Admin - i 64277089602d207c
Если срочно не помочь, то до полуночи он вряд ли доживёт.
Тофф шаманил над ним со связкой амулетов, призывал в помощники какого-то Тондара-под-тенью, насколько понимаю — местного Эскулапа. Толку — ноль и ноль сотых. Амулеты рассыпались, бог не отозвался. Коротышка, горестно вздохнув, достал длинный трёхгранный шип и уже примеривался к бугрящемуся мускулами затылку Хвалиса.
— Тофф, добить успеешь в любом случае, — остановил я его. — Понимаю, долг, клятва, служебные обязанности и всё такое... Но позволь мне попробовать? Хуже ему всё равно не станет.
Пробурчав что-то невнятное о недоделанных лекарях и глухих богах, Коротышка отправился к кухонному уголку. Правильно, пусть лучше займёт себя чем-нибудь полезным, чем будет под руку лезть и пытаться уконтропупить ещё, возможно, не совсем безнадёжных пациентов.
Я разглядывал ауру капитана. Очень печальное зрелище... Энергетические узлы смещены, циркуляция потоков сил вообще хаотическая, с рассеиванием большей части в окружающее пространство.
Можно попытаться залатать хотя бы внешнюю, удерживающую оболочку, но сколько сил на это уйдёт?.. И где их взять?
Скол, соскользнув с плеча, грузиком ткнулся в поясной чехол. А ведь верно! Раз я могу усваивать чужую энергию, то почему бы не попробовать её передать? Или использовать как основной источник питания?
Сказано — сделано. Средних размеров шарик я сжал в кулак и предался медитации. Даже не ожидал, что в этот раз провалюсь настолько быстро. Уровни внешней и внутренней тишины миновал буквально за пару минут, рывком поднялся выше, охватывая сознанием весь бункер; внутреннее Я, освободившись от оков мира, порывалось подняться ещё выше, за пределы этой каверны реальности, и мне стоило больших трудов удержать себя на прежнем месте... Это равносильно, пожалуй, тому, что ты сидишь на глубине, уцепившись за что-то монументальное, чувствуешь, что кислород заканчивается, и организм панически сигнализирует о скорых неприятностях, если вынырнешь, а ты твёрдо знаешь — продержишься ещё минутку-полторы, главное — преодолеть страх...
Я преодолел.
Смог.
А потом нашёл избитую, погибающую точку сознания. Практически вся энергия из шара ушла на латание внешней оболочки ауры. От моей руки к капитану тянулись невидимые жгуты силы, шар просто таял в руке, а когда закончился, опустошённый, я не стал утруждать себя лишними шевелениями по поиску нового источника, просто мысленным усилием дотянулся до чехла, нашёл шар покрупнее, и уже от него напрямую запитал оболочку, пересадив питательные жгуты с ладони на поверхность энергоёмкости. Серость разбавилась цветными искорками, вскоре переросшими в постоянно движущиеся, меняющие очертания потоки. Буквально на глазах энергетически узлы, они же чакры, они же узловые точки воздействия, становились на прежние места, протягивая друг к другу каналы энергообмена. Я расщепил жгуты, подсадив каждый новый на отдельный шар. Тоненькие нити набухли словно жилы, наполняясь жизненной силой, рывком увеличились до толщины канатов, засияли нестерпимо-ярким светом. Я не удивился бы, узнав что они и в реальном мире стали видны — столь силён и могуч был напор пульсирующих энергий.
Внутренние оболочки стягивались, заживляли разрывы, стабилизировали потоки и силы, исправляли повреждённые участки... Серость таяла, заменяемая яркими переливами выздоравливающей ауры.
Что ж, этого должно хватить. Я отсёк жгуты от источников силы и скользнул на привычный план бытия.
Капитан перестал дёргаться, лицо, искажённое судорожной гримасой, расправилось, кожа порозовела, даже часть старых шрамов истончилась, а то и вовсе исчезла.
— Тофф, принимай клиента, — громко сказал я Коротышке.
Вернее, это мне сначала показалось, что громко. А потом дошло, что говорю едва слышным шёпотом. Навалилась непривычная усталость, и последнее, что я успел сделать, это, падая на лежанку, повернуться на бок, чтобы не сломать нос.
Ласковая тьма милостиво приняла моё утомлённое сознание.
И вновь Туман... Я даже обрадовался поначалу. А что? Воздух чистый, пылью не тянет, ядрёным мужским потом — тем более. Лепота, как говорится.
А потом вернулись все остальные чувства, отключённые медитацией, и я понял, что срочно должен пожрать. Не покушать, не перекусить — а именно пожрать. Много и обильно. Желательно — мяса. Думаю, сейчас бы и на сырое без проблем согласился, лишь бы заткнуть непрерывно бурчащие кишки.
Немногим позже я сообразил, что шмотки мои остались при мне, и, усевшись на землю, взялся за ревизию продуктов питания. Мда-а-а... Небогатый улов. Пара яблок, кусок вяленого мяса, упёртый с камбуза дирижабля, да горсть орехов. Саламандры лениво косились на еду, но шевелиться отказывались, прикидываясь волосами. Ну, да Артас с ними, мне же больше достанется.
Ухомячив орехи и мясо, я отправился гулять по Туману. Всё равно рано или поздно либо выйду к водопаду, либо вернусь в бункер.
Настроение распогодилось, даже хрусткие яблоки, брызгающие сладким соком при каждом укусе, не помогали ему улучшиться. Из памяти поднималась мелодия, которую я в своё время так и не успел выучить, осваивая гитару:
Мы можем помолчать... Мы можем петь...
Стоять или бежать, но всё равно гореть...
Огромный синий кит порвать не может сеть, —
Сдаваться или нет, но всё равно гореть!..[2]
Слов не было, только голосом вытягивал мелодию припева. То ли туман тут какой-то совсем уж особенный, с эффектом ванной комнаты, то ли у моего нынешнего голоса всё-таки хорошие характеристики, но — ощутимые мурашки пробежались по телу, и комок застрял в горле от переполнявших эмоций.
Тихонько напевая любимую мелодию, я брёл через Туман. С какой целью меня сюда вынесло, зачем?.. Нет ответа...
Так и подмывало проорать во всю мощь лёгких и прочность связок легендарную фразу из «Ёжика в тумане», но — удержался. Не хотелось рушить лечебную магию голоса.
Сколько помню, у меня всегда так было: когда навалятся депрессия, проблемы, неприятности, всегда на выручку приходила музыка. И чем текст депрессивнее, безысходнее, тем быстрее вырывался из меланхолии и сплина. Можно сказать, вживался в образы героев тех песен, и через призму их восприятия мои проблемы оказывались совсем уж пустяшными, детскими, недостойными траты нервов и сил. Так и сейчас. Депрессивная вроде бы песня, насквозь пронизанная тоской, а проживёшь её в себе, проживёшь ею, и всё не так уж плохо, и где-то наверняка светит солнце. Совсем как у буддистов, или даосов (никогда разницы между ними особой не понимал): пусть на небе тучи и идёт дождь, но помни, там, за облаками — непременно светит солнце, и светит оно только для тебя.
Сомневаюсь, конечно, что тут вообще светило есть, кажется, тут пожизненно прописались темнота и туман, но где-то же светит солнце, предназначенное именно мне?..
Так или иначе, но настроение улучшалось с каждым шагом, что не могло не радовать. Бодренько похрустывали под ногами мелкие камешки, туман временами редел, позволяя видеть путь метров, пожалуй, на десять во все стороны, потом снова густел до ощутимой плотности. Где-то в его глубинах перемещались смутные тени, может, от местной растительности, может — от других таких же, как и я, путников поневоле. Лишь тонкая струйка смутно знакомого запаха пару раз пощекотала ноздри.
Запаха?!
Стоп машина! Полный назад!
Не разворачиваясь, спиной вперёд я шагнул обратно, вылавливая среди пресных облачков заинтересовавший запах. Пусто, пусто, ещё шаг, и вновь пусто... Ещё полшажка... Бинго!
«Сы-ы-ы-ы-р-р-р-р!» — одновременно пронеслось и в голове, и в желудке. Еда!
В лучших традициях грызуна по имени Рокки я отдался полностью во власть обоняния, вылавливая среди струй густого тумана тонкий ручеёк запаха пищи. Он вёл за собой, постепенно уплотняясь, разок я его почти потерял, но снова поймал. И уже не отпускал.
Я шёл за ним, не глядя под ноги, пытаясь взглядом выцепить струйку чудесного аромата. И, не останавливаясь, напевал. Просто так, чтоб идти не скучно было.
Прошло ещё несколько мгновений, и я заметил что-то тёмное в молочно-белой густоте. А ещё — на чувства обрушился водопад аппетитнейших запахов мяса с чесноком и овощей. Не смотря на то, что рот стремительно заполнялся слюной, я продолжал вести мелодию, в этот раз уже специально — чтобы предупредить о своём приближении. А то мало ли, какой-нибудь нервный тип попадётся, и всё, прощай только ставшее хорошим настроение.
Через несколько шагов туман поредел, и я увидел забавную компанию: какой-то паладин и зверёк рядом. То, что паладин — это, скорее всего, верно. Крепкий, вон какую груду металла на себе таскает, да и кто ещё будет кормить за просто так зверька устрашающего вида? Кошка — не кошка, кроль — не кроль, а гибрид какой-то. Уши заячьи и хвост, остальное явно от кошачьих, — и когти, и острые, белоснежные зубы.
