Тори Халимендис - По ту сторону тьмы
— Северина! Где ты?
— Я здесь! — закричала я. — В портретной галерее!
Подумать только, еще вчера вечером мы боялись нарушить тишину замка громкими звуками. Теперь же, напротив, мне хотелось кричать погромче. Сегодня утром казалось, будто Лерой наполняется голосами и оживает.
— Надо же! — удивилась запыхавшаяся Вельма, появившаяся из-за угла. — А здесь совсем ничего не тронули. Побоялись гнева мертвых?
Я только теперь обратила внимание на эту странность: портретная галерея выглядела как обычно, так, словно Лерой и не подвергался нападению. Разве что ровный слой пыли указывал на то, что давненько здесь не проходилась горничная с метелкой и тряпкой.
— Здесь что, ничего не искали?
— Искали, — уверено ответила Вельма. — Если уж обшарили весь замок, то и сюда не заглянуть не могли. Только вот с портретами были аккуратны. И они — кто бы они ни были, рыскавшие здесь — поступили правильно. Нельзя тревожить покой тех, кто покинул наш мир.
Я села прямо на пол под портретом Алексии, согнула ноги в коленях и обхватила их руками.
— Знаешь, что мне пришло в голову? Лерой ведь огромен, чтобы обыскать его как следует, придется потратить много времени. Возможно, даже не один год.
Колдунья хмыкнула.
— В действительности все намного проще. Вот смотри, гостевые спальни просмотрели вскользь. В кухне тоже относительный порядок, думаю, что и комнаты прислуги никого не заинтересовали. Если хозяева замка что-то прятали, то должны были позаботиться, чтобы на это что-то случайно не наткнулись посторонние. Следовательно, наиболее вероятные места находятся где-то в личных покоях.
Я вспомнила отцовский кабинет, где, казалось, ничего не уцелело, и вынуждена была согласиться. Вельма между тем подошла поближе к портрету Алексии.
— Необычная женщина, — сказала она. — Ты немного на нее похожа.
— Храмовники считают, что она была из Сумеречных, — решилась поделиться я.
— Я бы не удивилась, — отозвалась колдунья. — Конечно, мне не приходилось встречаться с Сумеречными, но эта женщина… Да, у нее определенно была необыкновенная судьба.
— Ты что-то видишь? — с суеверным испугом спросила я.
— Взгляд. Выражение лица. Вот эту раннюю морщинку у губ. Я вижу не больше, чем прочие. Просто, наверное, смотрю иначе, потому мне и открывается больше.
— И тебя не пугает то, что она могла быть Сумеречной?
Вельма пожала плечами.
— Она давно умерла, так что напугать меня не сможет в любом случае. Я отношусь к умершим с должным почтением, у них нет повода мстить мне. А Сумеречные… судя по тому, что я слышала, они мало чем отличаются от нас. Так что не бойся, Северина, если в тебе и течет кровь Сумеречных, то в чудовище ты не превратишься.
— Как ты угадала, о чем я подумала?
— Это было несложно. Слишком хорошо я тебя знаю. А теперь вставай, пойдем завтракать, пока наши приятели не решили, что за нами явились призраки и утащили нас в Сумрак.
Я про себя отметила слово "наши" — вчера Вельма называла мужчин только моими приятелями. Видимо, колдунья прониклась к ним если не доверием, то хотя бы симпатией. И это было хорошо — чутью Вельмы я доверяла. Раз она не ожидает от Пабло и Анри подвоха, то и я могу быть спокойна. Утренняя тошнота уже бесследно прошла, и я осознала, что голодна.
— Пойдем, — произнесла я, поднимаясь с пола. — Надеюсь, завтрак будет вкусным и сытным.
— А разве у меня бывает иначе? — без тени насмешки спросила Вельма.
Я рассмеялась и заверила ее, что она готовит даже вкуснее, чем столичный повар Мартина.
— Ну вот, — я обвела рукой опустевшее помещение, — сокровищница рода Лерой. Как вы сами можете убедиться, в ней ничего не осталось.
Анри захлопнул крышку опустевшего тяжелого кованого сундука и уселся на него с самым равнодушным видом. Рядом с ним пристроилась Вельма. Мартин держался рядом со мной, а Пабло заинтересованно рассматривал пустые полки.
— Интересно, почему не забрали сундук? — внезапно спросил он.
— Откуда мне знать? Быть может, сочли слишком тяжелым и переложили его содержимое в мешок для удобства.
— А давайте попробуем его поднять, — предложил Фиоре с азартным блеском в глазах.
Я не стала возражать.
— Поднимайте.
Вельма и Анри нехотя встали. Не знаю, на что рассчитывал Пабло, но сундук оторвался от пола совместными усилиями мужчин.
— Действительно, тяжеленный какой, — прокряхтел Мартин.
Разочаровавшийся было Фиоре вновь воодушевился.
— Северина, в нем может быть двойное дно?
— Не думаю, но ты можешь проверить свою догадку. Разрешаю тебе разломать его.
— Так. Утром мы ходили за дровами для растопки плиты, и я точно видел топор. Подождите, я мигом!
Пабло выскочил за дверь. Анри скептически посмотрел ему вслед, а затем повернулся ко мне:
— Он ничего не обнаружит, не так ли?
— Скорее всего, — согласилась я. — Но если бы я запретила бы ему трогать сундук, он бы точно решил, что в нем что-то спрятано. Вернулся бы ночью и разрубил его тайком, а потом стыдился бы своего поступка.
— Не думаю, — неожиданно заявил Мартин. — Не поручусь за честность Фиоре, но он не дурак. А скрыть подобный поступок было бы невозможно, и мы сразу же поняли бы, кто это сделал.
— И все же, — Анри, похоже, размышлял вслух, — все ценности не могли храниться в одном месте. Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что где-то в замке есть потайное укрытие.
Я посмотрела на поэта с подозрением. Слишком уж догадлив — мне это не нравилось. Мартин о существовании тайника знал, я сама ему сказала, но вот посвящать в секреты замка всех остальных у меня намерения не было. Предстояло решить, каким образом попробовать обнаружить артефакт, не выдавая месторасположение тайника, но кое-какие догадки у меня были.
Вернулся Пабло с топором в руках. Вид у него был столь предвкушающий, что даже Вельма отошла подальше.
— На всякий случай, — пояснила она.
Мартин тоже не выдержал и отпустил шуточку об одержимом манией. Но Пабло только отмахнулся и рьяно приступил к уничтожению сундука.
Увы, Анри оказался прав. Ни второго дна, ни потайного ящика, ни тайника между стен в сундуке не обнаружилось. Зато у нас появились новые дрова для кухонной плиты. Хотя "новые", пожалуй, не совсем верное слово. Это были единственные в своем роде старинные дрова из особо ценной породы красного дерева с инкрустацией.
***
Опять полутемное помещение, на сей раз огромное, с теряющимся в темноте потолком, с зеркальными стенами, в которых я вижу собственное неясное отражение. Бальный зал?
Осторожно подхожу поближе, прикасаюсь к зеркалу рукой, и на какое-то безумное мгновение мне кажется, будто меня вот-вот затянет в зазеркальный мир. Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то вижу за своей спиной тень. Он. Незнакомец.
— Подойди поближе, — прошу я.
— Зачем?
— Я хочу на тебя посмотреть.
— Тогда обернись.
— Не могу, — мой голос дрожит. — Я боюсь.
— Чего ты боишься, Рина? — вкрадчиво спрашивает он. — Здесь нет ничего страшного. Ничего и никого.
— Если я обернусь, то останусь здесь навсегда, — всхлипываю я.
Сама не знаю, откуда пришла ко мне эта догадка, но слова незнакомца подтверждают ее:
— Разве это страшно, Рина? Разве тебе здесь плохо? Разве ты не обещала стать моей?
Теперь, когда голову не туманит страсть, я испытываю самый настоящий ужас. Мне кажется, нельзя придумать ничего более пугающего, чем это мрачное место, всегда темное, будто Свет навсегда позабыл о нем.
— Где мы находимся? — спрашиваю я.
— А ты сама как думаешь? — он даже не считает нужным скрыть насмешку в голосе.
У меня есть догадки, но озвучивать их я не собираюсь. Появляется странное ощущение, что мне ни в коем случае нельзя произносить это слово вслух, иначе я не смогу вернуться в свой мир.
— Скажи, откуда ты знаешь меня? — цепляюсь я за возможность выяснить хоть что-нибудь.
Он удивлен.
— А разве тебе ничего не рассказали?
Загадки начинают мне надоедать.
— Кто и о чём должен был мне рассказать?
Он отвечает вопросом на вопрос:
