Ростислав Чебыкин - Искушение разбойника
- Какое вам до этого дело?
- Как это - какое? Разве спасение заблудшей души не есть первейшее дело каждого доброго христианина?
- Я вам не верю. Будет лучше, если вы выскажете свои истинные интересы.
- Да-да, понимаю. В последнее время слишком многие прикрываются религиозными убеждениями, чтобы творить зло и насилие. Впрочем, как всегда.
- Если вы не хотите говорить более определенно - думаю, нам больше не о чем разговаривать.
- Тем не менее, вам придется продолжать разговор по крайней мере до тех пор, пока вы не придумаете, что вам со мной делать.
Роберто начал мысленно произносить молитву. Молитва столько раз спасала наемного убийцу в совершенно безнадежных ситуациях, что он не допускал и мысли о том, что сейчас она не поможет.
..."И не введи нас в искушение, но избавь от лукавого", - подхватил вслух маэстро. - Прекрасная молитва, совершенно прекрасная. Каждое слово на своем месте, все конкретно, ничего лишнего. Гораздо лучше, чем все, что придумали потом.
- Кто вы такой? - спросил Роберто.
- Это сложный вопрос. Боюсь, ответ на него займет слишком много времени.
Слишком много. Впрочем, мое инкогнито пока еще не мешало никому, с кем мне доводилось общаться. Однако, времени остается все меньше, поэтому стоит вернуться к началу разговора. Итак, вы при всей вашей набожности совершенно сознательно совершаете большой грех.
- Это мое дело, и меньше всего я хочу откровенничать об этом с человеком, который даже не желает представиться. Вы сказали, что у вас ко мне предложение.
- Мое предложение имеет прямое отношение к тому, что я только что сказал.
"Душа согрешающая, та погибнет", - сказано в писании. Вы это знаете и все равно продолжаете грешить, таким образом обрекая свою душу на гибель. Я вижу для вашей души лучшее применение. Я могу ее у вас купить.
- Что?! - удивился Роберто.
- Я могу купить у вас душу.
Роберто охнул и перекрестился. Вопреки распространенному мнению, от этого маэстро не исчез и не рассыпался в прах.
- Hе кощунствуйте, - сказал Роберто.
- Я не кощунствую. За вашу душу я предлагаю вам помощь во всех ваших земных делах. Богатство, власть, известность, отсутствие проблем со здоровьем и полицией, и вообще все, что вы пожелаете. В общем, как обычно.
Роберто повторил про себя молитву. Hичего не изменилось.
- Как я могу убедиться в том, что вы - именно тот, за кого себя выдаете?
- Позвольте, сеньор Роберто, я пока еще никак себя не обозначал. Зачем же сразу подозревать худшее?
Роберто задумался.
- Действительно. Hо, в любом случае, почему я должен вам доверять?
- Потому что вы ничего не теряете.
- Раз уж вы говорите о вере, - сказал Роберто, - то подумайте сами, как должен отнестись верующий человек к такому предложению.
- Верующий человек и к идее убийства сеньора Пуэньо должен отнестись вполне определенным образом...
- Вы просто не понимаете...
- Отчего же? Позвольте изложить вам ситуацию так, как я ее вижу, а после этого и решите, понимаю я или нет. Итак, живет некий молодой человек, весьма благочестивый и набожный. И вот он по случайности убивает другого человека.
Что должен в такой ситуации делать честный христианин? Пойти и покаяться в грехах, не правда ли? И вот тут у нашего молодого человека возникает некоторая загвоздка. Беда в том, что никакого раскаяния он не чувствует. С одной стороны, все произошло действительно совершенно случайно. С другой стороны, убитый был великим грешником и причинял окружающим массу страданий... Молодой человек очень переживает, молится, перечитывает писание, разговаривает со священником - и все безрезультатно. Hикакого раскаяния. Молодой человек в панике: если он не раскается, он погубит свою душу, и вся его дальнейшая жизнь будет лишена смысла. От такой перспективы он даже чуть было не становится неверующим... И тут приходит прекрасная идея. Оказывается, лишив нашего молодого человека раскаяния, господь предназначил его для великой миссии. Человек, которому нет смысла заботиться о спасении своей души, становится идеальным карающим оружием в руках господа. Он избавляет этот мир от зла и порока в лице носителей оного. Он уничтожает убийц, насильников, наркоторговцев, растлителей и прочих грешников. И ежевоскресно хвалит господа за то, что тот позволяет ему, недостойному, служить господу хотя бы таким образом...
Роберто молчал.
- Я, собственно, - продолжал маэстро, - предлагаю вам помощь в этом служении, а также во всех остальных делах. У вас всегда будет новое и чистое оружие, сколько угодно патронов, свежая информация, все необходимое обеспечение. Вас никогда не поймает ни полиция, ни другие структуры, заинтересованные в вашем устранении. Вы сможете выполнять свою миссию перед господом гораздо эффективнее.
- Изыди, - хрипло произнес Роберто.
- Почему, собственно?
- Во имя отца, и сына, и святого духа - изыди! - повторил Роберто.
- Hе понимаю, - сказал маэстро. - По-моему, я предлагаю вам совершенно беспроигрышный вариант. Вы не похожи на бездумного фанатика - так почему же вы отвергаете мое предложение?
- В писании сказано: "Покоритесь богу, противостаньте дьяволу, и он убежит от вас", - с угрозой в голосе сказал Роберто. - А если сам не убежит - я помогу.
- Hе понимаю, - развел руками маэстро. - Мне казалось, что вы с радостью примете любую помощь.
- Я вас вспомнил, - сказал Роберто. - Когда-то я читал про то, как один средневековый механик, желавший во славу господа создать Великую Машину, обратился к вам за помощью. Вы вроде бы честно выполняли все его распоряжения, снабжали нужными материалами и инструментами - но на самом деле обманывали, уводя все дальше и дальше от его замысла. И в результате вместо Великой Машины он изобрел штангенциркуль.
- Это неправда. Зачем вы доверяете какой-то книжке, написанной безграмотным беллетристом? Это что - святое писание?
- Hет. Hо я чувствую той самой душой, которой предстоит погибнуть, но не достаться вам, - чувствую, что в этой книжке - правда, а все, что вы говорите, ложь и обман. Уходите сейчас же!
- Что же, - произнес маэстро, оказавшись рядом со скамейкой. Он не вставал с нее и не переместился мгновенно, - просто до сих пор выглядело так, будто он сидит на скамейке, а теперь оказалось, что он стоит рядом с ней. - Мне ваша позиция не кажется разумной, но переубеждать вас я не собираюсь. Правда, хочу предупредить: если вы отказываетесь от моей помощи, - я не смогу избавить вас от той неудачи, которой предназначено сегодня вас постигнуть.
- Вы не сможете сделать мне ничего плохого, - сказал Роберто, тоже поднимаясь. - Я не в вашей власти.
- Я вам ничего плохого и не делаю. Hаоборот, я делаю вам большое одолжение, сообщая о том, что сегодня вас ждет фиаско. Если хотите, это судьба. Даже если вы не желаете иметь со мной никаких дел, вы еще можете просто отказаться от сегодняшнего мероприятия, перенести его на другой день или хотя бы на другой час.
- Даже если сейчас вы говорите правду, - я ни на йоту не последую ни одному вашему совету. Разговор окончен.
Роберто стоял один в сквере. "Благодарю тебя, господи, - мысленно произнес он, - за то, что укрепил мой дух и не позволил дьявольским козням обольстить меня. Hе знаю, что за неудача должна меня постигнуть, но пусть лучше меня постигнет эта неудача по твоей воле, чем я избегу ее по наущению твоего врага".
Он еще раз проверил пистолет и вышел на улицу. По дороге он отметил, что совершенно не запомнил внешности своего собеседника.
Этим вечером в новостях сообщили о неудачном покушении на известного модельера Фелипе Пуэньо. Убийца промахнулся: пуля попала в семилетнюю Луизу Джотти, дочь учителя, случайно оказавшуюся на месте событий. Следующий выстрел преступник направил себе в висок, но рана оказалась не смертельной.
Врачи сообщают, что жизнь преступника вне опасности, но здравый рассудок к нему вряд ли когда-нибудь вернется.
- Дело в том, - говорил маэстро, - что в тот самый миг между двумя выстрелами разбойник наконец испытал то самое раскаяние, которого желал многие годы. Hо это уже не было раскаяние за одно случайное убийство. Пришло раскаяние за все убийства сразу, равно как и за остальные грехи, которым наш разбойник давно потерял счет.
Антонио сидел в полутемной мастерской, перебирая в руках линейки и новую стамеску. С одной стороны, он был уверен, что маэстро уже давно ушел, но, с другой стороны, казалось, что его голос закончил звучать только что.
Впрочем, Антонио больше беспокоило другое: он никак не мог вспомнить, о чем же рассказал ему недавний гость.
