Макс Лукадо - Бесстрашные
мертвые тела воскресать не могут, — ни их тела, ни тело Христа. Такая мысль для
апостола невыносима. «Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал
вам...» (1 Кор. 15:1). С твердостью выносящего свое заключение юриста Павел
рассматривает факты: «Христос... воскрес в третий день... явился Кифе, потом
двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий... потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне...» (1 Кор. 15:3-8).
Давайте пригласим свидетелей, предлагает он. Будем вызывать их одного за
другим. Пусть каждый, кто видел воскресшего Христа, скажет об этом. Запаситесь-ка
сухим пайком и вычеркните из календаря все дела на ближайшее время, ведь
предстоит выслушать свыше пятисот очевидцев.
Понимаете логику Павла? Если один человек заявляет, что видел Христа после
распятия, это не в счет. Если показания дают двенадцать человек, это можно списать на
массовую галлюцинацию. Но пятьдесят человек? Сто человек? Триста? Когда об одном и
том же свидетельствуют сотни людей, недоверие сменяется верой.
Павел знал о существовании не горсточки, а многих сотен очевидцев. Петр. Иаков.
Иоанн. Его последователи в лице пятисот учеников; сам Павел. Они видели Иисуса. Они
видели Его в физическом смысле слова.
58
Они видели Его реально. Там не было призрака или какого-либо обмана чувств. В
эпитафиях часто можно встретить такие слова: «Она вечно будет жить в моем сердце».
Последователи Иисуса совсем не это имели в виду. Они видели Иисуса «во плоти».
Явившись ученикам, Он заверил их: «...это Я Сам...» (Лк. 24:39). Направлявшиеся в
Эммаус ученики не увидели в Его теле ничего необычного. Его ноги касались земли.
Хлеб удерживался в Его руках. Они вообще думали, что Он — такой же путник, как они
сами, пока не «открылись у них глаза» (Лк. 24:31). Мария видела Иисуса в саду и назвала
Его «господин» (Ин. 20:15). На берегу ученики видели, как Иисус готовит на огне рыбу.
Воскресший Христос совершал физические действия в физическом теле. Он объяснил
ученикам, что они видят перед собой не духа. «...Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух
плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк. 24:39).
С Иисусом произошло фактическое, телесное воскресение. И — вот оно что! — раз
Он воскрес, то и мы воскреснем! «Каждый в своем порядке: первенец Христос, потом
Христовы, в пришествие Его».
Аристотель поддался заблуждению. Смерти не нужно бояться. Сартр ошибался.
Последнее мгновение жизни — не самое худшее. Древнегреческий путеводитель
оказался неточным. Харон не повезет вас в страну забвения. Века спустя пятьсот
очевидцев оставили нам свое свидетельство: умирать безопасно.
Так будем же умирать с верой. Пусть Воскресение войдет в самое наше сердце и
определит, как нам смотреть на приближение смерти. Пусть станут свободными те,
«которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2:15).
Иисус дает нам смелость для этого последнего путешествия. Он дал ее Чарлзу
Линдбергу, авиатору, в одиночку совершившему первый в мире беспосадочный перелет
через Атлантику. Когда Линдберг узнал, что смертельно болен раком, он с женой
отправился провести свои последние дни в их доме на Гавайских островах. Он позвал
священника, чтобы тот совершил над ним последние обряды, и сам написал, какие
слова нужно произнести над его могилой.
Тело Чарлза А. Линдберга мы предаем месту его последнего упокоения; но дух его мы предаем
всемогущему Богу, зная, что смерть есть не что иное, как новый поворот бытия, и помня, что
Иисус сказал на кресте: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой».7
«Смерть — новый поворот бытия». Нет нужды ее бояться или отворачиваться от
нее. Благодаря Христу мы можем прямо взглянуть на нее.
Я взглянул. Среди других хирургических операций на сердце моя была далеко не
самой рискованной. Но любой медицинской процедуры, требующей четырех часов
манипуляций на открытом сердце, вполне достаточно, чтобы тебе понадобилось
лишний раз помолиться. Поэтому перед моей операцией я, Деналин и несколько наших
добрых друзей молились вместе. Мы остановились в гостинице при Кливлендской
клинике (штат Огайо). Мы просили Бога благословить врачей и присматривать за
сиделками. Поговорив потом еще немного, все пожелали мне удачи и распрощались.
Мне нужно было лечь спать пораньше. Но сон не шел, и я захотел еще раз помолиться...
теперь в одиночестве.
Я спустился на лифте в вестибюль, нашел тихий уголок и стал думать. «Что если
операция пойдет наперекосяк? Что если это моя последняя ночь на земле?
59
Нет ли кого-то, с кем мне необходимо примириться? Не должен ли я кому-то
позвонить, чтобы загладить свою вину перед ним?» Такого человека вспомнить я не
смог (а если вы считаете, что я должен был позвонить вам, простите меня; наверное, нам нужно поговорить).
Потом я написал письма моей жене и дочерям, начав каждое со слов: «Если ты это
читаешь, значит операция прошла неудачно».
Потом у меня состоялся самый честный и откровенный разговор с Богом. Мы
начали с вдумчивого разбора первых пяти десятков лет моей жизни. Подробности вас
утомили бы, но меня и Бога они позабавили. Я благодарил Его за благодать сверх меры
и за жену, несомненно, посланную мне Его ангелами. Мое перечисление Его
благословений могло бы затянуться до утра, и к тому дело и шло. Так что я остановил
себя и вознес такую молитву: «Я в хороших руках, Господи. Врачи подготовились к
операции, персонал опытный. Но даже при самых усердных стараниях разное ведь
случается. Может быть, это последняя моя ночь в этой жизни, но я хочу Тебе сказать —
пусть и так, а со мной все в порядке».
Я лег спать. И спал, как младенец. Как оказалось, ангел в мятой шляпе за мной не
пришел. Ко мне вернулись силы после операции, и вот он я — энергичный, как всегда, бодро барабанящий по клавишам компьютерной клавиатуры. Одно, впрочем, изменилось. Как насчет того, чтобы встретить смерть с отвагой?
Думаю, я смогу.
Надеюсь, и вы тоже.
Жизнь с кофеином
11
Мир оставляю вам, мир Мой даю вам не так, как мир дает, Я даю вам.
Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. Ин. 14:27
Страх грядущего
Ах, если бы мы могли заказывать себе жизнь так, как заказываем приготовить
чашечку кофе! Разве вам не понравилось бы подбирать и смешивать ингредиенты
своего будущего?
— Приготовьте большую чашку очень горячих приключений, опасностей можно
поменьше, а вот хорошего здоровья — двойную дозу.
— Достаточно будет долголетия без кофеина и с капелькой плодовитости.
Побольше интеллектуальности, а болезней не надо.
— Мне,
пожалуйста, десертный мокко с шоколадом и тремя ложками
вседозволенности. И проследите, чтобы там не было ни грамма расплаты.
60
— Скорее дайте мне грандиозный эспрессо, добавьте много-много сливок любви и
— для полноты вкуса — пенсию на Карибах.
О, отведите меня в такую кофейню! Увы, ее не существует. Истина же такова, что
жизнь чаще преподносит нам варево, совершенно не похожее на то, что мы просили. У
вас когда-нибудь было чувство, что Буфетчик откуда-то сверху окликает вас и
протягивает вам кружку непрошеных стрессов?
— Джо Джонс, получите свой преждевременный выход на пенсию. Аккуратней, здесь еще должен быть клубок супружеских проблем и бурный рост цен.
— Мэри Адаме, вы заказывали учебу в университете и детей. Учеба еще не готова, а
детей уже можете забирать. Поздравляем с беременностью!
— Сюзи, вот ваш горящий перевод в заграничный филиал за полгода до выпускного
бала вашей дочери. Добавить вам сюда капельку спокойствия?
В жизни — сплошной кофеин неожиданностей. Уточнений. Пертурбаций. Перемен.
Спускаешься по социальной лестнице, съезжаешь с дорогой квартиры, уступаешь место
молодым, потом снова выкарабкиваешься. Как на качелях. Одни перемены желанны, другие — нет. А в те редкие периоды, когда тебе кажется, что все в мире устоялось, будь настороже. Один 77-летний старик недавно сказал моему знакомому:
— Я прожил хорошую жизнь. Сейчас я всем доволен и смотрю в будущее с
оптимизмом.
Через пару недель в их краях пронесся смерч, который унес жизни его сына, невестки, внука и матери невестки. Никогда ведь не знаешь наверняка, правда? В
нашем перечне страхов заметное место занимает страх перед будущим. Мы могли бы
заказать себе жизнь без кофеина, но мы ее не получим. Как не получили ее ученики
