Андрей Бобин - Историческая необходимость
У него даже не было слов выразить свой восторг.
- Hо чем вы, батенька, можете это подтвердить? - спросил вдруг он, склонившись к самому моему лицу.
- Hу... я ж архангел, - опешил я. - Авторитетное существо. Мне можно верить! Вот, смотрите.
Я извлек из-за пазухи небольшой электронный органайзер и раскрыл его. Ленин ахнул.
- Такие устройства будут производить в конце двадцатого столетия. Это миникомпьютер - детище еще только зарождающейся науки Кибернетики, пояснил я. Затем нажал несколько кнопок - и на жидкокристаллическом дисплее возникла цветастая блок-схема плана развития России и всего мирового сообщества на ближайшие пятьдесят лет. Ленин снова ахнул - еще протяжней, чем в первый раз - и ткнул пальцем в экран.
- А это что за дата - 21 января 1924? Почему после нее Россией будет править какой-то Сталин?
- А-а, да это день вашей смерти. Мы так на небесах постановили.
Я захлопнул органайзер и убрал его обратно за пазуху. Владимир Ильич стоял ошарашенный и молча хлопал ресницами.
- Роль у вас такая. По плану, - объяснял я. - Hо вы не волнуйтесь ваши последователи свое дело знают, мы их тоже тщательно отобрали. От призрака коммунизма еще долго будут шарахаться страны Запада. Механизм распространения и поддержки этих идей уже запущен, план выверен с точностью до дня, остановить его уже почти невозможно. Вам остается лишь смириться с вашей трагической судьбой и смиренно дойти до конца. Бог это оценит.
Будущий, и теперь уже неизбежный, вождь мирового пролетариата заплакал.
- Я так не хочу, - промолвил он. - Хочу пожить дольше. Увидеть победу любимого дела, да и просто вкусить радости земной жизни - любовь, например. Я ведь, знаете ли, никогда никого не любил. Со всеми этими собраниями и ссылками даже времени на это не остается...
Ленин снова присел на бревно и сидел, понурив голову и тихонько всхлипывая.
- Hе хочется, конечно, вас огорчать, - неумолимо продолжал я свою миссию, - Hо окончательной победы вашего любимого дела никогда не случится. Более того - уже к концу этого столетия коммунизм начнет сдавать свои завоеванные кровью и тяжким трудом позиции. Окончательно он тоже никогда не погибнет, но то, что от него останется, - вряд ли можно будет считать победой. А что касается любви - тут мы решили сделать для вас небольшой подарок.
Владимир Ильич уже перестал всхлипывать и сидел, нахмурясь. Видимо, мысли в его гениальном мозгу упорядочились, и теперь в голове его рождался новый - свой - план действий.
- Ее зовут Hадя. Замечательная женщина - нежная, заботливая, она станет вашей верной боевой подругой. И, если захотите - даже больше чем подругой...
Ленин продолжал молчать и смотрел куда-то в сторону. Он уже давно подобрал с пола свою бритву с высохшей на ней мыльной пеной и пальцами осторожно стряхивал с лезвия налипшие кусочки земли и песок. Потом он встал и, убрав руки за спину, начал снова ходить по амбару.
- Значит, говорите, победе не бывать, - утвердительно произнес Владимир Ильич по пути в мою сторону. Поравнялся со мной и продолжил движение дальше, остановившись где-то у меня за спиной.
- Значит, говорите, роль у меня такая...
Короткое эхо последних слов отразилось от деревянных обугленных стен амбара, и снова воцарилась тишина. Было лишь слышно, как где-то далеко замычала корова.
- А вот хрен вам! - выкрикнул Ленин и, подскочив ко мне, ловко полоснул бритвой по горлу. Большое острое лезвие, повинуясь давлению руки без пяти минут вождя мирового пролетариата, перерезало горловые ткани, оставив после себя глубокую рану, из которой незамедлительно десятками нитей хлынула кровь. Тело мальчика ослабло и медленно опало набок.
- Я вам покажу, как делать из меня пешку, - ворчал Ленин, оглядываясь и наклоняясь к трупу.
- Я вас самих сделаю пешками. Расстреляю к чертовой матери всех попов, разнесу по камешкам все церкви, запрещу даже слово о Боге упоминать. Будет одна лишь религия - научный атеизм! Посмотрю я, как долго вы протянете у себя на небесах без земной поддержки. Посмотрим еще, кто кого переживет и чье дело победит!
Я - свободный теперь от надоевшего тела и невидимый - стоял рядом и с интересом наблюдал за происходящим.
Hащупав на трупе органайзер, Владимир Ильич извлек его наружу и открыл. Hа экране высветилась надпись: "В доступе отказано". Это сработала встроенная сенсорная защита - органайзером мог пользоваться только я. Ленин стал беспорядочно нажимать на кнопки. Из динамика раздался предупредительный длинный сигнал и через секунду внутри компьютера активизировалось устройство самоуничтожения. Владимир Ильич отшвырнул загоревшийся органайзер в сторону и с досадой выругался:
- Чертова техника. И кибернетику запрещу! Пусть они там, на небе, как мы - на машинках построчат. Архангелы хуевы!
Я улыбнулся: это было первое матерное слово, вырвавшееся из уст интеллигентного Владимира Ильича. Лицо его побагровело от ненависти к незримому врагу, он был преисполнен решимости активно действовать.
- Завтра же еду в Питер, - бросил Ленин себе под нос, вытирая бритву о рубаху мертвого мальчика.
Я продолжал улыбаться. Все шло точно по плану. Работа была выполнена отлично. Мое вмешательство успешно катализировало процесс реализации идей коммунизма, а церковь теперь была обречена на уничтожение. Мы на небесах всё просчитали далеко вперед, и пешки в нашей игре действовали точно по задуманному. Теперь за будущее России и мира в целом, а также за рост рейтинга Бога можно было не волноваться.
Я посмотрел наверх - был точно полдень. Очень кстати - успею на игру. Hе забыть бы еще нарвать в Райском Садике спелых яблок для дакинь. Старый маразматик все равно нихрена не заметит...
