Айзек Азимов - Второе Основание
Мой мозг открыт перед тобой, пусть так будет с нами обоими.
Быть Оратором нелегко, — продолжал он. — Если уж на то пошло, то прежде всего нелегко быть психоисториком. Но не все из психоисториков, даже лучшие, могут быть выбраны для подготовки к Ораторству. Тут имеется одно явное различие. Оратор обязан знать не только математические тонкости Плана Селдона, он должен с доброжелательностью относиться к нему и его целям. Он должен любить План, для него План должен стать его жизнью и его дыханием. Более того, он должен стать живым и единственным другом.
Знаешь ли ты, что это такое?
Рука Первого Оратора мягко погладила блестящий черный куб, что стоял посередине стола.
— Нет, Оратор, не знаю.
— Ты слышал о Главной Радианте?
— Это… — Студент захлебнулся изумлением.
— Ты ожидал увидеть что-то более впечатляющее? Ну что ж, это естественно. Аппарат был создан людьми Селдона еще во времена Империи.
Уже почти четыреста лет он безотказно служит нашим целям, не требуя ни починок, ни доделок. И это наше счастье, потому что ни один человек Второго Основания не смог бы разобраться в технической стороне дела. — Он мягко улыбнулся. — Люди с Первого Основания смогли бы, конечно, продублировать его, но им ничего нельзя об этом знать.
Он нажал клавишу на столешнице, и комната погрузилась в темноту. Но только на мгновение, потому что две стены комнаты тут же ожили, постепенно разгораясь. Сначала они были абсолютно белыми и чистыми, потом слабые линии появились то туг, то там, и наконец на них отчетливо стали видны аккуратно напечатанные черным шрифтом уравнения, из частого леса которых лишь изредка выскакивала красная ниточка.
— Подойди сюда, мой мальчик, встань перед стеной. Ты не будешь отбрасывать тени. Свет Радианты идет не обычным способом. Честно говоря, я даже отдаленно не догадываюсь, чем вызван такой эффект, но тени не будет. Это я знаю.
Они стояли рядом. Каждая стена была тридцати футов в длину и десять в высоту. Шрифт был мелким и покрывал каждый дюйм стены.
— Это не весь План, — сказал Первый Оратор. — Чтобы поместить его целиком на эти стены, начальные уравнения пришлось бы уменьшить до микроскопических размеров, но это и не обязательно. То, что ты видишь, представляет собой основные разделы Плана на сегодняшний день. Ты ведь проходил это, верно?
— Да, Оратор.
— Узнаешь какой-нибудь раздел? Укажи на тот, который ты считаешь самым важным.
После недолгого колебания Студент указал пальцем, и при этом его движении уравнения двинулись по стене, и ряд функций, о которых он подумал, оказался на уровне глаз.
Первый Оратор рассмеялся.
— Главная Радианта настроена на твой мозг. И это не последний сюрприз этого аппарата. Что ты хотел сказать об этих уравнениях?
— Это, — чуть поколебавшись ответил Студент, — Ригелловский интеграл, определяющий влияние планетарного распределения, указывающего на наличие двух основных экономических классов на планете, а может быть, секторе, с поправкой на нестабильность эмоциональной модели.
— И что здесь важно?
— Уравнения определяют предел напряжения, так как здесь, — он указал пальцем, я уравнения вновь сместились, — обратные ряды.
— Хорошо, — сказал Первый Оратор. — А теперь скажи что ты думаешь обо всем этом. Совершенное произведение искусства, не правда ли?
— Конечно!
— А вот и нет! Отнюдь не совершенное. — Голос его стал Резче: — Это первая из тех истин, которые следует позабыть. План Селдона не является ни полным, ни точным. Это просто лучшее, что могло быть создано в то время. Около двенадцати I поколений людей бились над этими уравнениями, разбирали их на отдельные члены и вновь собирали вместе. Они сделали даже больше. Почти четыре столетия они сверяли все предсказания в догадки с реальностью я учились на этом. Они узнали больше, чем когдалибо знал Седдон, и за эти четыреста лет не только продублировали работу Селдона, но и улучшили ее. Это тебе ясно?
Студент ошеломленно кивнул.
— Прежде чем ты станешь Оратором, — продолжал Первый Оратор, — тебе придется внести в План твое собственное дополнение. Не такое уж это великое кощунство. Все уравнения красным шрифтом — это дополнения и изменения каждого из нас, живших после Селдона. Да вот… вот… — Он посмотрел наверх.
— Взгляни! — Стена, казалось, поплыла в воздухе. — Это мое.
Тонкая красная линия окружала две расходящие стрелы и охватывала шесть квадратных футов. Между двумя стрелами краснели ряды уравнений.
— Кажется, что это не так уж много, — сказал Первый Оратор. — Это случится не ранее, чем пройдет столько же времени, сколько уже минуло с начала Плана. Это произойдет накануне объединения, когда Вторая Империя будет раздираться соперничающими сторонами и сможет развалиться, если борьба эта будет слишком равной, или застыть в неподвижности, если кто-то начнет побеждать. Здесь рассчитаны все вероятности и указано, как можно избежать крайних положений.
И тем не менее все это — лишь вероятности, и всегда может существовать третий путь. Его вероятность довольно низка, всего двенадцать и шестьдесят четыре сотых процента, если быть точным, но даже меньшие вероятности, бывало, играли определяющую роль, а ведь План завершен всего лишь на сорок процентов. Этот третий вероятностный путь состоит в возможности компромисса между двумя и более сторонами, вовлеченными в конфликт. Я показал, что это вначале невыгодно застопорит развитие Второй Империи, а затем принесет больше вреда из-за гражданских войн, чем если компромисс вообще не будет достигнут. К счастью, и это тоже можно предотвратить. Это и было моим вкладом в План.
— Извините, что перебиваю, Оратор, — но скажите, как вносятся изменения в План?
— Через Радианту. Твои математические выкладки будут тщательно проверены пятью группами, и тебе придется защищать их от безжалостной критики. Затем должно будет пройти два года, и тоща твои уравнения будут проверяться вновь. Не раз уже оказывалось, что идеально выполненная, на первый взгляд, работа оказывалась неубедительной по прошествии нескольких месяцев или лет. Иногда ошибку обнаруживал сам автор. f Если через два года второе исследование, не менее тщательное, чем первое, не обнаружит ошибок, или — еще лучше — если за этот промежуток времени молодой ученый дополнит свою работу новыми доказательствами, его дополнения будут внесены в План. Это было кульминацией моей карьеры… то же будет и с тобой.
Главная Радианта уже настроена на твой мозг и все исправления и дополнения будут сделаны ментально. Ничто не будет указывать на то, что это добавление или исправление — твое. За всю историю Плана ни один из нас не выделял себя лично. Это наше совокупное создание. Тебе понятно?
— Да, Оратор.
— Тогда довольно об этом. — Он шагнул к Главной Радианте и стены вновь стали обычными стенами, в комнате зажегся обычный свет. — А теперь присядь сюда, за мой стол, и давай поговорим. Для обычного психоисторика достаточно знать биостатисгику и нейрохимическую энергоматематику. Некоторые не знают ничего больше и остаются простыми техниками. Но Оратор должен уметь оценивать План без помощи математики.
Если уж не сам План, то по меньшей мере, его философию и его цели.
Прежде всего, в чем цель Плана? Пожалуйста, ответь мне своими словами, но избегай высокого слога. О твоих способностях будут судить не по твоему красноречию, смею тебя уверить.
Впервые за все это время Студенту предоставилась возможность говорить, если не считать тех нескольких фраз, которые он вставил в речь Первого Оратора, и он чуть поколебался, прежде, чем начать.
— Из того, чему меня учили, — произнес он не совсем уверено, — я понял, что в намерения Плана входит создание по-новому ориентированной человеческой цивилизации, в корне отличающейся от тех, которые когдалибо существовали. Такая ориентация, согласно исследованиям психоистории, никогда бы не могла возникнуть сама по себе…
— Постой! — перебил его Первый Оратор. — Ты не должен говорить «никогда». Это слово указывает на уже установленный факт. А психоистория предсказывает только вероятности. Определенное событие может быть бесконечно маловероятным, но его вероятность всегда больше нуля.
— Да, Оратор. Тогда я поправлюсь: эта ориентация практически не могла возникнуть сама по себе.
— Уже лучше. Что это за цивилизация?
— Цивилизация, основанная на ментальной науке. За всю историю человечества открытия делались, в основном, в области физики и технологам, в приспособлении внешнего мира для человека. Контроль над собой и над обществом был предоставлен случаю и неопределенным, чаще всего интуитивным этическим системам, основанным на темпераменте и эмоциях. В результате ни одна ранее существовавшая культура не достигла стабильности большей, чем пятьдесят пять процентов, и все это в результате человеческой духовной нищеты.
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)
