Владимир Белобров - Три зигзага смерти
должен поставить все на свои места, чтобы ученые могли спокойно работать,
а преступники сидели в тюрьме с пристегнутыми ногами или пилили дрова! Я
сделаю это! Чего бы мне это не стоило, я выберусь отсюда и наведу порядок!
Они еще не знают, что такое настоящий доктор наук и чем он отличается от
других людей!
Галя печально вздохнула:
- Спору нет, вы незаурядный человек. Но даже такому как вы, едва ли их
одолеть.
- Вы не верите?! Зря! Давайте поспорим на что хотите, что если я отсюда
выберусь все будет, как я сказал!
- Вы смелый человек... Но как же вы собираетесь отсюда выбраться? Из этой
тюрьмы за все время ее существования не удалось сбежать никому.
- Я не знаю как, но я обязательно найду способ покинуть эти стены! Когда
ученый начинает свой поиск, он еще не знает, каким способом добьется
желаемого результата, но он чувствует, что идет по правильному пути и на
этом пути его ждут загадки и намеки, которые он обязательно разгадает и с
их помощью добьется того, чего хотел!
- Когда вы так говорите, - сказала Галя, - происходит странная вещь - умом
я понимаю, что этого не может быть, но сердце мне подсказывает, что вы
добьетесь невозможного! - Она тихонько запела:
Умом я понимаю
Такого не бывает,
Но сердце мое знает,
Что этому бывать.
Дождемся ночи темной,
Раскроем все секреты
И я тебе тогда же
Дам повод понимать,
Что ничего не значит,
Что ты лежишь в кровати
Наручником холодным
Прикован за кровать!
Поет ли она песню из кинофильма Орловой, или хочет подать мне знак, что
ночью меня ждет нечто приятное, а песня из кинофильма Орловой просто
маскировка для посторонних ушей?
39
Остаток дня я провел в догадках, что имела в виду Галя и чем все это
закончится и кто все это придумал.
Мы еще долго разговаривали, а ночью Галя, при помощи шпильки, спрятанной в
матрасе, отомкнула свои и мои наручники и мы осторожно стали прохаживаться
по камере, разминая затекшие конечности.
Я немного поприседал. После недавнего сотрясения мозга, надо сказать, это
было нелегко. Голова кружилась, я с трудом удерживал равновесие, но
старался из последних сил не терять над собой контроль в присутствии
красивой девушки.
Галя приподняла кровать и вытащила из ножки шприц.
- Что это? - спросил я, приседая.
- Героин, - сказала она, посмотрев иглу на просвет. - Меня хотят сделать
наркоманкой. Подсовывают мне наркотики. Надеются, что я сяду на иглу и
буду на них работать. Это всем известный трюк!
- Зачем же вы поддаетесь ему?! - спросил я, пытаясь встать между Галей и
шприцем.
Галя отдернула руку за спину:
- Не волнуйтесь за меня! Я же химик и точно знаю допустимую концентрацию
вещества в крови. А поэтому мне ничего не грозит, - она села на кровать.
Вы не хотите уколоться?
В обычном положении я, конечно, отказался бы от наркотиков, потому что
считаю их злом. Но теперь, когда я попал в тюрьму, мне показалось вполне
естественно попробовать. Тем более, я слышал, что ученые уровня Менделеева
часто прибегали к таким средствам, чтобы найти свежее решение. Я тоже
решил, что наркотики, которые в некоторых случаях зло, в некоторых случаях
могут быть наоборот.
Я с готовностью спустил штаны:
- Колите мне в мышцу, в вену я не хочу.
- Вы это придумали, - улыбнулась Галя, - чтобы снять передо мной брюки?
- Не скрою, - ответил я, почувствовав взаимный импульс. - Более того, я
хотел бы, чтобы и вы последовали моему примеру. Нечестно, когда один без
штанов, а другая в штанах.
- Вы со всеми девушками так себя ведете?
- Только с вами.
- Чем же я заслужила такую честь?
- Не знаю, но что-то заставляет меня делать это... Вы ходили в детский сад?
- спросил я.
- ..? Ходила.
- Помните, была такая игра в больницу? Мальчики и девочки снимают друг с
друга трусики и делают уколы.
- Вы отлично придумали, - сказала Галя. - Это, должно быть, очень
возбуждает. Тогда я, как доктор, должна сделать вам укол. Ложитесь на
живот.
Она поделилась со мной дозой.
- А теперь я вам.
Теперь Галя легла на кровать и приспустила трусики.
Я пошлепал ее по попке и довольно ловко сделал укол. За последние сутки я
делал уже третий укол - Засукину, Кате и вот сейчас.
- У вас легкая рука, - сказала Галя взволнованно.
Я погладил ее по спине и просунул руку под живот.
- Мы с вами, как Бонни и Клайд, - сказал я, вспомнив, что девушкам
нравится этот образ. - Нас бросили в тюрьму, но мы и в тюрьме можем любить
друг друга.
Галя перевернулась на спину и притянула меня к себе. Мы долго и упоительно
целовались и ласкали друг друга.
- Пристегни меня наручниками к кровати, - попросила Галя шепотом.
Пристегни меня за руки-за ноги. Я хочу полностью стать твоей рабой.
Работники умственного труда, как я заметил, склонны к извращенным
сексуальным удовольствиям.
Я раздел Галю, пристегнул ее наручниками к спинкам кровати и овладел ею.
-Мой господин, наказывай меня! Наказывай меня! Наказывай меня!
- Вот тебе! Вот тебе!
-Наказывай меня! Ах! Наказывай...
-Вот тебе! Вот тебе!
Такого я, пожалуй, еще не испытывал. Это было так круто!
- Еще чуть-чуть... Вот... Вот... Вот... Огонь! - крикнул я слишком громко.
На мой крик в камеру вбежали охранники и кинули меня в карцер, надолго
разлучив со случайной подругой по несчастью.
40
Теперь к реестру моих преступлений добавилось еще два - попытка к бегству
и изнасилование сокамерницы. Завтра об этом напишут газеты и мой образ в
глазах общества приобретет еще несколько выразительных черт бешеного
зверя, загнанного в угол.
Маленький карцер оказался куда менее удобным, чем большая камера. В
карцере - метр двадцать в ширину и столько же в длину - спать, скрючившись
на полу, было холодно и сыро. Хорошо еще, что наркотик продолжал пока
действовать и я не особенно страдал от неудобств. И даже наоборот, карцер
казался мне вполне подходящим помещением, где можно спокойно посидеть и
подумать ? как отсюда выбраться.
Как же мне выбраться отсюда, - думал я. - В тюрьме толстые стены, высокие
заборы, колючая проволока под током, охрана. А у меня нет ни клея, который
меня не раз выручал, ни пистолета Абрама Ивановича, ни даже булавки,
которая была у Гали. Вот только кольцо на руке осталось... Кольцо!!!
Я только сейчас заметал, что у меня на пальце перстень с печаткой. Как же
они его не сняли?! Оно просто чудом осталось у меня на пальце, иначе ? я
не могу этого объяснить...
Я чувствовал, что чем-то оно может мне пригодиться... Я снял кольцо и
оглядел со всех сторон. Что можно им сделать?.. Открывать бутылки...
Продать... Распилить и заточить...
В углу печатки блестел маленький прозрачный камушек.
Я подышал на него и потер рукавом.
41
Стены завибрировали и в карцере материализовался пингвин-кровосос из моего
сна в бочке.
Ну и дела! Либо я сейчас опять сплю, либо это из-за наркотика, либо я
сошел с ума!
Пингвин встал на колени, сложил на животе руки и сказал "Кар".
В карцере было так мало места, что он своим окровавленным клювом едва не
задевал мне в живот.
Ну-с, - подумал я, - потихоньку приходя в себя, - раз уж это случилось, то
будем считать это нормальным. Так лучше всего. Приступим к общению с
нечистой силой.
- Здравствуй, птица,- сказал я.
- Кар! - вскрикнул пингвин и подпрыгнул.
- Ах, да! Ты же говорить не умеешь!.. Вот что я тебя попрошу... Как
видишь, здесь мало места, поэтому ты давай испаряйся и передай на том
свете маркизу-вампиру Бербезилю от меня привет. Скажи ему, что я его жду
для собеседования.
Пингвин последний раз каркнул и растаял в воздухе, как сухой лед.
В двери приоткрылось окошечко и в нем появился глаз охранника.
- Эй, ты! Чего раскаркался?! Каркать запрещено!
Я подождал пока окошко закроется и снова потер кольцо об рукав.
Воздух завибрировал и в камере материализовался маркиз-вампир Бербезиль.
Маркиз сразу снял шляпу и хотел ей хорошенько помахать, но заметив, что
места мало, просто прижал ее к груди.
- Маркиз Бербезиль к вашим услугам.
- Здравствуй, маркиз! Рад тебя видеть снова! Как поживаешь?
- Какая наша жизнь? - маркиз махнул рукой. - Вы же знаете, хозяин.
- Ну да, ну да... Извини, я не подумал, - я похлопал вампира по плечу.
Ого, какой ты прохладный!
Маркиз хмыкнул.
- Вообще-то у нас есть теплые местечки, но это на любителя.
- Да?.. Кушать хочешь?
- Кушать? - маркиз оживился. - С удовольствием.
- Хорошо, - я постучал носком ботинка по полу. - Видишь ли, приятель
маркиз, я попал сюда не по своей, как ты понимаешь, воле. Кое-кто упрятал
