Геннадий Авласенко - Унесенные временем
Саньке очень хотелось в это верить. Как и в то, что бандурист с поводырем направились именно в эту сторону.
А ведь могли и в прямо противоположную!..
Или не могли, ведь войско, которое наблюдали Санька с Феофаном, двигалось именно в сторону Тулы. И, скорее всего, бандурист примкнул к войску: где много народу, там и подзаработать легче.
Вспомнив про войско, Санька принялась встревоженно вглядываться вдаль. А не нагоняет ли она его часом? А ежели все же нагонит, то чем это для нее самой обернуться может?
Да ничем хорошим! — немного поразмыслив, решила Санька. — И лошадей отнимут, это как пить дать, да и с самой чего угодно сотворить могут! И не важно, чье это было войско: отступающие отряды Болотникова или ратники Шуйского, их преследующие! Все они одним миром мазаны и от всех следует подальше держаться!
Впрочем, это было легче сказать, чем сделать, тем более, ежели хочет она как можно скорее Ивана отыскать. Значит, как ни крути, а войско нагонять придется.
Лошади все продолжали и продолжали неторопливый свой бег, и Санька их не понукала и не сдерживала, положившись на волю случая. И даже когда клубящееся далеко впереди облако пыли подсказало Саньке, что она и в самом деле приближается к ратникам, и тогда Санька не стала останавливать лошадей. Будь что будет!
В это время до ее ушей донесся странный грохот, хорошо различимый даже сквозь непрерывное дребезжание брички. Грохот доносился спереди, а еще Санька смогла разглядеть далеко впереди белесые клубы дыма и мечущиеся в беспорядке человеческие фигурки. Впрочем, определенный порядок в этом их метании, кажется, присутствовал.
Там, впереди, шел бой, в этом не было никаких сомнений!
— Тр-р-р! — закричала Санька, туго натягивая поводья.
В душе она опасалась, что лошади, не послушавшись, вновь понесут, но что удивительно, они почти сразу же остановились, всхрапывая и встревоженно поводя ушами.
Это хорошо, но вот что ей делать дальше?
Может, бросить бричку и продолжить путь в пешем порядке? Правда, стертые ноги беспокоят, ну да ладно! Зато пешему спрятаться легче: в траве затаиться, тем более, вон какая вымахала высоченная справа от дороги. А слева сосновый бор. там тоже переждать можно. Не вечно же там, впереди, сражаться будут. кто-то ведь и победителем оказаться должен.
Но жалко было Саньке с бричкой и лошадьми расставаться. Ну, бричка — ладно, а вот с лошадьми как быть? Умела бы распрячь — на волю бы отпустила, но как тут распряжешь, ежели она к этим резвым лошадкам даже приблизиться боится, не то чтобы распрягать...
И тут Санька с ужасом обнаружила, что сражение медленно, но неуклонно перемещается в ее сторону! Вот уже хорошо различимы стали бегущие в панике люди: кто пеший, кто конный. Впрочем, нет! Это пешие бежали в панике, а те, что на конях, догоняли их и. рубили! Саблями или мечами. и со всего размаха!
И вот-вот общая человеческая масса убегающих и преследователей окажется здесь, рядом с Санькой.
В полной растерянности Санька попыталась развернуть лошадей, но ничего у нее из этого не получилось. Вернее, получилось, но как-то наполовину: бричка, встав поперек, плотно загородила собой дорогу, а лошади, вынужденные из-за этого сойти в неглубокий придорожный кювет, сразу же принялись жадно щипать густую высокую траву.
— Но! — в отчаянье закричала Санька, замахиваясь на них кнутом и едва не плача. — Но!
Кони рванули, образовав с бричкой почти прямой угол, и бричка, естественно, такого неестественного положения выдержать никак не могла. Тоже скатываясь в кювет, она одновременно с этим так резко и внезапно накренилась, что никак не ожидавшая подобной подлости Санька попросту вывалилась из нее, больно ударившись лбом о придорожный камень. А мгновение спустя и сама бричка опрокинулась, да прямо на Саньку, плотно придавив ее к земле в области поясницы, да еще и забросав сверху хоть и мягкими, но довольно увесистыми тюками.
— Черт! — со слезами в голосе выкрикнула Санька, упорно, но безуспешно пытаясь выкарабкаться. — Вот же черт!
Но бричка, издалека выглядевшая такой легковесной и даже, можно сказать, ажурной, на деле оказалась весьма тяжеленной конструкцией. Во всяком случае, несмотря на все старания Саньки, высвободиться не удалось. Уж она и так, и этак старалась, и ужом выкручивалась. а все без толку.
— Но! — поняв всю тщетность своих усилий, прикрикнула Санька на лошадей, решив прибегнуть к их помощи. — Но, пошли!
Лошади приказ временной своей хозяйки попросту проигнорировали и, скорее всего, своим бездействием спасли Саньку от крупных неприятностей, кои могла причинить ей, волочась вслед за лошадьми, лежащая на боку бричка. Напополам бы не перерезала, но внутренние органы повредить могла, это как пить дать!
В это время позади, со стороны дороги, послышались возбужденные возгласы, топот множества ног. и Санька поняла, что остатки разбитого воинства уже совсем рядом. Кем бы ни были эти беглецы, сподвижниками ли Болотникова, царскими ли ратниками, ничего хорошего от встречи с ними Саньке ожидать не приходилось. И потому не нашла она для себя ничего лучшего, как притвориться убитой, тем более что каких-то особенных неудобств от лежания под бричкой пока не испытывала. Так получилось, что на земле в этом месте оказалась довольно глубокая выбоина, в нее-то Санька и угодила. Выбраться самостоятельно не могла, но и особого давления на поясницу не было.
Закрыв глаза и раскинув в стороны руки, Санька замерла неподвижно, хоть неподвижность эта ох как нелегко ей далась. Сердце стучало до того оглушительно, что, казалось, едва не выскакивало из груди, и дыхание вдруг сделалось каким-то излишне частым и шумным. И только на то была надежда, что не станут в спешке отступающие вояки обращать особое внимание на какого-то мертвеца у дороги.
Так оно поначалу и было. Люди поодиночке и целыми ватагами просто пробегали мимо, бранясь и чертыхаясь, потом проскакало несколько десятков всадников (Санька определила это по характерному топоту копыт), вновь пошли пешие. А потом.
— Кони, братцы! — хриплым басом выкрикнул кто-то, и сразу несколько человек бросились к опрокинутой бричке. — И мануфактура!
— А ну, разбирай товар купеческий! — вторил ему второй, не менее хриплый голос.
Люди топтались вокруг Саньки, кто-то второпях наступил ей на руку, впрочем, не очень больно. и, чуть приоткрыв глаза, Санька обнаружила вокруг себя не менее десятка ног в грязных истрепанных лаптях. Тогда что же выходит: болотниковцы это?
Представить себе царских ратников, обутых в лапти, Санька никак не могла.
— Робята, да тут малец забитый! — выкрикнул кто-то, вторично наступая Саньке на руку. — Вытащить его, что ли?
«Сейчас поймут, что я притворяюсь! — в панике подумала Санька. — И что они тогда со мной сотворят?!»
— Так что с мальцом делать-то?
— Да бес с ним, он, что, тебе заминает! Ты мануфактуру давай хватай!
В это время впереди, там, где несколько человек толкались возле лошадей, выпрягая их, вспыхнула ссора. Да иначе и быть не могло, ибо лошадей-то всего две и было.
— А ну отойди! — послышался низкий озлобленный рев кого-то из мародеров. — Отойди, говорю! Мой конь, я первый узрел! Ишь, ловкий какой!
— Небось, половчее тебя буду! — вторил ему голос повыше, но не менее озлобленный. — А конь мой!
— Ах ты!
Послышался хлесткий звук удара, болезненный вскрик, звяканье металла о металл. Все стоявшие вокруг брички бросились в сторону стычки, то ли чтобы совместно в ней поучаствовать, то ли просто разнимать драчунов.
— Это еще что такое? — послышался вдруг со стороны дороги чей-то властный и, кажется, совершенно не терпящий возражений голос. — А ну прочь, тати безродные!
Шум, топот копыт, испуганные вскрики. и вот уже вокруг Саньки вновь тишина, хоть со стороны дороги по-прежнему доносится ровный гул от сотен бредущих ног. Не бегущих, а именно бредущих, спокойно, уверенно. И вот еще кто-то спускается сюда, к ней.
«Болотниковцы! — невольно подумалось Саньке. — А может, Шуйского ратники? Господи, когда же все это кончится?!»
Затекли шея, руки. и Санька, немного осмелев, изменила положение головы и рук. Потом чуть приоткрыла глаза.
И тут же радостно вскрикнула, ибо неподалеку от себя узрела все того же юношу Андрея.
— Руки-ноги целы? — озабоченно проговорил он, склонившись над беспомощно распростертым Санькиным телом. — Как же это тебя угораздило, пацан?
Санька ничего не ответила, да и что было отвечать. Крепко сжав зубы, чтобы не разрыдаться (этого еще не хватало!), она лишь умоляюще смотрела на Андрея. И тот, правильно уразумев ее умоляющий взгляд, ухватился обеими руками за край брички и одним мощным рывком поставил ее на колеса. Потом с еще большей легкостью поставил на ноги и саму Саньку.
— Ничего не ушиб, Алексашка? — заботливо проговорил Андрей и, опустившись на колени, принялся тщательно ощупывать ее ноги, начиная с лодыжек и поднимаясь все выше и выше. — Да стой спокойно, чего ты?!
