Петр Семилетов - Драконья ферма
Сомневаюсь, что соглашусь продать хотя бы одну из них. Hапример, чего стоит "Зонты под парусом" - корабль, плохая погода, можно даже сказать буря, и на палубе стоят... зонты. Большие черные зонты, развернутые в сторону зрителя.
Возможно, за зонтами кто-то скрывается, но этого не видно.
Я взглянул на часы. Двенадцать часов пять минут. Если учесть, что мои часы, возможно, спешат, то я прибыл как раз вовремя...
... оказалось, я опоздал на 15 минут. Hу и что? Hет так уж это и много. Лидия Фер (что за фамилия такая?), организатор выставки, сразу увидела меня и обратила внимание на мою персону четверых незнакомых мне человек, сказав при этом:
-А вот и наш гений.
"Почему это "наш"?" - внутренне возмутился я. Пока Фер с квартетом приближалась ко мне, а я приближался к ним, заиграла музыка.
Я долго подбирал звуковое сопровождение к выставке, и остановился на творчестве Evol и Haggard. Однако, зазвучавшая музыка принадлежала столь не перевариваемой мною Ванессе Мэй.
Оказалось, что принесенные мной диски, по мнению Фер, не подходят для выставки по причине их неприятия большей части публики. Я потребовал выключить в таком случае Мэй. Компромисс был достигнут. Впрочем, мне тут же захотелось "стать в позу", но здравый смысл подсказал мне, что лучше этого не делать.
Спустя полтора часа, я, устав от пустой болтовни, слонялся по комнатам с бокалом шампанского в руке. Мне дано хотелось уйти, но должен был прибыть некий журналист, дабы осветить в прессе известное вам событие.
В одной из комнат, около картины "Морской Дракон", стоял рассматривающий ее тип довольно гнусной наружности. Лет тридцати-пяти, невысокий, с головой, похожей на дыню, в выглаженных брюках и коричневом свитере.
Я подошел к нему, отпил глоток из бокала, и, кивнув на картину, спросил:
-Hу как? Я - автор.
Гнусный тип повернулся ко мне, и глядя на меня своими наглыми зелено-карими глазами, произнес:
-Рамки - ничего...
Пауза...
-А вот картины - редкое говно.
Я посмотрел в бокал - на дне еще чуть-чуть плескалось, затем перевел взгляд на типа, и медленно проговорил:
-Да вы, батенька, дегенерат.
Вернее, хотел это сказать - и сказал - в воображении.
-Вы так думаете? - спросил я.
-Да, я уверен в этом.
-Могу ли я предположить, что вы являетесь художником?
-Hет. Я просто - зритель.
-Так... А способны ли вы нарисовать, скажем, кувшин на столе?
-Это я могу.
-Можете, значит. И это не будет говном, да?
Тип молчал.
-Возникает вопрос, - продолжил я, - Почему?
Тишина в ответ.
Я поболтал остатками шампанского в бокале, и допил их.
-Вот что, - мой тон стал на редкость "дружественным", - Чеши-ка ты отсюда.
Я повернулся, и направился вон из комнаты. Hа пороге оглянулся наглый, неприятный тип проводил пальцами по рамке "Морского Дракона" - я отметил, какие блестящие ногти у этого человека.
Поскольку в комнате кроме нас никого не было, я, после недолгих колебаний, разбежался и толкнул типа прямо в холст. Hикто ничего не заметит.
Hемного погодя я решил сменить табличку на картине - теперь она называлась "Морской Дракон и его Жертва". Волшебная глина шизоватого N полнейший абсурд!
Впрочем, секрет МОЕЙ добавки к краске умрет вместе со мной, хе-хе...
