Ella James - Genzel_
— Может, какой-нибудь необычный?
Он вытаскивает брошюру казино и указывает мне на вторую страницу.
— Попробуйте заглянуть в «X-Ray Machine». Сегодня там бой, есть также стрип-клуб. Попасть в него можно, если идти вниз по лестнице, он находится за рингом. Но если вы не желаете спускаться в подвальное помещение бара, то вы не встрянете в самую толпу зевак. Наверху вполне милое и приличное место. Все место отведено для викторины.
Ну что ж, мне нравятся игры-викторины, и это займет мой разум, поэтому я иду в указанном направлении, преодолевая огромное расстояние, двигаясь к задней стороне здания.
Яркие сверкающие вспышки света в стиле рентгеновского аппарата, приветствуют меня еще в самом конце задней части коридора, и я ускоряю шаг.
Что я сегодня буду пить? Мартини с дольками лимона? А может, водку с тоником? До какой степени я хочу напиться? Кажется, я знаю ответ на этот вопрос. В реабилитационном центре очень много говорилось о том, как многое, что окружает нас, может стать нашей новой зависимостью, но давайте будем честными: похмелье — полное дерьмо! Я не собираюсь топить горе в бутылке после одной ночи алкогольного марафона забудь-свои-проблемы.
Немного замедлившись и следуя за яркой, красной стрелкой на полу, я спускаюсь по ступенькам, затем прохожу в клуб «X-Ray Machine», перед тем, как внезапно замечаю, что попала по ошибке в подвальное помещение клуба, про которое упоминал служащий отеля. Я возвращаюсь и поднимаюсь вверх по лестнице, прохожу мимо ярких стрелок, и, наконец, нахожу главный вход в простой бар наверху. Это известное место, народ толпится даже в коридоре перед баром. Я проталкиваюсь через океан плеч, рук, тел, проходя мимо бара, и выбираю кабинку в зоне отдыха.
Да, я знаю, это в какой-то мере эгоистично. Я наслаждаюсь своей компанией в одиночестве, но мне очень хочется сегодня побыть наедине с собой. Подкрепляя свое решение, я заказываю большую тарелку салата «Цезарь» и безалкогольный напиток «Др.Пэпппер», чтобы хоть как-то подготовить организм к своему алкогольному фестивалю «мартини-с-дольками-лимона». Я пододвигаю к себе маленькую пластиковую корзиночку и начинаю рыться в ней в поисках определенной вещи, обнаружив там восковые карандаши, маленькие печати и много разной чепухи, наконец, достаю маленький пульт. Я оглядываюсь вокруг в поисках телевизоров, поднимаю голову вверх, понимая, что ими, в прямом смысле слова, усыпан весь потолок.
Мм, сейчас транслируется викторина по литературе. Идеально.
За исключением одного нюанса. Ну-ка, попробуйте догадаться, на каком разделе был включен ТВ? Сказки. Да, мать вашу, я не шучу. Я даже ответила на парочку вопросов о Белоснежке и Красной Шапочке, хотя эти истории натолкнули меня на мысли о нем — о том, как он модернизировал эти сказки. Это развеселило меня.
Наконец, я кладу пульт и молча смотрю в свой салат, не в состоянии вернуться ни в мою комнату, ни взять такси и поехать в Лес. Завтра я улетаю. Я должна перевернуть страницу и оставить ее позади, или же моя жизнь рассыплется на части.
В голове тихий голосок уже нашептывает мне, что все начало рушиться, но я игнорирую его. Я, как бы там ни было, мать вашу, бизнес-леди, независимая женщина. У меня есть свое собственное программное приложение по дизайну. И, кстати, отлично продаваемое. Я плачу арендную плату за свою квартиру в Джорджии сама, а также хожу на занятия по вождению. Но что с того, если я ни разу за всю жизнь не встречалась ни с кем? Да, да, я прекрасно понимаю, что моя вагина, как говорят: «покрылась паутиной», о’кей, с этим все ясно! Может быть, я ненормальная, и чем ближе я приближаюсь к границе десять лет, которые я провела в непонятном состоянии — может мальчик, а может девочка, тем больше я теряю себя. У автора М. Пирс есть такая же печальная история, его герой напоминает мне одного знакомого парня, который любил рассказывать сказки, — моего Мастера. Но как бы то ни было, я живу вполне отличной жизнью.
Лгунья.
Я допиваю свой напиток, уже совершенно отчаявшись заглушить надоедливый голосок внутри себя, и когда официант останавливается около меня, я заказываю еще одну порцию.
Жизнь — боль. Это все, что я знаю, рассуждая, немного напившись. Вы знаете, почему я подсела на оксикодон? Потому что я не могла уснуть. А не могла уснуть по одной простой причине, связанной с прошлым, потому что в кромешной темноте комнаты я смотрела на потолок, и меня охватывало тревожное состояние, что я нахожусь в той же комнате, в которой меня пленили. Иногда у меня были видения, и я просыпалась на следующее утро на полу около плинтуса. Только вместо маленького отверстия в стене и Гензеля за ней, в соседней комнате, стена в моем доме была идеально ровной и абсолютно целой.
Это напоминает мне мою жизнь. Сейчас в моей жизни нет никакой драмы, но я упорно ищу проблемы там, где просто нет никаких точек соприкосновения с реальностью, происходящей на данный момент. Прошлое может вас настигнуть, куда бы вы ни направились.
Внезапно я резко вскакиваю на ноги, распаленная и возбужденная больше чем нужно. Мне срочно нужно уносить отсюда ноги. Мне нужно убираться отсюда. И не только из долбаного бара, а из этого города. Я хочу домой, в Джорджию!
Волна гнева обрушивается на меня, я злюсь на то, что потратила много времени в глупом ожидании… чего? Мальчишки-подростка? Я выскакиваю из своей кабинки, все еще пытаясь убедить себя, что я просто глупо влюблена в воспоминание.
Мужчина, который омывал, купал мое тело в ванной в понедельник мне не знаком. Я ни капли не скучаю по нему. Я не хочу его. Эдгар для меня никто — пустое место, а Гензель давно исчез.
Я не настолько смелая, чтобы прийти к нему без маски, той, кем я есть. Леа. Я что, все еще тут?
Направляясь к двери, вдруг замираю на полпути, услышав «Эдгар». И следую на слова «надрать задницу».
Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, кто это сказал, и мой взгляд цепляется за двух вышибал, охраняющих вход на лестницу, ведущую в подвальное помещение клуба, где проходит бой. Я подхожу к ним, излучая смелость и ослепительно улыбаясь, благодаря двум мартини.
— Простите, я не ослышалась, вы, парни, говорили что-то про Гензеля?
— Гензеля? — переспрашивает один из них, хмурясь.
УПС!!!
— Эдгар, я имею в виду. Вы что-то говорили об Эдгаре?
Недоумение быстро исчезает с их лиц, один из них улыбается и говорит:
— Ты знаешь Эдгара? Эдгара из Леса?
Мое горло будто стягивает удавкой, я не могу вдохнуть. Я лишь утвердительно киваю.
— Славный парень, — восклицает один из вышибал, как будто это новость. — Да, он внизу, выбивает дерьмо из парней, сегодня ночь благотворительных боев. Этой ночью каждый может участвовать, любой, кто пришел. Ну, вы понимаете меня, он выделяется на их фоне, Эдгар офигененен.
Высокий играет мускулами.
— Это ожидаемо, понимаете, да? Он любит доминировать.
Он выплевывает слово «доминировать» в шутливой форме, но если честно, я едва ли прислушиваюсь к их болтовне.
— Вы имеете в виду, он дерется?
— Да, сладкая, — усмехается он. — Хочешь взглянуть?
— Так он внизу? — уточняю я.
Еще раз усмехается.
— Да, крошка. Внизу.
Парни обмениваются многозначительными взглядами на мой счет, а я учащенно дышу.
Я провела много времени, рассуждая на тему судьбы. Почему она похитила меня, а не Лауру? Почему меня, а не Лану? Почему, вообще, кого-то, эта сука, похитила? На протяжении долгих лет меня не покидало чувство, что я найду Гензеля снова. Как будто, понимаете, это предначертано судьбой. Затем все менялось, и я говорила себе, что это смешно. Я хотела его на протяжении всего времени и поэтому врала себе. Судьба? Судьба — это не более чем случайное стечение обстоятельств.
Не так ли?
— Сколько стоит вход? — слышу я свой скрежещущий голос. У одного из охранников сумка для сбора наличности, но, вот черт, у меня нет при себе ни бакса.
Высокий подмигивает мне.
— Для тебя бесплатно, Гретель.
Мысли проясняются, когда кровь отливает от щек. Я спешно киваю и сбегаю вниз по ступенькам.
ГЛАВА 3
Лукас
Вот. Из-за Леа. Чертовски. Пьян. Дерьмо. Драться. Из-за Леа. Я. Чертовски. Пьян. И. Я забыл. Про боль. Пьян. Значит. Не больно.
Бл*дь.
Я продолжаю лупить Хэнка Макгиллина по лицу, пока его кровь не начинает заливать меня. Пока не чувствую, что выбил все костяшки. Пока он не начинает стонать в пол. Пока они не уносят его прочь.
Мне больно так, как я хочу, поэтому я соглашаюсь на еще одного. Удваиваю выигрыш.
— Маааааааааааайкллллллл Гоооооовардддддддд!
Я ухмыляюсь.
Ударь меня побольнее — так как я люблю.
Потому что этот парень долбаный профессионал.
***
Леа
Он едва держится на ногах.
Девушка позади меня орет так, словно каждый удар, который наносит Говард, попадает по ней. Голова раскалывается. Сердце разрывается. Такое чувство, словно это продолжается уже несколько часов, хотя я понимаю, что прошло всего десять-пятнадцать минут.
