесом и бетонный помост, ведущий в воду. Здание, много лет закрытое и пустующее, потихоньку ветшает, но это одно из трёх лучших мест в Айова-сити для созерцания шторма.
Джулия очень красива – стройная и высокая, с длинными светло-каштановыми волосами и непринуждёнными манерами, что, уверен, не раз вызывало домогательства со стороны неосторожных респондентов. Она спросила, может ли она называть меня Джед, и я дал согласие. Она прицепила микрофон на мою рубашку и воткнула его в мини-магнитофон, который положила мне в карман. В течении всего разговора Джулия будет наклоняться ко мне и задавать вопрос мне прямо в шею.
Я обошёл с велосипедом вокруг здания к навесу и прислонил его к стене. Я знаком показал Джулии сесть на низкий приступок под навесом и сел возле неё.
– И что вы делали в доме?
– Разговаривала с людьми о вас.
– Узнали что-нибудь интересное?
– Сонайа рассказала несколько смешных анекдотов.
– Сонайа – хронический враль. Боюсь, я не смогу отдать должное вашим журналистским инстинктам, если вы не заметили этого.
– Сонайа так же не может соврать, как я не смогу выпить эту реку.
– На самом деле, может. Вообще, держу пари, что она бы тоже вас убила. Есть история о Господе Кришне, и его жёнах, или супругах, или кем они там были…
– Похоже, вы не вполне знаете эту историю.
– Ну, я не индус, и не часто пользуюсь притчами, так что вам придётся потерпеть. Итак, у Кришны заболела голова, и единственным способом облегчить боль было сильно надавить на неё; Кришна просит каждую из своих преданнейших женщин встать ему на голову, чтобы облегчить боль, но они были в шоке от одной мысли об этом. Они подумали, что это проверка, и что они вечно будут гореть в аду, если их стопы коснутся головы Господа, поэтому они все ему отказали, кроме последней, которую, вроде бы, звали Радья. Если будешь использовать это, проверь, пожалуйста, это имя, чтобы я не опозорился, или, по крайней мере, не дай мне обидеть миллиард индусов.
– У нас читателей немного меньше, чем миллиард.
– Так вот, Радья согласилась сделать это, а все другие жёны были абсолютно шокированы её дурным поступком – притронуться своими стопами к голове Господа это самый тяжёлый из всех смертных грехов.
– И?
– И Радья ответила им, что она будет рада провести вечность в аду, доставив своему Господу минуту облегчения.
– О… чёрт.
– Да.
– Значит, Сонайа…?
– Абсолютная преданность.
– Это самое прекрасное, что я когда-либо слышала.
– Да. Вот что мне приходится терпеть.
– Вы имеете в виду, что она, э-э, как вы сказали…? За вас?
– Оах, нет. Кришна. Это всё Кришна. Она выпотрошила бы меня как рыбу, если бы думала, что это ему угодит.
– Глупости. Я не буду это печатать.
– Спасибо.
Тучи были уже над нами, но дождь ещё не начался. Слева были видны молнии, и гром, казалось, обрушивался нас прямо сверху. Потом завеса дождя стала надвигаться с реки на нас, и в следующую секунду мы были уже под ливнем, и могли наблюдать, как ведущий край дождя двигался в сторону от нас. Другие места, откуда хорошо наблюдать за штормом, расположены гораздо выше и дают более грандиозный вид, но уютно спрятаться под сухим навесом лодочного склада с выходом на реку с приятной молодой особой – верх блаженства.
– Я так же говорила с несколькими из ваших студентов, – сказала Джулия.
– Полагаю, они все говорят обо мне в самых пылких выражениях.
– Вообще-то, да, хотя некоторые никогда с вами не разговаривали.