E.Allard - E Allard Prizraki proshlogo
Я услышал звук поворачиваемого ключа в замке — Кастильский меня запер. Это мне совсем не понравилось. Я решил все-таки посидеть какое-то время и проверить, что за кино мне будут показывать в этом загадочном зале. Несколько минут я честно пялился в зеркало, начало клонить в сон. Я встряхнул головой и действительно заметил, что блестящая поверхность, отражающая только абсолютную тьму, начала мутнеть, по ней пробежали облака, будто гонимые ветром. Я дал волю фантазии, решив представить, на что это может быть похоже. Но ничего не успел придумать — в зеркале начал скапливаться туман, который быстро приобрёл мерцающие контуры высокого, худощавого человека. Проклятый колдун ошибся и подсунул мне видение вовсе не деда, а какого-то незнакомого мне мужика! Я вгляделся в лицо призрака и нахмурился. Он чем-то напоминал меня, только старше лет на десять. Видение стало чётче, мне показалось, что я вижу отражение себя самого, но сильно постаревшего.
— Ты кто такой? — спросил я.
Видение подвинулось ближе ко мне, вышло из зеркала, и через паузу я услышал тихий, неживой голос:
— Северцев.
От радости я чуть не подпрыгнул на кресле.
— А кто твой убийца? — задал я животрепещущий вопрос.
— Я не могу сказать. Это не в моих силах.
— Это Верхоланцев? Скажи, это он тебя убил? Я нашёл его запонку на месте убийства.
Призрак наклонил голову и печально взглянул мне в лицо.
— Милана в опасности. Помоги ей! Прошу тебя. И будь осторожен с…
Я вскочил с места, протянул руку, но призрак мгновенно рассеялся, как туман. Я не услышал, с кем, или с чем, я должен быть осторожен. Я матерно выругался, плюхнулся в низкое кресло, и вновь уставился в зеркало, пытаясь вызвать дух Северцева. У меня ничего не выходило, я начал злиться. И, наконец, с досадой понял, что это абсолютно бесполезно. Я автоматически взглянул на запястье левой руки и вспомнил, что часы оставил у Кастильского в кабинете, а командирские часы деда остановились давным-давно, пятнадцать лет назад. Их нужно было заводить каждые сорок восемь часов. Я этого никогда не делал, хранил, как память. Я откинулся в кресле и нажал кнопку на подлокотнике. Прошла минута, две, пять, целая вечность, никто не пришёл за мной. Я нажал ещё раз — никакого эффекта. Я забеспокоился, вылез из этого паноптикума, и начал громко колотить в дверь. Прислушался, не слышны ли шаги. Мёртвая тишина. Щёлкнул выключателем — никакого результата. Метнулся к креслу, но светильник был намертво привинчен к полу. И тут меня осенило, я пошарил в кармане, нашёл перочинный нож с кучей полезных инструментов в рукоятке: отвёртка, шило, фонарик, ножовка, кусачки, пинцет, лупа. Я присел рядом с дверью, осветил замок. Кажется, ничего сложного, пошуровал шилом, замок слабо щёлкнул.
Я приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Никого. На цыпочках, я осторожно добрался до лифта, но даже не смог понять, как его вызвать. Тупик. Я решил вернуться в свою тюрьму, но вдруг услышал шаги и голоса. Мне ничего не оставалось, как броситься прочь от них. Я увидел в конце коридора распахнутые двери, ринулся туда. Заглянул, это походило на небольшой кинозал с тремя рядами откидных кресел, большим экраном во всю стену и здоровенной чёрной коробкой проектора на высокой тумбе. Голоса приближались, я лихорадочно осмотрелся и спрятался у стены за креслами.
— Проходите, господа, — услышал я резкий голос Кастильского. — Оденьте очки.
Я осторожно выглянул из-за кресла и увидел рядом с колдуном двух высоких, плотных мужчин в дорогих твидовых костюмах. Один — в темно-синем, другой — в чёрном. Они медленно вошли в зал, вальяжно расположились в креслах и надели очки. Я понял, что Кастильский собирается демонстрировать что-то трёхмерное на экране.
В зале погас свет, яркий луч ударил из проектора, быстро нарисовав выпуклый чертёж двухэтажного здания.
— Устройства монтируются здесь, здесь и здесь, — начал рассказывать Кастильский.
— Сколько на это понадобится времени? — поинтересовался господин в чёрном костюме.
— Около часа-двух. Не больше. Также быстро их можно убрать. Бесследно.
— Электропитание?
— Двести двадцать вольт. Бытовая сеть.
— Это неудобно, — проговорил капризно второй господин. — При отключении электричества пропадёт эффект.
— Для этого, господин Долматов, — объяснил Кастильский. — Устройство предполагает автономное питание, батарея, которая незаметно подзаряжается.
— Как часто возможно использование?
— Я рекомендую хаотичное применение. Скажем, два дня подряд, потом неделя перерыва, потом два раза через день. Тогда невозможно уловить цикличность.
— И насколько это эффективно? — спросил мужчина в темно-синем костюме.
— Я даю гарантию на год. Если вы не получаете нужного результата, я возвращаю деньги, — ответил Кастильский, как мне показалось, с гордостью.
— Ну что ж, — сказал Долматов, вставая. — С понедельника начинаем монтаж. Благодарю вас за содержательную беседу, господин Кастильский, — добавил он, пожимая руку колдуну.
Они вышли из зала, голоса и шаги стихли. Я переждал какое-то время, потом вылез из-за кресел и осторожно вышел в коридор. Без приключений добрался до двери своей комнаты. Поковыряв в замке, я вновь его закрыл, забрался в кресло и решил терпеливо ждать, когда все-таки Кастильский придёт за мной. Если он решил уморить меня голодом, по крайней мере, я знаю, как отсюда выбраться.
С радостью я услышал звук поворачиваемо в замке ключа.
— Не устали? — поинтересовался Кастильский.
— Нет, — ответил я, и с облегчением понял, что он не знает о моем временном исчезновении из тюрьмы.
— Ну что же, теперь давайте поговорим о вашем эксперименте.
Мы вернулись в кабинет, он сел в кресло и подвинул ко мне часы и мобильник.
— Вам удалось что-нибудь увидеть?
— Да. Но только это был не мой дед, а совершенно другой человек.
— Так бывает, — спокойно произнёс Кастильский. — Ваш родственник?
— Нет. Совершенно незнакомый мужчина
— Вы не смогли его узнать? Это странно.
— Он сам мне сказал, кто он такой. Это убитый недавно актёр Григорий Северцев. Я нашёл его труп в гроте на берегу.
— Значит, у вас с ним образовалась связь. Подумайте, каким образом это возможно.
— Мне предложили играть его роль, его костюмы мне подошли. Даже перешивать не пришлось. Как оказалось, я похож на него.
— Это очень плохо. Очень плохо, — пробурчал Кастильский. — Вы совершенно напрасно это сделали. Вы не только приняли на себя незаконченную работу другого человека, но и его карму.
— И что? Мне отказаться от роли? — спросил я недовольно.
— Ни в коем случае. Если вы откажитесь сейчас, вы нарушите карму, которую приняли на себя. Вам придётся выполнить все, что предназначено.
— Скажите, господин Кастильский, Северцев не посещал вас? — спросил я, уверенный, что колдун ничего не скажет.
— Да, он приходил на сеанс ко мне, — неожиданно ответил Кастильский. — Больше я вам ничего не могу рассказать. Это тайна моих клиентов. Но имейте в виду, господин Верстовский, теперь призрак Северцева может навещать вас в любом месте, не только в моем доме.
— Он будет преследовать меня? — я поёжился от этой мысли.
— Да. Пока вы не закончите то дело, которое начал он.
— Он хотел предупредить меня об опасности. Но я так и успел понять, в чем она заключалась.
— Значит, вам придётся самому это выяснить. Возможно, это закончится для вас печально. Вы допустили ошибку, приехав сюда. Наверно, теперь вы, наконец, это осознали. Увы, люди часто совершают опрометчивые поступки и не слушают ничьих советов.
8.
— Встречаются два оператора. Один другого спрашивает: «Я слышал, ты женился. Красивая?». «Ну, это как свет поставишь», — отвечает другой.
Все присутствующие рассмеялись, хотя, наверняка, как и я, слышали этот бородатый анекдот раз сто. Мы сидели у мамы Гали в гримёрной, и болтали. В съёмочной группе оказалось несколько товарищей, настолько древних, что они могли вспомнить байки со съёмок братьев Люмьер. Ну, или, по крайней мере, режиссёра Александра Артуровича Роу, судя по количеству сказок, которые я услышал. Чтобы не напрягать маму Галю я купил три килограмма докторской колбасы и пять батонов хлеба, уже нарезанного, чтобы ей не пришлось мучиться, делая бутерброды. И что вы думаете? Эти уроды сожрали всю колбасу мгновенно. Так, просто, сидя в хорошей компании, травя древние байки. Мне достался маленький обрезок жопки.
Мы ждали Мельгунова. Вчера в половине двенадцатого ночи я услышал по телефону голос Лифшица, который приказным тоном сообщил, чтобы я готовился к съёмке, которая назначена на восемь часов утра. Я должен быть готов, как штык. Голодный, не выспавшийся, раздражённый я сидел в синем фургончике в семь утра. Сейчас на часах уже было двенадцать дня, а Мельгунов так и не явился. Утром позвонил его менеджер и сообщил: «Игорь Евгеньевич прибудет через пятнадцать минут». Прошло четверть часа, потом ещё полчаса, два часа. Мельгунов не приехал. Верхоланцев ходил по съёмочной площадке, и уже не орал, а сипел, поскольку сорвал голос от злости.
